Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины

В том, что тамбовским восстанием руководят эсеры, был искренне убежден и предшественник М.Н. Тухачевского на посту командующего войсками в Тамбовской губернии. Это видно из его приказа местным органам власти об отношении к населению сел, принимавших участие в повстанческом движении. В приказе говорилось следующее: «Материалы о действиях бандитов и крестьянских бунтах в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах документально доказывают, что все эти выступления организованы продажными наймитами европейских буржуев – социалистами-революционерами, завербовавшими шайки уголовных бандитов. Тщательное расследование участия крестьян в бунтах против Советской власти показало, что крестьяне делали это по своей большой темноте, обманутые искусными интригами и ложью. И сейчас, после нескольких месяцев тяжелых испытаний, крестьяне убедились на деле, что социалисты-революционеры оторвали их от мирного труда, втянули в преступнейшую авантюру братоубийственной войны, расхитили в деревнях множество крестьянского имущества и не дают возможности начать подготовку к весенней посевной кампании. Крестьяне убедились на деле, что все обещания социалистов-революционеров – скверная ложь, и они начинают избивать социалистов-революционеров» [3].

И командующий войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевский в этом не сомневался, о чем он прямо писал В.И. Ленину в своей записке о положении дел в Тамбовской губернии:

«16 июля 1921 г. Секретно.

Причины, организовавшие восстание, следующие:

а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии;

б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК» [4].

Этот тезис проник и в историографию и долго в ней господствовал, снимая ответственность за происшедшее с правящей компартии и перекладывая ее на оппозицию, что давало формальный повод для окончательного устранения партии социалистов-революционеров с политической сцены и полной ликвидации остатков многопартийности в стране. В ходе судебного процесса над членами ЦК партии социалистов-революционеров в 1922 г. против них, среди прочего, фигурировало и обвинение в организации антоновского мятежа. Оно сводилось к следующим пунктам: во-первых, эсеры участвовали в работе по подготовке мятежа, создав Союз трудового крестьянства; во-вторых, лозунги повстанцев являлись не чем иным, как безграмотным изложением обычных эсеровских лозунгов; в-третьих, начатое эсерами движение было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки «первого попавшегося проходимца» (т. е. Антонова). Неуклюжесть такого обвинения очевидна, но тогда, в 1922 г., оно сыграло свою роль в вынесении самого сурового приговора руководству партии социалистов-революционеров, хотя Верховный революционный трибунал и признал, что официально партия не встала во главе движения.

Еще в 1895 г. эсеровская организация охватывала пять уездов Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд этих уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь «крестьянские братства», развертывали «приговорное движение» за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское учредительное собрание в ноябре 1917 г. эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2 % всех голосов (в деревне еще выше) и получив 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении хотя бы и потому, что они были политическим оформлением чисто крестьянских требований и не содержали ничего для крестьян неприемлемого.

После изгнания в 1918 г. из Советов эсеров, а затем и левых эсеров, самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 г. отмечалось: «С.-р. преследуется сугубо» [5].

Загнанные в подполье, эсеры поневоле встали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться «крестьянские братства» – к концу лета 1920 г. только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как хорошо памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов.

Тем не менее ЦК партии социалистов-революционеров не выдвигал тогда задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 г. ЦК партии социалистов-революционеров принял план организации «приговорного движения» в деревне: по примеру 1905 г. крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А.С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра партии социалистов-революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю.Н. Подбельский (брат советского наркома В.Н. Подбельского) охарактеризовал его как «голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ».

Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского комитета Союза трудового крестьянства. 23 августа 1920 г. в Тамбове состоялось экстренное совещание руководства губкома Союза трудового крестьянства, на котором присутствовали делегаты нескольких районных комитетов. На повестке дня был всего один вопрос: что делать в связи с начавшимся в Каменском районе восстанием? Эсеры, возглавлявшие губком СТК, проявили нерешительность и, заколебавшись, большинством голосов провели резолюцию о преждевременности и бесперспективности открытой вооруженной борьбы в данный момент. На что один из присутствовавших на совещании крестьян-мятежников, прекрасно знавший, что именно эсеры и губком Союза трудового крестьянства больше всех трезвонили о необходимости восстания, а теперь, когда дело дошло до крови, норовят улизнуть в кусты, ответил им так: «Видно, что нам придется действовать одним. Но тогда берегитесь и вы. Придем в Тамбов – перебьем и вас заодно».

Поскольку сам А.С. Антонов именовал себя «независимым» эсером, Тамбовский губком ПСР потребовал от него либо прекратить называться эсером, либо подчиниться тактике партии. Антонову было предложено отказаться от бессмысленной террористической борьбы и перебраться в другой район губернии для мирной политической борьбы. Антонов на словах подчинился этим указаниям, но на деле продолжал прежнюю «независимую партизанскую тактику».

