Крестный отец

Позже кто-то из людей Клеменцы позвал Майкла к телефону на кухне — этот номер значился в телефонной книжке. Звонила Кей.

— Как твой отец? — спросила она. Голос был чуточку напряженный, чуть натянутый. Не может до конца поверить, подумал Майкл. Что все обстоит именно так, что его отец на самом деле гангстер, выражаясь газетным языком.

— Ничего, — сказал Майкл, — поправится.

— А можно я с тобой, когда ты поедешь к нему в больницу?

Майкл рассмеялся. Выходит, запомнила его слова о том, как важно вести себя определенным образом, если надеешься установить хорошие отношения с итальянцами старых правил.

— Здесь случай особый, — сказал он. — Если ребята из прессы пронюхают, кто ты и откуда, не миновать тебе угодить на третью страницу «Дейли ньюс». Девушка из старинной новоанглийской семьи знается с сыном одного из крупнейших главарей нью-йоркской мафии. Придется это по вкусу твоим родителям?

Кей сухо отозвалась:

— Мои родители не читают «Дейли ньюс». — Наступила опять неловкая заминка, потом она спросила: — Ты-то сам как, Майк, для тебя в этом нет опасности?

Майкл снова рассмеялся.

— Я, как известно, — неженка, белая ворона в семейном гнезде. Какая от меня угроза? Соответственно — кому я нужен? Нет, Кей, все позади, все беды на этом кончатся. Да и вообще это скорее так, случайность. Я тебе объясню, когда увидимся.

— Это когда же? — спросила она.

Майкл задумался.

— Ну давай сегодня вечером, попоздней. Выпьем, поужинаем у тебя в гостинице, а после я загляну к отцу в больницу. Мне уж и то осточертело сидеть тут у телефона, отвечать на звонки. Идет? Ты только никому не говори. Набегут фоторепортеры, начнут снимать нас вдвоем — это лишнее. Я не шучу, Кей, возникнут лишние осложнения, в особенности для твоих родителей.

— Идет, — сказала Кей. — Значит, я тебя жду. Могу сходить за тебя купить часть подарков к Рождеству, не надо? Или еще что-нибудь?

— Да нет, — сказал Майкл. — Просто будь готова.

У нее вырвался возбужденный смешок.

— Это я буду. Я всегда готова, скажешь, нет?

— Всегда. За что и отмечена мною среди прочих.

— Я тебя люблю, — сказала она. — Ты можешь произнести вслух то же самое?

Майкл покосился на четверку громил, сидящих на кухне.

— Не могу, — сказал он. — Так до вечера, ладно?

— Ладно.

Майкл повесил трубку.

Наконец вернулся с задания Клеменца и теперь орудовал на кухне, творя в огромной кастрюле томатную подливку. Майкл кивнул ему и пошел в угловой кабинет, где его уже заждались Хейген и Санни.

— Это Клеменца там шурует? — спросил Санни.

Майкл фыркнул:

— Спагетти готовит на все войско, поневоле вспомнишь армию.

Санни сказал нетерпеливо:

— Зови его, пускай кончает с этой мурой. Есть дела поважнее. И Тессио тоже давай сюда.

Через несколько минут все они собрались в кабинете. Санни коротко спросил Клеменцу:

— Ну как, управился?

Клеменца кивнул:

— Больше с ним не увидитесь.

Майкла током пронзила догадка, что они говорят о Поли Гатто — что маленький Поли убит, и убил его этот самый Клеменца, который так весело отплясывал недавно на свадьбе…

Санни спросил Хейгена:

— С Солоццо получается что-нибудь?

Хейген покачал головой:

— Похоже, он охладел к идее начать переговоры. Во всяком случае, не рвется. Либо, возможно, попросту осторожничает из опасения, как бы его не замели наши боевики. Так или иначе, мои старания раздобыть экстра-классного посредника, которому он бы доверял, не увенчались ничем. Но он же знает, что переговоров не избежать. Он упустил дона, а с ним упустил и свой шанс.

