Крепость Магнитная

Гартман зажал руку в кулак, поднял над головой:

— Рот фронт!

— Ур-р-р-а-а-а! — покатилось в ответ.

— Пошла! Поехала!.. Еще полсотни тысяч лошадей в нашей упряжке! — прокомментировал машинист Аким Громов.

Взволнованный и беспокойный Желобаев приставил слуховую трубку к телу турбины, стал вслушиваться: как там, внутри? Ровный, специфический звук, никаких посторонних шумов… Хорошо! Но так ли? Не рано ли выносить такое заключение? Прогреется по-настоящему, вот тогда…

Жужжание нарастало, все глуше становились голоса людей, а порой их просто не разобрать. Поистине мощь, даже пол вздрагивает.

А специалисты ждали главного — больших оборотов: что они покажут. И вот снова появился мастер Кириенко.

— Турбина готова принять нагрузку, — сказал он.

Мастера, рабочие, инженеры оживились: пятьдесят тысяч киловатт — не шутка — это же больше, чем до этого вся электростанция! Все понимали, с вводом в строй новой турбины вопрос о недостаче электроэнергии на какое-то время будет снят с повестки дня. Конечно, ненадолго! Воздвигаются новые цехи, жилые дома, растет, ширится город. Специалисты знают, со временем электроэнергии потребуется во много раз больше, и эта турбина, которую считают сейчас самой мощной, окажется каплей в море.

— Ну, как тут?.. — подошел Желобаев и, не дав Галине сказать, стал уговаривать ее подежурить еще немного.

— Хорошо, Иван Васильевич.

Довольный, усмехнулся, побежал еще куда-то: было такое впечатление, что у него никогда не бывает свободного времени. Возвратясь минут через двадцать, сам потянулся к термометрам: одно дело услышать и совсем иное — увидеть. Лишь после этого малость успокоился, а может, даже устал — медленно побрел, чуть прихрамывая, к группе инженеров. Вдруг повернул к стоявшему в сторонке главному энергетику:

— Илья Гаврилович, после опробования будем вскрывать турбину или как — сразу акт подпишем?

Илья Гаврилович Тихомиров, посвятивший свою жизнь развитию отечественной энергетики, нашел вопрос не праздным, более того, ждал этого вопроса. Посмотрев на умаявшегося Желобаева, положил ему руку на плечо:

— А вы как думаете, Иван Васильевич?

— По-моему, надо обязательно. Откровенно говоря, в этой дорогостоящей штучке не все ясно. Получше раскусить новинку. Вот и говорю, еще раз в нутро заглянем, прощупаем…

Подозвав начальника электростанции, Тихомиров задал ему желобаевский вопрос. Передернув плечами, тот заговорил, из чего можно было понять: вскрытие и заманчиво и в то же время не выгодно: стройка ждет энергии. А турбина, дескать, идет, будто пишет. Нагрузить бы сразу.

— Все это так. Но…

— Илья Гаврилович, в моем положении… Ну, как тут объяснить?.. В общем, вдруг чего, вы же первым с меня спросите. Да и то сказать, не на день устанавливаем… Полагаю, покрутим денька три-четыре и — на ревизию. Пока здесь представитель фирмы, в этом есть смысл, а уедет, тогда взятки гладки. Я понимаю, электроэнергия нужна стройке…

— Вот так нужна! — сказал Тихомиров, чиркнув себя пальцем по горлу. И, помолчав, заключил: — Ждала больше, подождет еще. Будем вскрывать!

Когда сказали об этом представителю фирмы — Гартману, он вскинул рыжие брови:

— Вскрывать?.. Да вы послушайте, как работает! — Он не взял, а выхватил слуховую трубку из рук Желобаева, Приставил к кожуху турбины: — Как швейцарские часы!

— В этом мы не сомневаемся, — сказал Желобаев. — Но после опробования все же полезно заглянуть вовнутрь: как там, что у нее. Для профилактики… И тут ничего зазорного. Да и сама фирма, мне кажется, должна быть заинтересована в этом.

— О, да, — глухо отозвался Гартман. — Но фирма, к сожалению, уже распорядилась о нашем выезде из вашей страны. Мне и моим подчиненным предстоит неблизкая дорога — в Великобританию. Затем еще дальше — в Северо-Американские Соединенные Штаты… Наши турбины, как видите, по всему свету. Буквально на днях несколько экземпляров таких агрегатов закупила Япония.

— Господин Гартман, мы вам верим, — подхватил Желобаев. — Но без вскрытия акт не подпишем.

— О, понимаю, русский характер. Надо все пощупал! — рассмеялся Гартман. А про себя решил: «Этот большевик и впрямь не поставит своей подписи, а это в свою очередь повлечет нежелательные суждения, кривотолки, начнется волокита. В конце концов, придется потерять больше». И, выждав немного, заявил: — Фирма АЭГ всегда шла навстречу своим клиентам, даже в том случае, когда ей это было невыгодно. Уважение к партнеру, взаимное доверие для нас превыше всего.

Четвертая турбина работала трое суток. Желобаев почти не отходил от нее. По несколько раз в день сам лично проверял показания приборов, не расставался со слуховой трубкой. Гартман дивился его неутомимости и, выслушивая ход турбины, осторожно советовал — не давать пока большой нагрузки. А у самого зудила мысль: «Лучше бы не встречаться с этим русским!»

Когда турбину остановили, она еще долго отдавала теплом, будто дышала. Ревизию начали, когда совсем остыла. И надо было отдать должное Гартману: облачившись в комбинезон, он принял в этом самое непосредственное участие.

В тот самый день, когда помощники Гартмана вскрыли сопловый аппарат, подошел вездесущий Желобаев. Склонился над аппаратом и неожиданно извлек оттуда железку, напоминавшую собой половину стомиллиметрового гвоздя без шляпки. Начальник машинного зала побледнел. У него затряслись руки.

— Откуда?.. Как?.. — недоумевал он.

Взяв у него железку, представитель фирмы АЭГ поднес ее к глазам, прикрытым очками в роговой оправе:

— Гвоздь?

— Не гвоздь, а обрубок электрода, — уточнил Желобаев. Он снова пошарил рукой в паровой коробке и вытянул еще несколько таких обрубков. — Вот те на! — Держа их на ладони, стал пристально рассматривать: удивительно ровные, словно сделаны по заказу. Это еще более встревожило Желобаева, навело на мысль, что диверсия готовилась заранее. Потирая виски, он не находил себе места: вот оно то, чего так боялся!

— Наше счастье, что мы с вами отказались от полной нагрузки, — заметил Гартман. — О, если бы дали… эти «гвозди» могли оказаться между лопаток. И тогда…

— Все к чертовой матери! — нервно бросил Желобаев, смотря на Гартмана, лицо которого выражало и лесть, и сострадание, и еще что-то такое, в чем не так просто было разобраться. — Кто ж это сделал? — не словами, а всем своим существом, с болью в сердце спрашивал Желобаев.

— Враг, кто ж еще! — сказал Громов.