Крестовый поход

— Убрать охрану, вскрыть лайнер, проникнуть внутрь, устранить охрану, находящуюся внутри, убедиться в том, что люди на борту, проверить и запустить автоматику и двигатель, — вслух просчитал Мангуст. — К тому же ещё открыть ворота ангара. Не успеваем. Нужно хотя бы пять-семь минут. А лучше пятнадцать.

— Теперь, если выбираем вариант В, а окажется А, — продолжил инспектор. — Врезаемся в капитальную переборку как раз под аппаратной надстройкой. Опять же группу засекает охрана, а выход в ангар оказывается практически недоступен. Щель около пятидесяти сантиметров, куда не пройдет десантный скафандр. А нужно не просто войти, а войти стремительно и с оружием.

— А третий вариант? — спросил Хэйфэн.

— Еще хуже, — инспектор коснулся сенсора и на площадке появился третий вариант планировки трюма. — Справа и слева глухие капитальные переборки. За ними разноуровневые ангары, размещение которых в каждом случае зависит от воли заказчика. Если удастся проникнуть в одно из этих помещений, то попасть в ангар можно будет только по центральной галерее трюма, которая тщательно охраняется, хорошо просматривается и простреливается.

— А возможен и четвёртый вариант, — заметил Мангуст.

— Возможен, хотя и маловероятен, — произнёс инспектор.

— Ну, и какие выводы? — поинтересовалась я, изучая полупрозрачный трюм на площадке.

— Неутешительные. Пока мы не будем убеждены в том, что на «Сангриле» применён вариант А или В, проведение операции по предложенному вами плану, командор, считаю невозможным. Это стопроцентный провал. Другого плана у нас нет. До выхода в точку рандеву полтора суток. До встречи с «Сангрилом» — максимум двое.

— И что, всё зря? — повернулся к нему Оршанин.

Куренной устало покачал головой.

— Других вариантов я пока не вижу, а бросать группу вслепую нельзя.

— А если бой? — без уверенности предложил Хок.

— Не выдержим, — вздохнул инспектор и потёр рукой лоб. — Если перебросить в точку рандеву крейсера Инспекции, можно попробовать, но тогда они поймут, в чём дело, и будут прикрываться пленными, как заложниками. Нам придётся отступить, потому что в отличие от нас, для них человеческая жизнь ничего не стоит. Они их просто уничтожат.

— Обязательно уничтожат, — мрачно глядя на схему трюма, подтвердил Оршанин. — Как свидетелей и доказательство совершённого преступления. Они ж знают, что их ждёт в Объединении за похищение людей и пиратство. Надо думать, время ещё есть.

— Значит, будем думать, — подытожила я. — Заканчиваем?

Я взглянула на инспектора и вдруг заметила, как заблестел испариной его белый лоб. Он поспешно поднёс руку к глазам, и я увидела в них что-то похожее на панику. Я удивленно посмотрела на Хока. Он перехватил мой взгляд и быстро обернулся к Куренному.

— Простите, инспектор, — проговорил он. — Совершенно вылетело из головы. Доктор МакЛарен просил вас срочно зайти к нему. У него есть какая-то конфиденциальная информация.

— Прошу прощения, — инспектор поднялся и поспешно вышел из аппаратной.

— Что за информация? — уточнила я.

— А мне почём знать? — пожал плечами старпом и вернулся к изучению схемы.

Выйдя, Куренной прижался спиной к двери, пытаясь унять неровно бьющееся в висках сердце. Потом, собравшись с силами, прошёл по длинному коридору в медотсек.

Едва он переступил порог кабинета МакЛарена, силы оставили его, и по плечам прошла болезненная судорога. Он измучено взглянул на врача.

— Опять? — воскликнул Джулиан, увидев его. — Я ж только час назад сделал тебе инъекцию.

— Мне нужно ещё, — хрипло произнёс Куренной и, подойдя к столу, рухнул в кресло.

— Послушай, этот препарат нельзя вводить бесконечно…

— Мне сказали, что он не вызывает привыкания, — перебил его Куренной.

— Физиологического — нет, но он вызывает психическую зависимость. Ты уже не можешь без него…

— Это не твоё дело, Джулиан! — инспектор раздражённо передёрнул плечами. — Твоё дело исполнять предписания, данные моим врачом. Приступы купируются инъекцией…

— Ошибаешься насчёт не моего дела, — возразил МакЛарен и присел напротив него на край стола. — Я не медсестра, чтоб выполнять чьи-то указания. Я такой же врач, как и твой. И я могу изменить способ лечения, если вижу, что он приносит больше вреда, чем пользы.

— И какой же способ лечения ты предлагаешь? — Куренной мрачно смотрел на него снизу вверх, с трудом сдерживая дрожь.

— Прежде всего, тебе нужно проконсультироваться с психиатром. Я не нахожу у тебя никаких органических проблем. Физически ты совершенно здоров. Любые, тем более сильнодействующие препараты тебе вредят. Поговори с Дакостой.

— Я ему не доверяю. К тому же, чем меньше людей знают о моей проблеме, тем лучше.

— Пойми, твоя проблема выпадает из моей сферы деятельности. Я не знаю чем тебе помочь.

— Тогда просто введи мне препарат, как написано в медкарте.

— У меня есть правило, которого я придерживаюсь: «не навреди».

— Господи, Джулиан, неужели ты не видишь, что мне плохо, — простонал Куренной. — Я бы не просил тебя, если б мог справиться с этим сам. Мне нужны силы, чтоб работать. У меня нет времени бороться с собой.

— Ты и раньше не пытался.

— Ты даже не представляешь, что это такое, — в глазах Куренного заблестели слёзы. — С этим невозможно бороться. Я пытался. Полгода в Центре психической реабилитации. Всё зря. Просто эксперимент не удался. А я — не более чем отработанный материал этого эксперимента. Меня уже списали все: врачи, командование. Со мной не может жить жена. Я причиняю боль родным. Пойми, я не могу больше бороться!

— Ладно, — МакЛарен подошёл к шкафу в углу кабинета, достал оттуда инъектор и небольшую капсулу белого цвета. Вставив капсулу в паз инъектора, он вернулся назад и положил его на стол перед инспектором. — Я не хочу превращать тебя в инвалида. Это против моих принципов. Но ты можешь сам делать то, что считаешь нужным. Бери. Забирай его с собой. Закончится, я дам тебе новую капсулу.

Он отошёл и присел на диван в стороне. Куренной устало смотрел на лежащий перед ним прибор, до боли стискивая дрожащие пальцы.