Крещение сталью
Шрифт:
— Ватрувий, а ты-то сам, осилишь двадцать кругов?
— Я? Пожалуй нет, сдохну на десятом.
— Не думаешь, что мы поставили перед ними невозможную задачу?
— Пусть это будет им уроком: первое разочарование и ничтожность перед великим злом.
— Ты же слыхал, что сказал король: в узды и беречь. Как бы не струхнула молодёжь…
— А мы их, в темницу после забега, чтобы не сбежали. — С шуткой в голосе предложил elephantus, хотя Крузана сейчас олицетворяла саму серьезность.
— Думаю после твоих тренировок, у них не будет сил на побег.
— И это хорошо.
По истечению двадцати минут, Бенджамин остался единственным кто ещё надеялся справиться с задачей. Все остальные медленно плелись по дороге, за исключением Сони, девушка решила использовать тактику улитки, передвигаясь
Отряд выживших доплёлся до уже знакомой опушки и был подвергнут обстрелу камнями. Челядь своих господ — наставников — кажется решила выместить злость на горе авантюристах, потому летящие снаряды были особенно сильны и крайне точны. Несколько раз Бенджамину удалось укрыть Соню от выстрелов из рогаток, но юноша и сам успел получить несколько синяков и теперь лицом был крайне непрезентабелен. Иосиф свернулся калачиком, помышляя, что таким образом в него не станут стрелять. Клаус стал щитом для Ричи, не по инициативе первого, а по изворотливости второго. Ине расквасили губу и бровь, отныне миловидное личико утратит долю красоты.
Они прыгали, скакали, пытались увернуться, но боль в ногах и сбитое дыхание мешало совершать даже малейшие рывки в сторону. Поэтому большая часть снарядов голодных до зрелищ батраков, приходилось по целям. Наставники с суровым видом наблюдали за неудачей, что свалились им на голову в лице семёрки и размышляли, как дальше быть. Бойцы из них никудышные, и даже те кто подаёт надежды, не справляется с возложенным бременем.
Эти размышления прервал спесивый щегол — гонец. Он бегло представился: сказал от кого, по какому вопросу и с кем желал бы говорить. Пришедший поведал Крузане желание короля: отправить женщину с делегацией в союзное королевство, в роли телохранителя для послов. Homo была больше расстроена чем удивлена, потому как подобные, простенькие, задания она получала достаточно часто. В каком-то плане Крузана хорошо устроилась при дворе, в молодости наубивав страховидл, а теперь побивала баклуши, да получала выплаты из казны повелителя. Было решено возложить ответственность за семёрку на Ватрувия, который пообещал женщине, что начинающие убийцы страховидл будут живы к её приходу. На том и порешали. Бенджамин заметил как знакомая наставница покидает поляну и тут же получил камнем по лбу, за потерю внимательности. Тренировка была в самом разгаре, а её участники уже валились с ног.
После мучительного обстрела, Ватрувий разрешил им отдохнуть, там же, среди снарядов. О том, чтобы стоять и речи быть не могло, все тут же приняли положение сидя и начали жаловаться на болячки и синяки.
— Передайте матушке, что я люблю её… — Взмолил Ричи, явно намереваясь отправиться на тот свет.
— Жестоко они с нами… — Подметил Клаус, прижимая к себе трясущуюся Соню. Кажется девушка была совершенно не готова к подобному.
