Крид: ЗА ОРДУ!!!
Шрифт:
Земля встретила его ударом, мощным и сокрушительным. Тело Крида пронзила острая, но короткая боль, затем — глухой удар, сопровождаемый грохотом и взрывом пыли. Когда пыль осела, на месте приземления красовался огромный кратер, из которого медленно, но уверенно выбрался Виктор Крид. Его костюм превратился в лохмотья, тело было испачкано землёй и пылью, но сам он остался цел и невредим. Ни царапины, ни синяка. Бессмертие сделало свое дело.
Окинув место падения беглым взглядом, он отряхнул с себя пыль и направился к развалинам замка. Его движения были уверенны и спокойны, лицо выражало ни удивление, ни боль, а глубокую, безразличную сосредоточенность. Казалось, что падение с неба было для него не более чем
Ветер, проносясь сквозь провалы разрушенных стен замка, нес с собой запах сырости и плесени, смешанный с ещё более резким ароматом железа и разложения. Полуразрушенные башни, словно скелеты былых величественных зданий, наклонились под натиском времени.
Он шёл по заваленным камнями коридорам, и каждый шаг был осторожен, но решителен. Внезапно из-за огромного обломка стены выскочила группа огузов – четверо грозных варваров с густыми бородами, запутанными, как корни старых деревьев, и кривыми саблями, блестевшими в тусклом свете. Их лица были искажены дикой ухмылкой, выражающей жестокость и жажду крови.
Но Крид не сделал и шага назад. Любопытство, промелькнувшее в его глазах, сменилось холодной сосредоточенностью. Встреча была стремительной и напряжённой, словно удар молнии. Он вступил в бой с быстротой и грацией хищника, его движения были тонкими и смертоносными, отточенными веками тренировок и сражений. Каждый мускул его тела работал как идеально отлаженный механизм.
Первый огуз, рыжебородый великан с огромным топором, попытался преградить ему путь, размахнувшись оружием с рыком бешенства. Но Крид был быстрее. Мощный удар ногой в грудь отбросил варвара назад, и тот тут же упал, ударяясь о камни с глухим звуком. В тот же момент отобранная Кридом у ближайшего огуза сабля сверкнула в воздухе, пронзив врага его же собственным оружием, рассекая кожу и мышцы с ужасающей лёгкостью.
Третий огуз, пытаясь воспользоваться численным преимуществом, ринулся на Крида, но был встречен резким ударом кулака в челюсть, от которого отлетел, как тряпичная кукла. Четвёртый огуз, видя гибель своих товарищей, застыл на мгновение от ужаса, но этого было для Крида более чем достаточным. Мгновенный рывок, и трофейная сабля пронзила грудь огуза, окончательно потушив его дикий взгляд.
Крид стоял над телами огузов, его глаза оставались холодными и сосредоточенными. Кровь сочилась из ран его противников, запятнавших серые камни руин, превратив их в жестокий холст его смертоносной победы. Воздух по-прежнему пропитан запахом крови и плесени.
Две минуты казались вечностью. Тишина, нарушаемая лишь редким скрипом камней под ветром и далёким карканьем воронов, нависала над руинами. Кровь, ещё недавно брызгавшая фонтаном, сгустилась тёмными лужами на сером камне. И вдруг из глубины разрушенного зала появилась фигура. Пьяный рыцарь, одетый в тяжёлую латную броню кавалериста, вышел, словно призрак из средневековой легенды. Броня, истрёпанная и местами проржавевшая, свидетельствовала о долгом и тяжком служении, теперь осквернённом грязью и вином.
