Крепость Дракона

— Пожалуйста, не используй здесь магию. В комнате имеются защитные устройства, принцип работы которых мне не известен, а узнать, в чем это принцип состоит, мне в данный момент как-то не хочется.

Керриган кивнул и вошел в комнату вслед за принцем. В круглом помещении не было ни окон, ни украшений, за исключением сгруппированных в центре комнаты трех каменных постаментов. На каждом из них в золотом обрамлении покоился массивный драгоценный камень, похожий на тот, что они добыли на Вруоне. Ближайший к ним, огромный рубин, отбрасывал на пол и стены кровавые пятна. В центре находился желтый сапфир, и свет он излучал приглушенный. В последнем, зеленом камне были голубые вкрапления, и он тоже светился, хотя и не так броско, как рубин.

Эрлсток позволил гостям несколько минут полюбоваться камнями, а потом сложил на груди руки.

— Когда южане думают о Крепости Дракона, то вспоминают они прежде всего мощь драгонелей. Они забывают, что вот эти три камня позволят Кайтрин выпустить наружу силы, по сравнению с которыми драгонели покажутся детской игрушкой.

Вместе с Эрлстоком они спустились на нижний этаж башни. Их приветствовали солдаты, на которых возложили обязанности прислуги. Каждый воин взял с собой одного человека и увел гостя в отведенную тому комнату. Остался один лишь Керриган. Эрлсток улыбнулся:

— Я буду твоим гидом, если ты не возражаешь. Керриган не нашелся что ответить, а просто молча последовал за принцем. Они быстро спустились на несколько этажей и подошли к темной двери. Принц, стукнув в дверь один раз, открыл ее, и они оказались в большой комнате с книжными полками от пола и до потолка. На какое-то мгновение Керригану показалось, что он в своей комнате в Вильване, но иллюзия разрушилась, стоило ему увидеть поднявшегося со стула барона Дракона.

— А, Керриган Риз, очень хорошо, — улыбнулся ему барон. — Я рад, что ты пришел, жаль только, что я не поговорил с тобой еще в Ислине. Я тогда о тебе толком ничего не знал.

Керриган заморгал:

— Милорд?

Дотан Каварр разгладил усы:

— Мне доложили, что у тебя большие способности к магии. Это любопытно, мне нужно тебя кое о чем попросить.

Керриган чуть растерялся под натиском быстрой речи барона, но потом кивнул: — — Пожалуйста, милорд. Если только я смогу быть вам полезным.

— Думаю, что сможешь. — Каварр поманил его за собой от двери. — Сначала мы поговорим, и если я услышу то, что ожидаю услышать, ты сослужишь мне службу. Великую службу, за которую я буду перед тобой в неоплатном долгу.

ГЛАВА 68

Спустя мгновение Алекс поняла, что человек, которого она увидела на площади Кирилла, — Ворон, и ничуть не удивилась. После экскурсии она пришла в отведенную ей комнату и легла в постель. Принцесса собиралась лишь немного вздремнуть, но организму ее, очевидно, понадобился более длительный отдых. Спала она крепко, и ей вообще ничего не приснилось. Проснулась Алекс отдохнувшей и даже подумала: уж не барон ли Дракона с помощью магии изгнал из крепости сны, чтобы Кайтрин не могла в них как-нибудь внедриться?

Оделась Алексия быстро. Пока она спала, слуги принесли одежду, причем даже их пиратскую одежду уже успели вычистить и починить. Она выбрала стандартную серую форму защитников Крепости Дракона. На левой стороне груди там имелась эмблема крылатой лошади, а на правой стороне — корона. Сами эмблемы были вышиты белыми нитками, а их контуры — черными. Что все это означало, она не знала.

Внизу, в столовой, Алекс взяла хлеб и чашку горячего супа. Она отхлебнула глоток и пошла между столами, за которыми сидели люди разных национальностей. Алекс обратила внимание на то, что эмблема у всех механоидов одинаковая: в зубчатом колесе — перекрещенный гаечным ключом меч; правда, цвет ниток, которыми она вышита, указывал на национальную принадлежность. Алекс заметила и то, что держались все механоиды вместе, не смешиваясь с другими солдатами. Правда, она не знала, отчего это происходит: может, механоиды не считали себя больше частью своей нации, а может, соотечественники сами сторонились их, не желая себе подобной судьбы.