Бэм промолчал, дотрагиваясь до плеча Иосифа, мол, живой? Homo моргнул давая положительный ответ, на том немой разговор был окончен. Ину охватила злость, она сжимала камушек в руках, наслаждаясь болью, что гложет ненависть, мешает совершать необдуманный поступок. Будь она здесь одна, без возможности подставить членов отряда, без сомнения накормила бы наставника его же снарядами, и к каждому кто держал в руках рогатку, не стала бы проявлять милосердия. Бенджамин заворожено глядел на девушку, находясь в некой прострации. Его тело покрывали синяки и новоприобретённые шрамы, икры разгорелись, боль в ногах мешала передвигаться, но несмотря на это юноша был доволен. Ведь вот они — трудности, которые следует преодолеть, чтобы стать сильнее. Всё как в книгах, только намного больнее…
Так пролетел час, и снова семёрку поджидали тренировки, на этот раз менее болезненные. Один из наставников — Курви — с радостью рассказал новичкам тактические премудрости и объяснил чему он собирается их обучать. Сегодня, понятное дело не получится — заявил mus с долей сострадания в голосе — но завтра, первые тренировки мои! В таком темпе наступил вечер, и когда отряд добрался до бараков новичков,
все отправились спать; силы окончательно покинули тела начинающих авантюристов. Бенджамин знал, что не погибнет, ведь погибнуть юноша, мог и дома…Миновали несколько дней, результаты которых совершенно не радовали Ватрувия. Наставник срывал злость на подчинённых, откровенно издеваясь над ними во время тренировок. Его противоположностью был Курви, который с этакой загадкой в голосе однажды сказал — тактика, мои дорогие — это наука придумывать как выбраться из отчаянного положения, даже когда кажется, что шансов уже нет. Думайте, думайте. И они стали думать. Было решено соорудить некое подобие щитов из досок. Стулья и один стол подлежали деконструкции и теперь отряд новичков обзавёлся самодельными средствами защиты, которые без труда принимали снаряды батраков. Особенно хорошо это получалось, когда начинающие авантюристы становились кругом и приседали на колени, тем самым мешая любым камням попадать в их тела. Это была первая и очень вдохновляющая победа. Даже Соня, которая кажется совсем застряла в своих кошмарах, впервые за долгое время гоготала, разделяя радость с Ричи и остальными.
Пускай одну из тренировок им удалось облегчить, двадцать кругов всё ещё были для всех и каждого непосильной задачей. Ватрувий понял, что пора менять тактику и бросать новичков в новый омут. Отныне вместо обстрела они занимались фехтованием. Вернее будет сказать получали тумаки, и набивали шишки от кровожадного Мясника. Прозвище это пугало и никто из семёрки не догадывался почему их наставника прозвали именно так. Ричи предположил, пугая чудачку, что тот разделывает трупы учеников и по этой причине так мало авантюристов. Отчасти он был прав, ведь не каждый становится подобием Крузаны или же Курви. Некоторые до сих пор ходят с деревянными табличками, в роли оруженосцев — это если верить местным жителям, которые каждый вечер навещали начинающих авантюристов принося им съедобку и иные вещицы. Каждый в городе понимал: живой умертвитель страховидл — покой для города, потому и были так добры, для, так сказать, своего спокойствия.
Тренировки на бутафорских мечах становились всё более изматывающими, на одной из них и произошёл случай, который поставил весь Лутергог на уши, а Ватрувия заставил пересмотреть приоритеты. Это случилось на шестые сутки после отъезда Крузаны, в один из жарких деньков, на уже привычной поляне. Как и всегда семёрка отчаянно пыталась нападать на Мясника, но тот, как обычно, отбивал все атаки и награждал ударами горе мечников. Ине не повезло попасть под водопад ярости elephantus’a, которая стала роковой.
— Неужели так трудно запомнить: если противник выше — не цельтесь в голову, бездари! — Отбив неудачную нападку девушки, Ватрувий ударил её ещё несколько раз, а после кажется вошёл в кураж, потому как начал нещадно лупить упавшую Ину бутафорским оружием и так до тех пор, пока оно не сломалось на двое. Homo лежала неподвижно, закрыв лицо руками и не издавая ни звука. Все были поражены яростью наставника, которая выходила за рамки дозволенного. Первым от шока очнулся Бенджи:
— Ребята, навались! — Крикнул он, бросаясь в атаку и откидывая меч будто бы тот был не более чем мешающим фактором. Отчасти это было правда. Felis, удачно увернулся от замаха Ватрувия, а после цепкой хваткой обхватил одну из ног мужчины, намереваясь свалить того наземь. Конечно Бенджамин знал о своих силах, понимал, что превосходит своих товарищей из-за врождённой мутации, но чтобы повалить этого амбала, его силёнок было недостаточно.
— Правильно: высоких противников нужно бить исподтишка! Снизу!
Удар. И больше нет яростной справедливости, которая кричит в сердце, вырывается из груди, твердит: нельзя так измываться над женщиной, хватит терпеть столько унижений! На смену пылкости пришла ломота в груди, стало трудно дышать. Хватка Бенджи ослабла, а перед глазами расплывались мутные кружки, устроив весёлый хоровод. Все и каждый глядел на эту сцену с ужасом, понимая: это лишь начало, дальше будет хуже. Удар. И тело felisa отлетает в сторону, подобно назойливой мухе, что кружит вокруг уха мешая сочинительствовать. Пожалуй это был первый, и далеко не последний раз, когда герой потерял сознание.