Примечателен следующий факт. Когда уже около месяца шла настоящая крестьянская война (повстанцы разбили в открытом бою красноармейские части, которые возглавлял председатель губиспол-кома А.Г. Шлихтер, охватили полукольцом Тамбов и остановились в 15 верстах от города), на Всероссийской конференции ПСР оба тамбовских делегата (их фамилии не установлены) пытались склонить партийное руководство к необходимости поддержать и возглавить стихийный крестьянский протест. Один из них предложил объявить ответный террор в качестве противодействия крайностям большевизма. Эти предложения были отклонены, ибо означали бы отказ от принятой в июне 1919 г. резолюции 9-го совета ПСР о прекращении вооруженной борьбы «против большевистской власти и замене ее обычной политической борьбой». Ввиду распыленности масс конференция наметила первоочередной задачей организационную работу, признав вместе с тем неизбежность возобновления вооруженной борьбы против большевизма в будущем.

Этот вопрос широко обсуждался на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 г. [6]. В докладах с мест отмечалось, что тамбовская организация вела главным образом организационную работу. В 1919 г. эсеры питали надежду на возможность легальной работы – тогда еще были жива кооперация и некоторый простор был предоставлен профессиональным союзам. Но вскоре обнаружилась иллюзорность этих надежд. В докладах отмечалось, что при установившемся отношении властей к крестьянству оказалась немыслимой легальная защита его интересов; в деревне орудовали только штык и приклад, против которых было бессильно слово, кооперация была грубо задавлена, профессиональные союзы насильственно преобразованы в филиалы коммунистической партии. Власть не останавливалась перед арестом правлений профсоюзов, когда они противились насильственной их «коммунизации».

В докладах с мест подчеркивалось, что в результате крушения иллюзий о возможности легальной работы тамбовская организация с февраля – марта 1920 г. решительно встала на точку зрения нелегальной работы, не скрывая, однако, своей партийной политики. Два раза тамбовская организация выпускала за подписью губернского комитета прокламации: одну – 1 мая, другую – по случаю «Недели трудового фронта». Были выпущены два номера нелегального органа губернского комитета «Земля и воля», отпечатанных на гектографе и ротаторе [6].

Заметные результаты давала работа среди крестьянства, которая шла по двум направлениям: с одной стороны, в некоторых селах восстанавливались строго партийные крестьянские братства, таких братств в 3-х уездах Тамбовской губернии было не больше десятка; с другой – крестьянство сплачивалось в беспартийные, но строго классовые по составу Союзы трудового крестьянства. В этой работе эсеры вошли в согласие с левыми эсерами, причем союзы ставили перед собой две главные задачи, с которыми согласились и «правые» и «левые» эсеры: отвоевание власти из рук коммунистической партии в руки нового временного правительства, составленного из представителей крестьянства, союзов, рабочих организаций и социалистических партий, причем временное правительство должно будет созвать всероссийские съезды трудящихся, которые и должны будут решить вопрос о форме государственной власти; вторая задача – проведение во всей неприкосновенности закона о социализации земли. Крестьянские союзы с такого рода задачами встретили поддержку тамбовского крестьянства, и союзы стали расти по селам довольно успешно, особенно многочисленны такие союзы были в Тамбовском уезде, где почти половина волостей имела свои крестьянские организации. Отдельные крестьянские союзы существовали в Кирсановском, Усманском и Борисоглебском уездах и на севере губернии [6].

СТК обращались к красноармейцам, крестьянам с обращениями по поводу положения в стране и с призывами свергнуть Советскую власть. На совместном заседании представителей губкома Союза трудового крестьянства, командного и политического состава повстанцев 15 января 1921 г. было принято воззвание к красноармейцам.

«ВОЗЗВАНИЕ

Товарищи красноармейцы, пора вам проснуться и скинуть прах коммунистов, ведь они вас ведут в бой на брата и отца, восставших против коммунистического террора. Товарищи красноармейцы мобилизованные, довольно спать, бросайте оружие или присоединяйтесь к партизанским отрядам, а иначе вас ждет народная кара беспощадная, ведь нашу родину коммунисты завели в заблуждение, но нет, мы, партизаны, не дадимся. Долой коммунистов-нахалов! Да здравствует общее восстание! Довольно обмана и лжи, время не ждет, возвращайтесь домой защищать вместе с партизанами свое родное право и семейные очаги, разгромленные насильниками-коммунистами, приводящими вас же в ничтожество. Пора убедиться в действительности, а не быть пешками и поддаваться обману коммунистов, вводящих во лживый обман, а на самом деле разоряющих ваши семьи до нищенства. Долой коммунистов-нахалов! Да здравствует общее восстание трудового народа!