Крестом и булатом. Вторжение

– То есть норвегам можно обещать доступ на командный пост?

– Зачем? – не понял Самохвалов.

– Ну у... – растерялся паркетный вице адмирал, – если попросят...

– Нечего им там делать, – Главком ВМФ тряхнул головой. – Ты больше сам слушай, меньше говори. Все предложения западников фиксируй. Если что, то мы на них свалим провал операции по подъему.

Вице адмирал довольно закивал.

Ситуация с затонувшим «Мценском» все более и более напоминала историю с утопленным в конце восьмидесятых годов «Комсомольцем».

Тогда тоже строилась масса планов по подъему лодки, были выделены приличные суммы из бюджета, которые за пять лет полностью израсходовались на командировки руководства ВМФ и ЦКБ «Аквамарин» за границу. Благодарят «Комсомольцу» почти все штабные офицеры побывали за рубежом. Некоторые не по одному разу. Лодка, естественно, так и осталась лежать на дне, но это как раз меньше всего волновало холеных адмиралов, выписывавших себе командировочные по три четыре тысячи дойчмарок в день.

Нынешняя поездка в Брюссель ничем не отличалась от бестолковых командировок «по проблеме „Комсомольца»". Изначально было понятно, что западная помощь опоздала, к приходу норвежцев или англичан на «Мценске» никого в живых не останется, но бюрократический ритуал требовал соблюдения внешних приличий. И потому, когда обеспокоенные непрекращающимся бардаком в российской армии натовцы внесли предложение о помощи, адмиралтейство благосклонно приняло приглашение и делегировало в Брюссель наиболее «нужных» сотрудников. Пока для консультаций.

– И еще, – Самохвалов понизил голос. – Сразу ответов не давай, сначала мне докладывай. А то они напредлагают...

– Это точно, – хихикнул вице адмирал. – Слышали, что питерские старперы заявили?

– Какие старперы?

– Ну, эти... Из бывших главных конструкторов «Малахита» и «Лазурита»*...

* «Малахит», «Лазурит» – санкт петербургские кораблестроительные КБ, занимающиеся проблемами конструирования подводных аппаратов и подъема затонувших судов.

– Нет, – заинтересовался Главком.

– Предложили понтонами задрать корму лодки. Типа, глубина сто метров, длина «Мценска» – сто пятьдесят. Если подвести понтоны, то комингс площадка окажется над водой... И вроде это можно сделать за два дня.

– Про бывших забудь. Никто их слушать не будет. Верховный приказал сотрудничать только с разработчиками. С «Аквамарином»...

– А что «Аквамарин»?

– Совещаются, – важно ответил Самохвалов. – К ним председатель госкомиссии завтра вылетает.

– Кацнельсон на нашей стороне, Владимир Сергеич? – спросил осторожный вице адмирал.

– Илья Иосич не дурак, конъюнктуру чувствует. Пархатый, одним словом... Ему тоже этот геморрой с независимыми экспертами не нужен. Тем более, у него генконструктор «Аквамарина» Слуцкий в дружбанах ходит, еще с тех времен, когда Кацнельсон «ЛОМО» реструктурировал...

– Мы то хоть финансирование получим?

– Обязательно, – Главком затушил окурок в кадке. – По прикидкам, на операцию выделят миллионов семьдесят сто зеленых. Треть наша.

– Остальное «Аквамарину»?

– Ага. Кацнельсон лично распределять будет... И твоя роль в этом деле не последняя. Так что постарайся.

– Постараюсь, – вице адмирал прищурился. – Не первый раз замужем...

– А с независимыми экспертами я решу. В конце концов, нам ничто не мешает поставить на всю документацию вторую форму*.

* Вторая форма секретности.

– Если не первую.

– Нет, первая крутовата, второй хватит, – Самохвалов вяло отмахнулся. – Пенсионерам так и так доступа не будет. И я Кацнельсона заодно проинструктирую, чтобы все совещания в закрытом режиме проводил.

– Ему еще в Видяево ехать, – напомнил вице адмирал.

– Там тоже все решено. Пообщается с родственниками, заявит о шагах правительства, компенсациях...

– Что мне, кстати, Владимир Сергеич, натовцам об аварийном буе говорить? – встрепенулся глава делегации.

– А что буй?

– Ну, почему не отстрелился...

– А он не отстрелился? – удивленно спросил Самохвалов, которому не доложили о неисправности аварийного буя на «Мценске».

Перед учениями его из за короткого замыкания в электропроводке просто напросто отключили, и лодка вышла в море с неработающей системой подачи сигнала. Правда, по документам буй был в полном порядке, о чем имелся соответствующий акт технической службы флота.

– Я слышал, что нет.

– Обойди эту тему. Или скажи, что подробности выясняются. Типа, взрывом могло его повредить.

– Западники не поверят.

– Это их дело – поверят, не поверят. А я разберусь, – Главком прикурил вторую сигарету. – Зотов не дурак, четырнадцать лет на Севере, что нибудь придумает. К тому же, нашли мы «Мценск» практически сразу, к вечеру пятого... Претензий к скорости поиска нет. А есть буй на поверхности или нет – не важно... На саму спасательную операцию это никак не влияет.

– Согласен, – вице адмирал посмотрел на часы. – Мне пора, Владимир Сергеич...

– Давай, иди, – Самохвалов пожевал филвьтр сигареты. – И давай там потщательнее. Сам знаешь.

– Есть, товарищ адмирал флота!

* * *

Люк, ведущий из сарая в огромный прямоугольный подвал, скрипнул и распахнулся. Заложники по привычке прикрыли глаза, чтобы не быть ослепленными мощным фонарем придурковатого восемнадцатилетнего охранника Лечи Атгиреева, любившего прямо с порога направить луч в лицо кому нибудь из рабов.

Но на этот раз все обошлось.

Зашла молчаливая Яхита, поставила в центре подвала чан с вареным рисом, бросила пару лепешек и невозмутимо удалилась, оставив люк полуоткрытым. Через час она придет за пустой посудой.

Заложники, позвякивая ножными цепями, сгрудились у чана.

Рафик Варданян сноровисто разделил черствые лепешки на девять почти равных частей и роздал присутствующим.

Семнадцатилетний ингуш Магомед Цароев повертел в руках свой кусок и отвернулся,

– Так не годится, – мягко сказал пожилой отец Владимир, батюшка из Гудермеса, захваченный боевиками непосредственно перед началом второй чеченской кампании, – кушать обязательно надо. Ты молодой, силы тебе еще понадобятся.

– Не хочу, – угрюмо буркнул Магомед.

Два бывших бомжа – Жора и Яков – подцепили ломтями лепешек густое варево и зачавкали. В заложниках они куковали уже пятый год. Никто их не искал, никому они не были нужны, и потому свое нынешнее положение рано состарившиеся мужчины воспринимали как должное. Работа от зари до зари и постоянные избиения за малейшую провинность превратили их фактически в запуганных животных.

Остальные семеро еще держались, но и у них силы были на исходе.

Тяжелее всего переживал молодой Магомед, похищенный боевиками всего месяц назад из Нальчика. Отец Владимир и остальные – иеромонах Михаил, Митя Чубаров, Ираклий Туманишвили и коммерсанты Виктор Шерстнев с Варданяном – как то пытались поддержать юношу, однако раз в три дня Цароев срывался, начинал отказываться от пищи и был готов броситься на вооруженного охранника, чтобы погибнуть как мужчина.