Крест и полумесяц

Потом пришел черед третьего наиба, который не хотел признать полезность рассыпного строя. Выкатив глаза из глазниц, уперся, как баран. Мол, никогда настоящий сын гор не будет кланяться пулям. Он смело пойдет на врага с обнаженной в руке саблей. И пусть Аллах рассудит, жить ему или нет. Вот как с такими воевать? Ему же результат нужен, а не красивая смерть, о которой будут слагать легенды.

– …Заткни рот! Умнее Всевышнего себя считаешь?! Не нужна ему твоя смерть! Понял, гоблин лохматый?! — напирал он на хмурившегося наиба. — Конная лава должна быть разреженной! Там же стрелков на стене тьма! Еще пушки на башнях! Совсем что ли не дотумкиваешь?! Постреляют вас, как кроликов!

И такое было почти с каждым из его наибов. Все были истые храбрецы, готовые с одной шашкой выйти на десятерых мужчин с ружьями. Дети гор боялись лишь того, чтобы их не заподозрили в страхе. Именно это заставляло их карабкаться на самые высокие скалы, бросаться в ледяные потоки горных рек, объезжать самых диких жеребцов. Проблема возникала лишь тогда, когда нужно было действовать вместе, осмотрительно и не торопясь. Тогда начинался разброд и шатание, мерение заслугами. А кому это сейчас нужно было?

Здесь же, в палатке, у него был сооружен большой макет селения хана Джавада с башнями, саклями, окруженными стенами. Все было выполнено с максимальным приближением к действительности. Стены были изготовлены из небольших камешков, крыши хижин — из пучков соломы, деревья — из веточек. Кто-то даже фигурки стрелков и всадников выточил из дерева. С особым мастерством были вырезаны горцы в папахах, целившиеся в невидимого врага.

Собственно, именно на этом макете, Ринат и гонял своих людей. Ему нужно было, чтобы каждый из командиров сотен досконально знал свою зону ответственности. Когда придет нужный момент, никто из них не должен был думать, сомневаться или делать выбор. Наиб должен был лишь действовать и только действовать так, как было задумано. Никакой импровизации и махновщины!

– …Твой участок Ахтям — это южная часть стены. Атакуешь именно сюда, — наставлял он главного над своей тяжелой конницей, горцев на крепких жеребцах и экипированных в доспехи и кольчугу. — Действуешь, исключительно по сигналу. Запомни, только по сигналу! От тебя будет зависеть, возьмем мы эту крепость или нет. Всевышний смотрит на тебя и твоих воинов. Ясно?

Звероподобный горец, больше похожий на вставшего на задние лапы медведя, сверкнул глазами. Орел! Самый настоящий орел! Такой выбросит ружье с шашкой и с голыми руками на врага бросится. А если руки отрубят, зубами грызть будет.

Эти же самые слова про важное направление и про особую ответственность Ринат говорил и следующему наибу, который тоже раздувался от гордости. А как иначе?! Ведь ему одному имам Шамиль доверил взять крепость отступника веры — хана Джавада. Такое Ринат проворачивал снова и снова, пока всех наибов не убедил в своей избранности.

Правда, ни один из наибов, не смотря на частые и продолжительные беседы с имамом Шамилем, не знал всего плана. Ни у кого не было полной картины. Хотя ничего странного в этом не было. Ринат, давно уже распрощавшись с наивностью, рассуждал так: кто-нибудь из моего ближнего круга обязательно «барабанит». Глупо было думать, что никто не соблазнился на английские, османские или даже русские посылы. Как говорится, осел, нагруженный мешком с золотом, откроет любые двери. А зачем помогать своим врагам? Перебьются…

Час Х наступил неожиданно для всех — и для своих, и для чужих. Ринат с самого утра объявил отрядам мюридов, выстроившимся в долине для очередной тренировки, о начале похода. Воздух тут же начали сотрясать яростные вопли. Клинки взлетели в небо, заблестев в лучах солнца. Стали раздаваться выстрелы.

— Время нашего гнева пришло, братья! Теперь мы готовы воздать отступнику за все его дела! Пусть Джавад познает нашу силу! Аллах Акбар! — взревел Ринат, вскидывая руку с обнаженной шашкой. — Аллах Акбар!

Долина вновь взорвалась восторженными криками.

Уже через час воинство начало покидать долину. Сотня за сотней всадники втягивались в бутылочное горлышко, зажатое между двумя скалами, и исчезали. Следом непрерывной чередой шли крытые повозки, многие из которых жалобно скрипели под своим весом. Замыкал походную колонну с десяток телег, груженных двадцатилитровыми дубовыми бочками.

К селению хана Джавада войско добралось на четвертые сутки пути, явившегося для многих весьма непростым испытанием. На перевалах была потеряна часть обоза. В пропасть сорвалось несколько телег с продовольствием и воинскими припасами. С десяток воинов вместе с лошадьми унесло бурным потоком при переправе через реку.

Встретили их не больно ласково, надо сказать. Едва передовая сотня показалась у селения, как с самых высоких сторожевых башен прогремел мощный пушечный залп. Трех и пятифунтовые чугунные ядра почти у самых копыт лошадей глубоко вспороли землю. Следом со стен грянул ружейный залп, за ним — оскорбительные вопли.

— Ждали, падлы, — пробурчал Ринат, дергая за поводья и заставляя своего жеребца остановиться. — Стоять! Лагерь разобьем здесь, — привставая в стременах, он махнул рукой в сторону небольшого возвышения прямо напротив селения.

От его отмашки все в миг забурлило. Зря что ли столько тренировались. Походная колонна прямо на глазах начала распадаться на десятки ручейков, которые под зычные крики своих наибов быстро превращались в небольшие укрепленные островки. Смешались телеги и повозки, окружая деревянной стеной спешившихся всадников. Вскоре перед селением раскинулся обширный лагерь, ощетинившийся ружьями и пушками.

— С Богом, — ухмыльнулся Ринат, кивая барабанщику-мальчишке.

Юнец, надувшийся от собственной важности, сразу же исполнил звонкую и тревожную дробь, с которой и началось претворение первой и, пожалуй, одной из самых важных частей плана. Для самого себя Ринат назвал это красиво и витиевато — «Тревожащее беспокойство или доведение до сумасшествия».

Только что успокоившийся лагерь вдруг взорвался громкими криками. Из-за повозок вырвались завывавшие всадники, размахивавшие над головами клинками. Волна за волной вырывались воины на волю и тут же пускали своих коней вскачь. Такими же воплями вкупе с громкими залпами выстрелов им отвечали противники со стен и башен, которые в эти моменты окутывались густыми клубами белого дыма.

Казалось, начался тот самый штурм, которого так жаждали и атакующие, и обороняющие. Вот-вот от ружейных залпов начнут валиться кони, горцы. Польется кровь. Кому-то повезет, и свинцовая пуля минует его. Он доберется до стен селения, но падет на землю уже здесь…

Только вдруг все закончилось, так и не начавшись. Конная лава внезапно начала заворачивать. Только что улюлюкавшие горцы поворачивали коней назад, чтобы опять укрыться в лагере.

— Почти на пятерку сделали, — оценивающе прищурил глаза Ринат, внимательно следя за ложной атакой своих войск на крепость. — Сейчас подождем, чтобы защитники портки сменили, и снова их шуганем. Пусть немного помучаются… Пару дней их так помучить, чтобы даже садиться боялись, чтобы стоя засыпали, чтобы ружья из рук падали.