Крепостной шпион

Михаил Валентинович не хотел говорить — не понравился опытному жандарму план девушки. Но, немного подумав, он всё-таки сообщил собравшимся свою мысль:

— Вы забыли, — сказал он. — Есть такой мерзавец.

— Кто уже?

— Растегаев Михаил Львович. Всем известно: они с Вашим братцем большие приятели. По моим сведениям, года не было, чтобы Растегаев не катался летом в гости к Ивану Кузьмичу. Я знаю, он теперь проигрался в пух и прах, дом свой заложил, имение. Так, что за крупную сумму денег, думаю, он всё сделает как нужно.

Анна Владиславовна была заперта в комнате. Обнаружив это, она прилегла на постель в одежде и стала думать. «Это зачем же ему так со мной поступать? Вторую ночь он не хочет провести со мной. Странно. Он может быть боится меня? — она даже улыбнулась от этой мысли. — Неужто Виктор Александрович так сильно боится меня, что избегает? Вот уж глупости, венчанный супруг первой ночи испугался. Ладно девушка боится, но красивый сильный мужчина… Почему так? Впрочем, всякое бывает, утро вечера мудренее».

Она так и заснула, не раздевшись с улыбкой на губах. Проснулась Анна Владиславовна от того, что женский голос сказал рядом:

— Просыпайтесь. Просыпайтесь, барышня, просыпайтесь. Вас барин к завтраку ждёт, вставайте. Вам ещё платье примерить надо, вставайте. Барин не любит, когда его завтрак задерживают.

Анна открыла глаза, потянулась. Рядом с постелью стояла аккуратная чистенькая девушка в кружевном чепчике и фартучке поверх синего длинного платья. Наивные глаза смотрели на неё.

— Я платье принесла, — сказала девушка. — Вставайте, я помогу Вам. Ну что ж вы спите, десятый час уже. Нехорошо поздно спать.

Анна присела на постель и вдруг увидела, что комната полна цветов. Цветы стояли на столе, на окне. Огромные пёстрые букеты в вазах стояли даже прямо на полу и на стульях. Один букет в корзине был просто подвешен к потолку. Цветы источали невозможный густой аромат.

Служанка помогла Анне Владиславовне раздеться, принесла тазик с тёплой водой и быстро обмыла тело губкой. Потом накинула простыню, тщательно вытерла и стала подавать платье.

Всё это было очень-очень приятно. У Анны просто кружилась голова. Закончив с одеванием, она взяла из предложенного футляра роскошное бриллиантовое ожерелье и подошла к зеркалу.

— Боже! — сказала она. — А как же моя причёска?

Служанка подала парик. Анна оправила складки на платье — это была настоящая бархатная а-ля Мервез последней моды — повернулась и последовала за служанкой сперва по коридору, а потом вниз по широкой лестнице, застланной ковром.

Ночью ей почудилось, что усадьба запущена, но Анна ошиблась. Дом, по которому она шла, был ухожен и блестел чистотой и роскошью. Он огромен и пуст. Очень много живописи по стенам, скульптуры. Но ни одного человека, даже лакея Анна Владиславовна не заметила, спускаясь в столовую.

В столовой уже был открыт большой квадратный стол. Белоснежные скатерти, серебряные приборы, гигантские позолоченные часы наполняли пространство комнаты мелодичным звоном.

«Он действительно очень богат, — подумала Анна, присаживаясь к столу. — Но вкус Виктору всё-таки изменяет. Всё это несколько аляповато никакого стиля, хотя платье и ожерелье он выбрал идеально, тут лучше и не бывает».

В столовой на стенах также весело несколько больших живописных полотен. В ожидании, Анна Владиславовна рассматривала их.

Одна картина совершенно неприличного содержания — фавн, припадающий сзади к обнажённой нимфе — но остальные просто портреты. Немолодая дама в тщательно ухоженном парике, одетая в тяжёлое бархатное платье привлекла внимание девушки. Черты на портрете показались ей знакомы. Анна попробовала припомнить и скоро сообразила, что никогда не видела этой женщины. Присмотрелась и вдруг поняла, что, если убрать хищное выражение, морщины то лицо на холсте имеет схожие черты с нею самою.

— Боже! Где я? — спросила шёпотом Анна, поворачиваясь в поисках служанки, но девушка исчезла.

В огромной столовой Анна Покровская была совершенно одна. Шум приближающихся голосов, шорох шагов, хрипы и кашель, возникшие в одну секунду, немного напугали Анну Владиславовну, но куда сильнее её напугал портрет. Она не отрываясь смотрела на него. Глаза женщины на портрете — чёрные, чуть раскосые — просто завораживали Анну, а выписанные художником бриллианты сверкали на алом бархате будто настоящие.

«Бриллианты!» — подумала Анна и схватилась за грудь.

Шум усилился, но девушка уже не обращала на него внимания. Она вскочила и встала перед высоким узким зеркалом. Она смотрела на себя — тот же цвет платья, что и на портрете, точно такие же украшения.

— Анна Владиславовна!

Девушка повернулась. В дверях стоял граф Виктор.

— Глупо, — сказала она, стараясь вернуться к весёлому тону и стряхнуть с себя наваждение. — Зачем же весь этот маскарад? — Она сделала шаг к Виктору и отшатнулась. — Что всё это значит?

Виктор Александрович отступил влево и прямо перед Анной оказался неприятный толстый человек, одетый в коричневый мятый кафтан и странного вида потрёпанные домашние туфли. Толстые пальчики были унизаны кольцами и перстнями, белое жабо топорщилось на груди. На маленьких жирных губах гуляла улыбка.

— Иван Кузьмич!? Дядюшка? — удивилась искренно Анна. — Откуда Вы здесь?

— По праву хозяина дома, — сказал Бурса и жестом пригласил её к столу. Сам прошёл вперёд и сразу присел. — Прошу Вас, Анна Владиславовна, давайте завтракать. Сегодня у нас праздник.

В столовую почти бесшумно входили слуги с подносами. Стол мгновенно обрастал салатницами, супными фарфоровыми мисками, серебряными приборами. В воздухе разлился запах фруктов и жареного мяса.

— Виктор! — Анна повернулась к своему мужу. — Виктор, скажите ему.

Но граф Виктор не шевелился. Он замер в дверях, и за его спиной скапливалась толпа — десятки любопытных глаз смотрели на Анну.

— Ну что ж вы все смотрите? — напуганно спросила Анна. — Что же вы смотрите?

— Пошли вон! — приказал Иван Бурса и любопытные лица моментально исчезли.

— Так что ж Вы, Анна Владиславовна, отказываетесь со мной позавтракать? — повязывая салфетку, спросил Бурса.

— Сперва Вы объясните мне…

— Присаживайтесь, — Бурса указал на стул рядом с собой. — Присаживайтесь сами, иначе я Вас силою усажу.