Санни сказал:

— Ловкий, бестия, с таким ловкачом семейство еще не сталкивалось. Может быть, вычислил, что мы только тянем время, пока отцу не получшает или к нам не поступят сведения о нем самом.

Хейген пожал плечами:

— Вычислил, будь уверен. А в переговоры вступить ему все же придется. У него нет выбора. Завтра вопрос с посредником будет решен. Это точно.

В дверь постучался один из людей Клеменцы. Вошел, доложил ему:

— Только что сообщили по радио — полиция обнаружила труп Поли Гатто. В его машине.

Клеменца покивал головой:

— Ладно, пусть это тебя не волнует.

Парень с удивлением взглянул на своего caporegime, понял и вышел из комнаты.

Совещание продолжалось, как если бы этого маленького эпизода не было.

Санни спросил у Хейгена:

— Как дон, не лучше?

Хейген покачал головой:

— Состояние нормальное, но разговаривать денька два не сможет. Совсем нет сил. Не оправился еще после операции. Твоя мать сидит у него почти целый день, Конни тоже. В больнице полно полицейских, да и люди Тессио поблизости держатся, на всякий случай. Через пару дней окрепнет немного, тогда и узнаем, каких действий он от нас ждет. Пока же надо удерживать Солоццо от крайностей. Вот почему я настаиваю, чтобы ты начинал с ним договариваться.

— А до тех пор Клеменца и Тессио будут его искать, — проворчал Санни. — Вдруг повезет, тогда одним махом и решим всю проблему.

— Не повезет, — сказал Хейген. — Солоццо слишком башковит. — Он помолчал. — Он знает, что, как только сядет за стол переговоров, ему придется большей частью уступать нам. Потому-то и волынит. Подозреваю, старается заручиться поддержкой других семейств Нью-Йорка, чтобы мы не стали гнать его, как зверя, когда дон даст на это добро.

Санни нахмурился:

— С какой им радости его поддерживать? Хейген терпеливо объяснил:

— Чтобы не было общей бойни — от нее пострадают все, ввяжутся газеты, правительство. К тому же от Солоццо им перепадет доля в торговле наркотиками. А это бешеные деньги, сам знаешь. Семья Корлеоне обойдется без них — у нас в руках игорный бизнес — лучший из всех, какие существуют. Но другие семейства спят и видят, как бы дорваться до денег. Солоццо человек проверенный, они знают, что он сумеет повести дело с размахом. Живой Солоццо для них — живые денежки, мертвый — неприятности.

Такого лица, какое сделалось у Санни, Майкл еще не видел. Толстые купидоньи губы и медная кожа побледнели, сделались серыми.

— Начхать мне, чего они там спят и видят. Пускай лучше не встревают в эту сшибку.

Клеменца и Тессио беспокойно задвигались на стульях — пехотные генералы, которые слышат, как их командующий очертя голову решает брать штурмом неприступную высоту, чего бы это ни стоило. В голосе Хейгена послышался оттенок нетерпения:

— Брось, Санни, твой отец тебя не похвалил бы за подобные мысли. Ты ведь знаешь, что он всегда говорит — это напрасная трата сил. Естественно, если дон напустит нас на Солоццо, мы никому не позволим нас останавливать. Но суть в данном случае — не сведение личных счетов, а интересы дела. Если мы двинемся по душу Солоццо, а Пять семейств захотят вмешаться, значит, будем договариваться с ними по этому поводу. Если Пятерка увидит, что мы все равно не отступимся от Солоццо, они не станут мешать. Значит, дон в виде возмещения пойдет им на уступки в чем-то другом. Но нельзя же в подобных случаях жаждать крови. Это бизнес. Даже покушение на твоего отца — деловая мера, а не личный выпад. Пора бы тебе понимать.