Крестьянская война под руководством Пугачева
Шрифт:
Наиболее опасной для феодалов формой классовой борьбы крестьян явились восстания, которые охватывали всю европейскую часть России. С 1762 по 1772 г. произошло свыше 160 восстаний только помещичьих и государственных крестьян. В десятках сел вооруженные кольями и рогатинами, косами и топорами крестьяне «творили непослушания и противности». Нередко в руках крестьян оказывались и ружья. Далеко не всегда воинским командам удавалось быстро справиться с восставшими.
Восстания охватывали также села и деревни, принадлежащие монастырям. Особенно сильными и длительными были восстания крестьян Саввин-Сторожевского (Звенигородский и Рузский уезды), Новоспасского (Шацкая провинция) и Далматовского (Урал) монастырей («дубинщина»). Крестьяне собирались на сходы, избирали своих «выборных» старост и «челобитчиков», создавали и вооружали отряды, организовывали оборону, вели борьбу с «прожиточными» крестьянами, изменявшими «мирскому делу», оказывали посильную помощь соседним отрядам. История сохранила имена крестьянских предводителей — Михаила Мирзина, Петра Батицына, Кузьмы Мерзлякова
Усилилась классовая борьба работных людей. В 1752 г. восстали крестьяне Ромодановской волости, работавшие на железоделательных заводах Н. Демидова. Восстание перебросилось на мануфактуры Гончарова и Лугинина, на окрестные села, нашло отклик в Калуге, отразилось на деятельности отрядов беглых («партий»), с которыми восставшие установили связь Использовав все способы борьбы — посылку ходоков, подачу челобитных, уход с работы, — работные люди поднялись, наконец, на вооруженное восстание. Их борьба отличалась упорством и настойчивостью. Не случайно посланный в Ромодановскую волость воевода писал о работных людях: «Оные люди против крестьян со многим преимуществом к дракам весьма склонны».
В 1761 г. начались волнения работных людей Липецкого, Козьминского и Боренского заводов под Воронежем, длившиеся 5 лет. На севере вспыхнуло возглавляемое Климом Соболевым восстание работных людей, центром которого стал Кижский погост (1769–1771 гг.). Но особенной остроты достигла классовая борьба в 60-х годах XVIII в. на металлургических заводах Прикамья, Урала и Западной Сибири. Восставшие работные люди создавали свое выборное управление — «мирские избы», собирали сходы, сносились с соседями, выносили «мирские приговоры», посылали ходоков с челобитными, бросали работы, оказывали вооруженное сопротивление. Работные люди Урала выдвинули из своей среды таких выдающихся руководителей, как Панфил Степанов, Андрей Катков и будущий пугачевский полковник Карп Карасев.
Восставшие работные люди стремились к тому же, к чему стремились и крестьяне, — к земле и воле. Они хотели избавиться от «тяжелых заводских работ» и вернуться в свое исходное, крестьянское состояние. Для них была характерна идеология крестьянства, ибо в эту эпоху «о выделении рабочего классаиз общей массы крепостного, бесправного, «низшего», «черного» сословияне могло быть и речи» [6] . Крестьяне и работные люди по-своему, как умели и как могли, боролись с крепостничеством.
6
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 93.
Рука об руку с русским трудовым людом против крепостнического гнета, сочетавшегося с национальным угнетением, боролись чуваши, татары, удмурты, мордва, башкиры и др. В 1759 г. вспыхнуло восстание в Башкирии, через 3 года волнения охватили удмуртские деревни, а в 1763–1767 гг. участились восстания среди чувашей.
Нарастали грозные события. Екатерина II предчувствовала «грядущую беду» и опасалась, что «бунт всех крепостных воспоследует».