Его лицо, опухшее и багровое, было замазано грязью и кровью. Из-под шлема выбивались непослушные кудри седых волос. В руке он держал двуручный меч, огромное и тяжёлое оружие, которое в трезвых руках было бы смертельно опасным. Рыцарь, пьяно рыча на каком-то забытом диалекте, напоминающем старинную громовую латынь, поднял меч, словно пушинку, и ринулся на Крида. Его движения были неуклюжими, но в них была безумная ярость пьяного человека. Казалось,
что он не видит ничего, кроме своего противника.Крид не сдвинулся с места. Он наблюдал за пьяным рыцарем с холодной сосредоточенностью, его глаза были безжизненными, как у статуи. И вдруг улыбка, тонкая и острая, коснулась его губ. Он ускорился, не сделав ни шага, а словно расстелив пространство, и оказался у рыцаря за спиной быстрее, чем можно было уследить глазом.
Движение было точным, лёгким и наполненным миллисекундами точного расчета. Его рука, быстрая и уверенная, свернула рыцарю шею. Хруст костей был едва слышен на фоне воя ветра. Громоздкая фигура рыцаря, сверкающая сталью лат, рухнула на землю, словно стальной колосс, гулко звеня металлом и ещё тёплым мясом внутри. Крид всё так же стоял над ним, его лицо было спокойно, его глаза были пусты и безэмоциональны, и в них лишь читался отпечаток ужасающего мастерства.
Тень, проскользнувшая по разрушенным стенам, предвещала новую угрозу. Из глубины руин, из лабиринта обломков и теней, вынырнула ещё одна группа огузов – трое на этот раз, более осторожные, более вооружённые, чем предыдущие. Но их осторожность была бесполезна против мастерства Крида.
Прежде чем они успели осознать, что происходит, и поднять свои сабли, они уже оказались на земле. Битва была стремительной и безжалостной, как удар молнии или укус гадюки. Крид не использовал никакого оружия, только свои сильные и ловкие руки, которые действовали с невероятной точностью и мощью. Ломающиеся кости, глухой стук тел о камень – это было всё, что сопровождало эту жестокую расправу.
После этого быстрого боя, похожего на резню, Крид осмотрел останки лагеря огузов, расположенного в одной из более-менее сохранившихся башен разрушенного замкового комплекса. Ветер проносился сквозь трещины в стенах, разнося запах крови и сырости. Разбросанные вещи были искажены временем и разрушением: обломки оружия, куски рваной одежды, осколки керамики.
Среди разбросанных предметов он заметил несколько арбалетов и мечей, но не стал их трогать. Он направился к центру лагеря, где обнаружил небольшую, но хорошо укреплённую палатку с кожухами из толстой кожи. Внутри, среди небольшого количества разнообразной мебели, стоял сундук, запертый на сложный замок.
Крид без всяких инструментов взломал замок, его движения были спокойны и размеренны, как у ювелира, собирающего из частей сложный механизм. Внутри он нашел карту, свёрнутую в трубочку и перевязанную вощёной ниточкой. Карта была старинной, пожелтевшей от времени, но её содержание было чрезвычайно интересным. На ней были отмечены все важные объекты в окрестностях: леса, реки, дороги, а также несколько мест, где, по-видимому, были спрятаны сокровища лидера шайки или другие ценные вещи.
В углу палатки, покрытые пылью и паутиной, лежали пластинчатые доспехи, хорошо сохранившиеся, несмотря на возраст. А снаружи, привязанные к остаткам деревянной стойки, стояли три крепких коня, их шёрсть была блестящей и ухоженной. Крид осмотрел всё это с нескрываемым интересом. Теперь он был готов к новому этапу своего поиска.
Холодная сталь доспехов приятно касалась кожи, словно окутывая тело Виктора. Каждый элемент брони был подогнан с идеальной точностью, каждая пластина лежала на своём месте, образуя прочный и надёжный панцирь. Вес доспехов ощущался, но не как тяжесть, а словно вторая кожа.
Он подошёл к коням, стоявшим в полуразрушенной конюшне, или что от неё осталось, их шёрсть блестела в лучах восходящего солнца. Воздух был пропитан запахом сена и конского пота, смешанного с сыростью старых камней. Выбрав коня, который выглядел сильным и выносливым, с блестящей чёрной гривой и мускулистым корпусом, Крид осторожно положил руку на его шею. Животное спокойно приняло его прикосновение, словно уже предчувствуя предстоящий путь.