Крест и крыло

На перроне стоял плюгавец средних размеров. Отчетливо проявившаяся лысина была замаскирована прической типа 'хоть один, да волосок...'. Розовая рубашка навыпуск не скрывала, а скорее подчер-кивала объемное брюшко. На ней виднелись несколько пятен, из которых можно было заключить, что в меню плюгавца присутствовали яйца и помидоры. Жеванные брюки так же несли на себе отпечатки пищевых продуктов. Сверху все это великолепие прикрывал пиджак серого цвета в мелкую крапинку или, как раньше говорили, с продрисью. Товарищ обвел взглядом перрон и безошибочно остановился на нас с мамой.

– Алечка!!!
– вскричал он, бросая свое допотопное чудовище и раскрывая объятия.

– Как я рад тебя видеть! Ты совсем не изменилась!

Мама желания обниматься не проявила. И даже спряталась за меня.

– Вася?

– Разумеется!

Плюгавец все-таки шагнул вперед и попытался облапать маму, но я полностью перекрыла дорогу, не-взначай наступила ему на ногу и подпрыгнула для верности. Мужчина шарахнулся, а я улыбнулась ласково-ласково, как голодная кобра.

– Дядя Вася!!! Это - ВЫ!?
– заверещала я так, что проходящая мимо бабуся с кошелкой шарахнулась, перекрестилась и пробормотала 'свят-свят-свят'...
– Ой! А мне мама так много о вас рассказывала! И как дядя Петя вас медведками травил! И как вы их потом всей кафедрой травили! И как вас послали гулять с детьми, а вы нас повели на луг, но забыли, что там гуляли коровы и вляпались в лепешку, а Славка вас потом отмывал в речке и вы туда упустили сандалию! И вам пришлось прыгать обратно на одной ноге, а на вторую приспособить лопух!!!

Васисуалий шарахнулся в сторону. Оно и понятно, ультразвук я выдала тот еще. А нечего тут на мою мать руки раскрывать.

– А еще вы напились, на мамин день рождения, как хрюшка и с утра вас разыскали в свином корыте! После этого дед вас и прозвал Лоханкиным!

– Не было такого!
– возмутился Васисуалий.

– Правда?
– расстроилась я.
– Ну, может и не в свином... я могла и забыть... может это было обычное корыто. Но остальное-то точно было?

– Аля, добрый день.

Сказано было сильно. Пока я гоняла Васисуалия, на перрон спустилась вся остальная семейка. А вслед за ними волной хлынули ни в чем не повинные пассажиры. Похоже, компания заранее готови-лась к выходу и так плотно перекрыла проход, что никто не прошел.

Ё-моё!

Первой мыслью при взгляде на теть Тому было: 'Пара Петра 1-го'. Знаете тот похабный монумент? Творение Церетели? Ну вот. Увидев теть Тому, сей 'гений' тут же решил бы наваять с нее монумент 'Екатерина Великая'. Теть Тома за эти годы ничуть не уменьшилась в размерах. Даже наоборот. Там, где раньше были пышные формы, нынче распирали ткань те же формы, но раза в три объемнее. За ней стояла ее более молодая копия - я догадалась, что это Леля. И еще одна копия. Только мужского рода. Надо полагать, Леша. Всё не в папочку пошли, на людей хоть внешне похожи. Оба габаритные, пры-щеватые, надутые и чем-то весьма недовольные. Сестрица с откровенной завистью косится на мой костюмчик (выбрано Мечиславом), а братец полирует мне взглядом коленки. Эх, где-то Шарль? Ну да ладно. Сама справлюсь. После вампиров я таких могу десятками глотать, не разжевывая.

– Добрый день, Тома, - всхлипнула мама.

– Добрый день, Аля. Давно не виделись.

Сестрицы обнялись

– Добрый день, тетушка, - кисло поздоровалась я, не проявляя желания повиснуть у родственницы на шее. Тамара оглядела меня и явно осталась недовольна осмотром. Взаимно.

– а это, надо полагать, Юля? Вся в отца...

Я сверкнула глазами.