Жуя хлеб, Алекс вышла в один из пяти садов, окружавших башню Короны, и направилась на восток — к месту, где был убит ее отец. В его честь здесь устроен был мемориал. Так ей сказали родственники, хотя никто из них этот мемориал не посетил. То, что они ей описали, совершенно не походило на действительность.

Площадь оставлена была без изменений, несмотря на то что всю остальную территорию перестроили. Огненное дыхание дракона расплавило лежавшие возле ворот камни, и подтеки застыли, вытянув каменные языки. Сами ворота немного обвисли, мостовая во дворе была очень неровная. Отсутствовавшие камни заменили новыми, и Алекс не сомневалась: старые камни были разбиты на талисманы, которые солдаты брали с собой в бой на счастье.

К северу от ворот, прямо в стене, перед выбитым в ней кратером высилась гора зажженных свечей. Маленькие кусочки бумаги, ткани, пергамента высовывались из щелей, сделанных в камнях. Вокруг кратера разросся виноград, но само отверстие оставалось открытым. Рядом со свечами стояли различного размера статуэтки, сделанные из разных материалов — от терракоты до бронзы, — и все они изображали ее отца.

У Алекс перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Когда она шла сюда, она настроилась увидеть большой памятник, огромную статую. Думала, что увидит застывшую в героической позе фигуру, возвышающуюся над площадью. Таким представляли себе ее дед и двоюродная прабабушка. Им бы такое жалкое зрелище страшно не понравилось.

Памятник тронул. Алекс это поняла. Это были подношения, знаки уважения, которые воины каждый день выказывали ее отцу. Он был для них таким же солдатом, человеком, отдавшим жизнь за победу над Кайтрин. Они не хотели возродить его в героической скульптуре. Кратер лучше всего говорил о его мужестве. Люди почитали его мужество и надеялись, что и другие узнают об этом, когда придет время.

Ворон установил свечку и медленно поднялся.

— Доброе утро, ваше величество. Простите мое вторжение.

— Это я вторглась, Ворон, — покачала головой Алекс. — Она подошла к нему и ощутила жар, исходящий от свечей. Я боялась, что здесь поставили что-то безвкусное и показное.

— И это вашему отцу страшно бы не понравилось.

Она кивнула:

— Да, это так, а вот тете Татьяне это пришлось бы по душе. Правда, я не все понимаю. Свечи — это ясно, статуэтки — тоже, а бумажки? Они похожи на молитвы.

— Это и есть молитвы.

— Но ведь мой отец не бог.

Ворон улыбнулся:

— Для тех, кто находился здесь в тот день, появление его было не чем иным, как божественным промыслом. — Он указал на двухфутовую статуэтку, покрытую толстым слоем разноцветного воска. — Эту первую скульптуру — по обычаю Альциды — поставил здесь Король Август. Как дань культу предков. Те, кто этого не понял, приписали его поступку другое значение. Ну да вам ли не знать, какие солдаты суеверные. Многие уверяют, что отец ваш вовсе не погиб, а перешел в другое измерение.

Алекс покачала головой:

— Какая ерунда.

— Тем не менее, ваше величество, — возразил Ворон, — немаловажную роль сыграло здесь и еще одно обстоятельство: сулланкири, убивший вашего отца, обошелся с ним очень свирепо, так что опознать тело не представлялось возможным. После этого и пошли разговоры, что он не умер. Люди, на которых нападали банды авроланов, рассказывали, что спас их человек, по описанию похожий на вашего отца.

— Неужели вы верите таким сказкам?

— Может, это и сказки, но некоторым людям хочется в них верить. Все герои того времени, за исключением барона Дракона и короля Августа, погибли или встали на сторону Кайтрин. Людям нужен герой, который выступил против нее, вот они и выбрали вашего отца.