«Шатость» охватила и казачьи городки на Дону и Янке. Яицкое казачество раскололось на два враждебных лагеря. За спиной «послушной стороны» стояло правительство. Рядовое казачество, страдавшее от тяжелой службы, от притеснений и грабежа со стороны старшин, составляло «войсковую», «непослушную сторону». Волнения на Яике начались в 1762 г. Они то затихали, то вновь усиливались. Правительство «тянуло руку» старшины, посылало на Яик комиссию за комиссией, угрожало, расправлялось с «непослушными». В 1772 г. в Яицком городке вспыхнуло восстание. Казаки убили атамана Тамбовцева и генерала Траубенберга. В восстании активное участие приняли казаки Андрей Витошнов, Максим Шигаев, Афанасий Перфильев — будущие пугачевцы. «Войсковая партия» потерпела поражение, казаков ждала суровая расправа. Однако казачество не смирилось. Немало казаков «войсковой стороны» продолжало оставаться «непослушными» и только ждало случая, чтобы взяться за оружие. И такой случай быстро представился. На Яике появился «набеглый царь» — Пугачев, порожденный казачеством и возглавивший его движение.
Грозные события последней в истории России крестьянской войны, охватившей необозримые просторы страны в царствование Екатерины II, поразили воображение и современников, и потомков. И, естественно, взоры всех привлекал к себе образ ее предводителя Емельяна Ивановича Пугачева.
Современники Пугачева не остались безразличными к его личности и судьбе. Для одних он был народным, крестьянским вождем, тем «хорошим царем», о котором наивно помышляли многомиллионные массы крестьянства, работного люда, казачеств,а. Для других он был «злодеем», «самозванцем», «бунтовщиком», «вором», «кровопийцем», «разбойником», посмевшим поднять руку на их собственность, угрожать их благополучию и жизни. Одни складывали о нем сказы, из уст в уста передавали предания, пели песни и «рассказывали истории», «положенные на голос», для них он оставался «Красным Солнышком», «Емельяном-батюшкой», «радельным до мужиков», «богатырем», «атаманом», «добрым молодцем», и даже когда «погиб Емельянушка, то слава о нем не погибла». Другие с амвонов церквей предавали его анафеме, шельмовали и проклинали в манифестах, указах и обращениях, свирепо и беспощадно преследуя и искореняя все, что относилось
к Пугачеву, и под страхом «мучительнейшей смерти» запрещали даже упоминать подлинное имя вождя мятежных масс, заменив его стандартной и злобной формулой «известный вор, злодей и самозванец». Даже к изображениям Пугачева не относились безразлично. Власти жгли его «рожу», «харю» на кострах и изображали Пугачева исчадием ада, которому грози I «геенна огненная и дьявол», а для трудового люда Пугачев представал таким, каким изобразил его неизвестный художник-старовер, который в сентябре 1773 г. в Илецком городке написал его портрет поверх портрета Екатерины II. Глаза Пугачева, умные и выразительные, глядят с написанного старообрядцем портрета спокойно и задумчиво. И в сознании последующих поколений Емельян Пугачев запечатлелся как выдающаяся личность, с именем которого связана история величайшей крестьянской войны в самодержавно-крепостнической России.Емельян Иванович Пугачев родился на Дону в «доме деда своего» в станице Зимовейской, в той самой Зимовейской, где за сто лет до него родился другой вождь мятежного крестьянства Степан Тимофеевич Разин. Зимовейская станица считалась еще в XIX в. «малороссийской», что свидетельствовало о наличии среди ее обитателей немалого числа переселенцев с Украины, а переходы на Дон с Днепра «повелись исстари». Возможно, что и семья Пугачевых была украинского происхождения. Деда Емельяна Ивановича звали Михаила Пугач, а «пугач» по-украински означает «филин».
Год рождения Пугачева можно установить только со слов его самого. На допросах, учиненных ему в 1774 г. в Яицком городке и в Москве, он говорил, что «от роду» ему 32 года, что «считает себе тридцать третий год». Следовательно, Емельян Иванович Пугачев родился в 1742 г.
Семья Пугачева жила в Зимовейской станице давно. Казаками были и отец его, Иван Михайлович, и дед Михайло, прозвище которого Пугач обусловило и фамилию Пугачевых.
