Крест Марии

Затем я полила мои растения и аккуратно взрыхлила обломком скрепки почву. Порадовалась, что деревце «айва» вроде как ещё немножечко подросло. Завтра нужно будет снять замеры.

Затем разделась до трусов и пошла делать упражнения. Поприседала, поотжималась, попрыгала. Теперь у меня были вязанные мокасины. И поэтому я решила с сегодняшнего дня начать бегать. Пробежала два круга по бункеру, вроде и расстояние плюнуть и растереть, а в боку закололо. Плохо. Если будет побег, то с такой дыхалкой я далеко не убегу. Значит, нужно включить бег почаще. На пример, бежать один круг, но после каждого дёрганья рычага.

Я отправилась принимать водные процедуры, по дороге метнув нож. Но попал рядом с центром. Ну, уже хоть что-то.

Я вымылась, получила причитающуюся мне еду и устроилась завтракать. Постелила салфетку, на которую поставила «миску» из лепёшки с густым пюре, по виду тыквенно-гороховым, а по запаху – словно кабачок, ну или примерно так. Нормально. Будем считать, что сегодня у меня кабачковая икра.

Я хмыкнула.

Кроме пюре мне дали ещё небольшой кусочек лепёшки. Наверно, опять сладкая. Ладно, эту посушу. Когда я перестала дёргать рычаг и опустилась крестом вниз, заготовленные сухари очень здорово меня выручили. Я тогда основательно подъела запасы. Значит, нужно начинать пополнять.

Как я и обещала сама себе, развернула газету. Итак, у меня всего четыре страницы. Начну обстоятельно, с первой. Но сразу прямо всё не буду читать, ознакомлюсь пока с первой статьей. На выбор у меня было «Зерна дадим вдвое больше. Конкретными делами ответим на патриотический почин кубанцев», «Думы всех хлеборобов», «Высокое доверие» и «Огонь вечной славы». Решила начать с кубанцев. Стало любопытно, чем решили их победить. Статья была короткая, так что моё пюре даже ещё и не остыло, а текст уже закончился.

Ну что сказать, сам текст, конечно, не произвёл на меня особого впечатления, но вот держать в руках периодическое издание было приятно. Газета, кстати, слабо пахла табаком и тройным одеколоном. Значит, долгое время была у кого-то из мужчин.

Сразу представила, как в другом кресте сидит узник и читает о думах всех хлеборобов. Эх, ещё бы кофеёк под газеты и жизнь, можно считать, удалась.

Я доела свой завтрак, сыто потянулась и зевнула. Не выспалась из-за стыковки этой. Но зато получила столько подарков и весточку от друзей.

Я принялась размышлять. Раз они отправили за мной эту Галину, значит, переживают за меня. Хотя не удивительно – в последнюю стыковку Анатолий видел меня не в самом презентабельном виде. И шифр им нужен срочно.

А вот сейчас я задумалась – Анатолий просто хотел меня отвлечь от плохих мыслей или им действительно так нужен этот шифр? И почему, раз так нужен, они его до сих пор не составили сами?

Тщательно обдумать эту мысль я не успела – судя по звуку, мне предстояла очередная стыковка.

Я схватила оставшиеся носки и мокасины (надо будет ещё навязать и побольше, что-то как пирожки расходятся) и метнулась к окну.

За стеклом был неизвестный мне мужчина, примерно лет около шестидесяти. Его отличала абсолютно лысая голова, оттопыренные ужи и настолько жесткая щетина, что, казалось, он к подбородку прицепил несколько зубных щёток.

Мужчина был одет в застёгнутый на все пуговицы плащ.

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Здравствуйте, – кивнул мужчина и, прищурив глубоко посаженные глазки вдруг сказал, – я смотрю, вы не дёргаете за третий рычаг. И правильно. Очень правильно. Мы не должны вмешиваться. Пусть сами.

– Куда вмешиваться?

– Это не наша война, – глядя на меня в упор, продолжил внушать мужчина, – они там пусть сами, а мы уж как-нибудь тут…

– Ничего не поняла, – развела руками я, – вы о чём?

– Не надо разить его, – сказал мужчина.

Мне его слова смутно что-то напомнили. Вот только не помню, где я это уже слышала?

– Не будешь разить и воздастся тебе! – сложил руки в молитвенном жесте мужчина и недоумённо посмотрел на меня.

А я – на него.

– Объясните, пожалуйста, что разить?

– Его! – мужчина поднял палец вверх.

Больной какой-то, что ли? Сошел с ума от одиночества?

Так как я не знала, что в таких ситуациях предстоит делать, то я не делала ничего и просто стояла, и смотрела на него.

Мужчина еще посмотрел на меня, помолчал и вдруг выдал:

– Ты око еще, гляжу, не раскрыла. И правильно. Не надо оно тебе.

– Око? – я окончательно поняла, что передо мной сумасшедший.

– Окно на твоём кресте, – махнул рукой он. – Око.

– Но на моём кресте только одно окно, через которое мы с вами общаемся, – ответила я.

– Нет. – покачал головой мужчина, – есть ещё большое Око. Вот его и не надо открывать. Ты же шепот слышишь?

– С-слышу, – кивнула я.

– Откроешь око и будет не шепот, а громкий шум. Он сведёт тебя с ума. Не открывай Око.

– Не буду, – пообещала я, слабо понимая, что он вообще от меня хочет.

– Да. Правильно, – одобрил мужчина.

Мне это окончательно надоело, и я спросила:

– У вас что-то на обмен есть? Меняться будем?

– Он завещал в аскезе жить и не осквернять себя излишками. Человеку нужен воздух, хлеб и вода. И самая простая одежда, чтобы прикрыть чресла.

Мда, – подумала я, – судя по тому, что плащ на нём довольно дорогой, чресла свои он прикрывает отнюдь не аскетично. А вслух спросила:

– Вино будете?

– Буду! – неожиданно торопливо ответил мужчина. – А у тебя много?

– Бутылка есть, но там половина где-то.

– Неси! – обрадовался мужчина.

– Сейчас! – я бросилась к своим запасам и прихватила бутылку.

Мужчина дожидался меня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Вот! – сказала я и показала бутылку, – давайте меняться!

– С ближними своими делиться надобно, – заявил мужчина, а я пожала плечами и поставила бутылку на пол:

– Ну как хотите, – я пожала плечами и добавила, – я не заставляю. Сама потом выпью. Оно вкусное. Ягодное. Терпковатое, но сладкое.

У мужчины отчётливо дёрнулся кадык, он сглотнул.

– Погоди! – он метнулся куда-то вглубь своего логова.

Подожду, мне аж любопытно стало, что может предложить мне этот фанатик. То, что он святоша и фанатик какой-то местной секты, я уже поняла.