Крестом и стволом

Отец Василий вздохнул – Санька попал в самую точку.

– И нечего мне вздыхать! – резко и как-то зло одернул его Коробейник. – Как там у вас говорится? «Блажен, кто положит жизнь за други своя». Верно?

– Верно, – священник завел машину и тронулся с места.

– Вот так и держать!

* * *

Отец Василий быстро заехал в аптеку, приобрел хаотичный на первый взгляд набор лекарств и подъехал к дому еще до того, как село солнце. Санька тут же составил себе и принял внутрь адскую смесь и принялся разбирать поповский гардероб, пытаясь подобрать что-то отвечающее представлениям стандартного бандита о Бухгалтере.

– Нет, не тот у тебя прикид, Мишаня, – вздыхал он. – Не тот. Ну да ладно, не умом, так нахрапом возьмем! Будем считать, что ты меня застал врасплох, в домашнем… Так, а вот эта кофточка пойдет.

– Она женская, – предупредил отец Василий.

– Тем лучше, – усмехнулся Коробейник. – Если заметят, пару секунд они на этом точно потеряют. Оружия у тебя в доме, разумеется, нет?

– Разумеется.

– Тогда заедем в одно место.

Отец Василий тревожно поглядывал на часы, но, когда они собрались, до одиннадцати оставалось еще двадцать минут.

– Все, – махнул рукой Коробейник. – Теперь за стволами. Некогда сопли жевать.

Они быстро смотались в лесок на той стороне Усть-Кудеяра, и Санька надолго исчез в одному ему известных кустах, а отец Василий сидел в машине и думал. То, что Коробейник прямо участвует в бандитских делах, он видел, и он не мог его за это винить. Такова специфика их прежней работы, как никакая другая связанной с насилием. Многие из них кончили этим. И все-таки где-то внутри он слабо надеялся, что все не так, что Санька выполняет какое-то суперсекретное задание и на самом деле он свой. И тут же одергивал себя, слишком сладенькой и слюнявой была бы такая сказочка для взрослых. Одно он видел ясно и отчетливо: Санька остался его другом. Чем бы он там ни занимался.

Когда Санька вышел из лесочка, он тащил с собой небольшой, но увесистый чемодан. Попросил священника открыть багажник и аккуратно уложил свою ручную кладь. Но отец Василий видел, что Санька словно отяжелел.

– Уже экипировался? – спросил он.

– А как же! – Коробейник сел на пассажирское сиденье. – Погнали!

* * *

Ровно в одиннадцать они остановились на указанной Батоном стоянке. Вокруг не было ни единой машины, и отец Василий ощутил смутную тоску, словно он бездарно опоздал, и на этот раз уже навсегда. Но прошло не более минуты, и в лесочке через дорогу зажглись фары. Они мигнули раз, другой, священник стронул «жигуля» с места, аккуратно проехал совсем немного и встал прямо напротив спрятанной в лесу машины.

– Ну что, Мишаня, пошли, – толкнул его в плечо Коробейник, и они вышли. – Смотри, базар держать буду я. Ты подпряжешься только в последний момент. Заметано?

– Да.

Они прошли и встали прямо перед фарами, демонстрируя свои лица. Отец Василий слегка поддерживал Коробейника под локоток, а Санька шел тяжело, вразвалку, изображая из себя немного избалованного жизнью, лишь случайно вляпавшегося в историю человека.

– Стоять! – приказали из темноты, и они встали.

– Кто Бухгалтер?

– А ты, что ли, не видишь? – раздраженно отреагировал Санька. – Я что, на попа похож?

– Садись в машину.

– Не пойдет, – покачал головой Санька. – Я этому, – кивнул он на священника, – обещал, а я за свои слова ответ всегда держал.

– Сначала мы с тобой перетолкуем, а уж потом посмотрим, что с этим делать.

– Идем перетолкуем, – вышел из света фар и сразу же пропал в темноте Санька. – Ну, иди сюда, я жду.

У машины явно наступило замешательство, но потом один все-таки отделился и шагнул туда, где должен был стоять Коробейник. Минуты две ничего не было ни видно, ни слышно, но потом оба появились у машины, а еще через минуту Санька махнул священнику рукой:

– Иди сюда, поп.

Отец Василий подошел. У машины стояли трое незнакомых мужиков, но ни Батона, ни Рваного среди них не было.

– Сядешь спереди, – распорядился один, и отец Василий, не глядя на Коробейника, отправился на переднее пассажирское место. – А ты с нами, сзади, – показал рукой на дверцу мужик и забрался в машину первым.

Водитель добавил оборотов, машина тронулась и, качаясь на бесчисленных кочках, пошла через лес. Отец Василий попытался сообразить, куда они едут, но никаких строений в том направлении он не помнил. Плохо! Если базар начнется в лесу, он почти со стопроцентной вероятностью там же и закончится – братской могилой на троих… или сколько там получится. Хотя Бухгалтер им нужен не за этим. Значит, на двоих.

Однако вскоре машина пошла ровнее, и через пару километров они подъехали к тускло освещенному одноэтажному зданию административной архитектуры, одиноко стоящему среди полей. Это могло быть что угодно: от метеостанции до опытной сельскохозяйственной лаборатории.

Отец Василий дисциплинированно дождался, когда его пригласят выйти, и с опущенной головой побрел вслед за вожаком и Санькой. Сейчас он должен оставлять впечатление человека, парализованного ужасом и плохими предчувствиями. Впрочем, притворяться ему почти не приходилось.

Их провели по небольшому коридору и подтолкнули в одну из открытых настежь дверей. Отец Василий огляделся. Ольги здесь, понятное дело, не было. А кроме тех троих, что привезли их сюда, в комнате сидели еще трое: Рваный, Батон и приземистый крепкий мужик с тусклым взглядом.

– Ну вот мы и встретились, попик! – удовлетворенно заржал Рваный. Он и здесь не мог усидеть на месте и беспрерывно ерзал на оседланном задом наперед стуле.

– Это ты, что ли, Бухгалтер? – с нескрываемым интересом уставился на Коробейника Батон.

– Я.

– Чем докажешь?

– Тебе, Батон, я доказывать ничего не буду. Был бы здесь не ты, а Лось, тогда поговорили бы. А с тобой о чем мне базарить?

Батон опешил.

– Ты что, Лося знаешь?

– Лично не видел, а дела совместные вел, – пожал плечами Коробейник. Он сделал это с таким чувством собственного достоинства, что священник внутренне ахнул. Да и на Батона сила, исходящая от Коробейника, явно произвела впечатление.

– Ладно, как хочешь, – улыбнулся Батон. – Давай, садись. Поговорим.

– Женщину ему отдайте, – кивнул на священника Коробейник.

– А что тебе до нее? – удивился Батон. – Пусть сам за себя отвечает.

– Пусть, – пожал плечами Санька. – Только, прежде чем базар начинать, я хочу посмотреть, как ты сам за себя отвечаешь.

– Не понял, – привстал со стула Батон.

– Я объясню, – усмехнулся Коробейник. – Обещал бабу отдать – отдай. А я посмотрю.

Батона перекосило. До этого самого момента предельно вежливый и даже интеллигентный, он в один миг стал другим.