Мать Пугачева, Анна Михайловна, также была донской казачкой. Емельян был младшим сыном. Старший сын Дементий рано женился и отделился от отца. Кстати, заметим, что Дементий Иванович Пугачев «в злодействе его участия не имел и служил во время Турецкой войны порядочно с должной верностью», за что был освобожден от присмотра, награжден 100 рублями с приказанием впредь именоваться «Дементием Ивановым».
Пугачевы, по словам самого Емельяна Ивановича, «были простые казаки». Юность его прошла в труде и бедности. Еще мальчиком он помогал отцу, работал в поле и «боронил за отцом землю». До семнадцати лет Пугачев жил в доме отца, умершего спустя четыре года. В семнадцать лет Пугачев начал казацкую службу и был записан «в казаки… на место отца своего», ушедшего в отставку. На втором году казацкой службы он женился на дочери казака Есауловской станицы Софье Дмитриевне Недюжевой. Жена Пугачева, человек «слабый и тихий», уже через неделю провожала своего мужа в поход — молодой казак отправлялся в составе команды в Пруссию, где он оказался в войсках под командованием З. Г. Чернышева. (Впоследствии имя графа Захара Чернышева будет носить пугачевский полковник, яицкий казак Иван Никифорович Зарубин-Чика).
Шла Семилетняя война. Русская армия сражалась против прусских войск «скоропалительного короля» Фридриха II. В период военных действий против Пруссии Пугачев находился в команде донских казаков под начальством полковника И. Ф. Денисова. За «отличную проворность» Денисов взял Пугачева к себе в ординарцы. Но когда однажды ночью во время стычки с неприятелем в суматохе ночного боя Пугачев упустил одну из лошадей Денисова, не спасла и «отличная проворность» — по приказу полковника Пугачев был бит «нещадно плетью». Так Пугачев самолично познакомился с той жестокостью и бесчеловечностью, которая составляла характерную черту крепостной России и возглавлявшего ее царизма. Надо полагать, что эта первая обида не могла пройти бесследно для Пугачева. Три года. Пугачев находился в действующей армии. Он побывал в Торуне, Познани, Шермицах, участвовал во многих сражениях, но пуля и сабля щадили его и, по словам самого Пугачева, он был «ничем не ранен».
В 1762 г. Пугачев вернулся в Зимовейскую станицу, где и прожил около полутора лет.
В 1764 г. в составе казачьей команды Пугачев был отправлен, в Польшу, где в Белоруссии, входившей тогда в состав Польши, скрывались русские староверы, вынужденные покинуть родину, спасаясь от преследований церковных властей и правительства. Из Польши Пугачев вернулся домой, где прожил четыре года, иногда направляясь куда-либо в составе казачьих «партий».
В 1768 г. началась война с Турцией. И вот Пугачев снова садится на коня. В команде полковника Е. Кутейникова он получает за храбрость младший казацкий офицерский чин хорунжего. Пугачев принимает участие в ряде сражений с турками, в том числе и в бою под Бендерами под началом П. И. Панина. И кто в то время мог знать, что придет пора, и не кто иной, как именно граф П. И. Панин, полководец царской армии, грозный «усмиритель» крестьянской войны, вынужден будет как с равным скрестить свой меч с полководцем великого крестьянского воинства Пугачевым, не так давно безвестным хорунжим! Правда, уже в те времена у Пугачева проявилось стремление чем-то отличиться, чем-то выделиться, «произвесть себя отличным от других». Будучи «отлично проворным», он мог рассчитывать на успех. И так как Пугачеву «отличным быть всегда хотелось», то он не остановился перед тем, чтобы однажды, показывая товарищам свою действительно хорошую саблю, заявить, что она подарена ему крестным отцом… Петром Великим! Не тогда ли у него родилась та неясная мысль «отличиться», которая со временем сделает «крестника Петра Великого» императором Петром Федоровичем?