– Вообще-то я копия деда. Факт.

Мама на мои слова внимания не обратила. Тетушка тоже. Зато вмешалось - оно.

– А Константин Савельевич нас встречать не пришел?
– плеснула яда двоюродная сестрица.

– Оно и понятно, в его-то возрасте...

– Да, дед весь в работе, - поддакнула я.
– Он говорит, что с возрастом начинаешь особенно ценить время. И не тратишь его на всякие пустяки.

Последнее слово я подчеркнула голосом, давая понять, КТО тут является пустяками. Сестрица на-дулась, но с ответом не нашлась.

– пойдемте, - опомнилась от радостной встречи мама. Теть Тома выпустила ее из медвежьих объятий - и я тут же подхватила маму под руку. Вовремя. Она уже, по-родственному, вознамерилась помочь с чемоданом. Еще не хватало! Она у меня не бабушка, но и не девочка. Еще спину потянет, лечи по-том!

Нет уж! Пусть сами разбираются со своими бебехами.

– Нас тут машина ждет, - проинформировала я.
– Мам, пойдем. Надо сказать, чтобы Глеб мотор заво-дил. А вы догоняйте!

– Юля!
– зашипела на меня мама. Но я только безмятежно улыбнулась.

– Мам, не смеши меня! На шпильках тебе только чумоданы таскать!

С этим было сложно спорить. Мама сверкнула на меня глазами и сдалась. Позади веселое семейство волокло чемодан, с кучей кульков и свертков.

– Юля, нельзя себя так вести!

Я по-прежнему улыбалась.

– Мама, я их сюда не приглашала. И не рада приезду. Поэтому вести себя буду, как хочу. Ага?

– Юлька! Уши надеру!

– не надерешь.

– Это еще почему?

– Ты меня слишком любишь и уважаешь. Да и не догонишь - на шпильках-то!

Глеб безмятежно сидел в своем 'Тагере' и читал какой-то триллер. Я постучала по стеклу.

– кончай грузиться, сейчас ОНО придет!

– Юлька, отлично выглядишь!
– невесть откуда появившийся Леонид хлопнул меня по плечу.

– Ленька!
– взвизгнула я, повисая у него на шее и от души болтая ногами.
– Какими судьбами?!

Оборотень фыркнул.

– Юля, ну ты уж вовсе логику потеряла. Сколько у вас гостей?

– Четверо.

– плюс вы двое. Плюс багаж. 'Тагер' - машинка хорошая, но пятерых на заднее сиденье там все рав-но не утрамбуешь.

Я зловредно ухмыльнулась.

– а теть Тому можно в багажник. С чумоданом.

Леонид покачал головой.

– не поместится.

Я обернулась. Семейство уверенно догоняло нас. Тома волокла чемодан, Васисуалий и дети - осталь-ные свертки и пакеты.

– а если утрамбовать?

– Даже если сверху попрыгать. Так что они поедут в 'Тагере'. А вы с мамой - со мной.

– Лучше они с тобой, а мы с Глебом, - решила я.
– Пусть яйца будут не в одной корзине.

– Простите, а вы - кто?
– вмешалась мама, которая до того стояла тихо и наблюдала всю картину.

– Ох, простите великодушно, я не представился. Леонид Сергеевич. Давний Юлин знакомый. А по совместительству начальник вот этого охламона, - небрежный кивок в сторону Глеба.
– Я ему позвонил, узнал, что вы собираетесь делать - и решил прийти на помощь.

– Алина Михайловна, - улыбнулась мама.
– Очень приятно.

– взаимно. Никогда не думал, что у Юлии такая молодая мать. Но теперь я вижу, от кого она унасле-довала свое очарование.

Оборотень виртуозно исполнил полупоклон, подхватил мамину ручку и поцеловал. Мама осторожно извлекла руку из его пальцев и щелкнула оборотня по лбу.

– Сударь, вы льстец. Но мне приятно.

Я незаметно показала оборотню кулак. Дождешься ты у меня воспитательных пинков! В глазах близ-ко подошедшей Тамары мелькнуло любопытство.