Крещение огнем. Мертвые не умеют смеяться

Не зря ж давно придумали пословицу «Как из говна пуля!» -аккурат про его новобранцев. Молодняк последнего призыва так вообще слезы… Дети -да что там -уже внуки - «эпохи реформ» - тощие, мелкие, приклад от ствола отличают, лейтенанта от капитана тоже, посчитать в уме два трехзначных числа уже не могут. Даже подтянуться на турнике смогли не более половины. Гроза НАТО, блин!

В который уже раз он мысленно проклял решение высоких чинов восстановить призыв два раза в год. Понятно, конечно: служить в армии некому, призыв год от году сокращается... Но лучше вылепить из рыхлого гражданского сосунка хоть какого бойца до зимы, чем маяться в сопливым во всех смыслах «материалом» в мороз. Это понятно любому, а уж прошедшему Чечню боевому офицеру — подавно.

— Че такое... Фиг его знает... — слышались шепотки за спиной. — Маневры что ли?.. Хрен... Чечня... Да ты ...нулся что ли, какая Чечня?.. Тогда Дагестан или Осетия... Какая - Северная или Южная? В Москве, говорят... Да ты чего? Холодрыга, блин! Заколодило всего как хека мороженного... Стой, cлоняра— не шебурши... В Москву ты сказал? Точно -в Москву?

—Отставить разговоры, — не оборачиваясь и не повышая голоса, буркнул старший лейтенант, и рота за его спиной послушно замолчала на несколько минут.»Нет, на учения не похоже... — неторопливо текли в замерзающем мозгу старлея мысли. — Правы пацаны: в Москву выдвигаемся - порядок наводить. А как его наводить если в армии порядка нет? Да и чем - не танками их там давить? Черт - не надумали бы чего генералы...»

До рассвета оставалось еще несколько часов, и мощные лучи прожекторов выхватывали из непроглядной тьмы замершие в неподвижности ряды искрящихся кристалликами льда касок, мохнатых от инея бушлатов, медленно покачивающиеся автоматные стволы. Над всем этим живым скоплением стояли в морозном воздухе подсвеченные изнутри фарами клубы пара.

Холодно подмигивали в предновогоднем небе созвездия, крепчал мороз, ударивший ближе к ночи.

И жесткий порывистый ветер нес по обледенелому насту колючий снежный прах.

— Долго еще тут торчать? – ворчал Клыков, постукивая подошвами берцев по льду.

Володька Кошкин обернулся из передней шеренги.

— Ты куда-то торопишься?

— А он ждет, когда повар стол накроет!

— Размечтался…

Клыков обиженно засопел, но смолчал.

— Чем ты там звенишь? – потешался над ним Курбатов, давно и непонятно за что невзлюбивший парня. – Или яйца заледенели?

Клыков делал вид, что не замечает насмешек, и смотрел куда-то вбок.

— Это тебе не на твоей свиноферме в твоей Мухоедовке. Ничего, кто в армии служил тот в цирке не смеется …

— Не трави душу! – проворчал Турбин, пританцовывая на морозе. – Вот сейчас бы б…ь грамм бы двести водочки, да огурчика соленого…б…ь!

— Ага –и телку сисястую под бок. Раскатал губу – хоть кормят неплохо, а в Бердской бригаде говррят так вообще чуть не кошачьими консервами харчатся…

— Эх, мужики, - вздохнул кто-то. – Чё вы грустите-то? Глядишь, Новый Год в Москве отметим – с девушками на Красной Площади погуляем! Может спонсеры какие пивка подвинут…

— Ага – пивка! Как бы яйцами тухлыми не обкидали! Дядька мне рассказывал –он как раз в девяносто первом срочную служил –так бабки сумасшедшие им в морды плевали – чтоб на Ельцына б….дь не наезжали…

— Так то когда было…

Между тем, в штабной машине, разложив перед офицерами старую карту области, и китайской лазерной указкой обозначал движение колонны комбат.

– Получен приказ по бригаде на выдвижение в направлении Москвы… . Боевой приказ! – повысил голос подполковник -не сильно но так что его заместители и командиры вздрогнули. Будем выдвигаться в следующем порядке. Головной бронетранспортер, на котором буду я с первым взводом первой роты. Сзади нас - МАЗ со вторым взводом. Вторая рота, как самая малочисленная, уместится в трех машинах.

Замыкать движение будут ваши люди, - он поднял строгие глаза на изучающего карту Торопцева.
– На сто с небольшим человек, думаю, хватит Урала и «броников». До этой точки, - комбат указал на неприметную дорогу, - идем одни, тут соединяемся с товарищами из МВД. Оттуда по сигналу начинаем выдвижение, пересекаем МКАД по Хорошевскому шоссе.

— Есть вопросы?

— Есть, — бросил Торопцев. Что делать если кто-то из местных начнет… проявлять агрессивные действия в отношении наших подразделений. Какие наши действия?

Подполковник медленно поднял глаза на старлея, и веско произнес, сверля его взглядом:

— Адекватные! И прекратите задавать глупые вопросы. По выдвижении в район сосредоточения держать постоянную связь. Постоянную! – он взглянул на циферблат часов и выпрямился. – Все.

— Чего мы туда на ночь премся? – вполголоса спросил Торопцев приятеля -капитана Баранова. – Ведь так, по большому счету… города мы не знаем, рекогносцировку проводить запретили, вся надежда на офицеров связи «союзников».

— Не бери в голову, Серега! Что может случится? Москвичи, как и все нормальные граждане, - не про нас сказано, -он усмехнулся – готовятся ко встрече Нового Года, шампанское покупают и ёлки наряжают. А там Новый Год – чтобы наш человек ради политики Новым Годом пожертвовал.

Им будет до всего по барабану. Когда у нас народ отходит с новогоднего бодуна?

Числу к третьему? Или к пятому? Так что неделю живи спокойно, помереть не дадут. А дальше видно будет.

* * *

— Старший лейтенант Торопцев! — ожил наушник переговорного устройства, и офицер, узнав голос комбата Козинцева, буркнул в микрофон:

— Я!

— Следуйте со своим подразделением к палатке номер четыре.

Торопцев вспомнил какую-то возню за плацем. Там действительно устанавливали какие-то палатки. К чему бы, когда в нескольких десятках метров параллелепипеды казарм, теплых и удобных?

— Не понял, уточните.

— В палатке развернут полевой пункт вакцинации. Короче, старлей — бойцам сделают прививки. Проследи, чтобы не было уклонистов.

— А что за прививки, товарищ майор?

— Бог его знает... Но это приказ. Как понял?

— Так точно...

Бойцы, позвякивая амуницией, переминались с ноги на ногу у матерчатого полога, из-за которого чуть пробивался свет лампы, переругивались, пихались плечами. Желающих идти первыми не находилось.

«Сопляки совсем, — подумал старший лейтенант, поправляя на плече ремень автомата. — Как в школе на прививку... Здоровенные бугаи вымахали, курят девять из десяти, водку жрут, трахаются чуть не с двенадцати лет когда повезет, а уколов боятся...»