Крик души

— Он умер три дня назад, — решительно заявил Спенс, вонзаясь ногтями в ладонь, чтобы физическая боль заглушила душевную.

Грант мигнул, затем отшатнулся, словно его ударили.

— Сожалею, что вынужден вам это сообщить… — Спенс замолчал, услышав, как в замке входной двери повернулся ключ. Он вопросительно посмотрел на Гранта, но тот, похоже, ничего не слышал. — Я думаю… Полагаю, ваша жена вернулась, — сказал он.

Когда Адель Грант вошла в гостиную и обнаружила, что муж общается с каким-то незнакомцем, она широко раскрыла глаза от удивления.

— Здравствуйте, — сказала она, с любопытством переводя взгляд со Спенса на мужа и обратно. — Мы…

— Я Спенсер Джеймс, миссис Грант, — представился Спенс, протягивая руку для рукопожатия.

Хотя она была потрясена и даже не испытывала особого желания так здороваться, но все же пожала ему руку.

— Джереми? — спросила она, глядя на мужа, который рухнул в кресло.

Спенс сглотнул.

— Боюсь, что только что был вынужден сообщить мистеру Гранту дурные вести, — признался он.

В глазах Адели вспыхнула паника.

— О Господи, что-то случилось с Никки?

Поняв свою ошибку, Спенс поспешно заверил ее:

— Нет, у нее все хорошо, миссис Грант, то есть… — Он начал сначала. — Это Зак. Он умер три дня назад.

Адель в ужасе замерла.

— Но я думала, что это заболевание…

— Он умер не из-за болезни Тея-Сакса, — объяснил ей Спенс. — Он умер, потому что… Гм, я думаю, вам лучше присесть, миссис Грант.

Сделав, как он сказал, Адель не сводила с него глаз, словно боясь, что он может убежать или совершить какой-то безумный поступок, например ударить их или перевернуть все в комнате вверх дном.

— Это имело какое-то отношение к его болезни? — спросила она.

Взяв себя в руки, Спенс ответил:

— Нет, это… Ладно: полицейские считают, что его задушили.

Адель моргнула. Она, похоже, окончательно растерялась.

— Вы хотите сказать, что…

Спенс кивнул.

— Вообще-то, все гораздо хуже, — продолжал он, — потому что они думают, что это сделала Никки, и они арестовали ее.

Адель издала крик ужаса, а Грант опустил голову на руки.

— Нет, нет, нет, — бормотал он. — Только не это!

— Не может такого быть! — возмутилась Адель. — Она бы никогда не… Почему они так считают?

— Потому, что в тот момент в доме больше никого не было.

Адель покачала головой.

— Это невозможно, — упорствовала она. — Они ошиблись. Моя дочь никогда и никому не причинила бы вреда, и меньше всего — собственному ребенку.

— Я знаю, — согласился Спенс, — но ее взяли под стражу и дали худшего в мире адвоката, и я надеялся… Я приехал сюда, чтобы попросить вас сделать что-то, чтобы помочь ей.

— У нас нет денег, — отрывисто заявил Грант.

Игнорируя его, Адель спросила:

— А вы уверены, что в доме больше никого не было? Где были вы, когда это случилось?

Озадаченный, Спенс ответил:

— В Лондоне.

— Полицейские это проверили?

Не веря в то, что она говорит всерьез, Спенс сказал:

— Насколько я знаю, да.

— Значит, вы создали себе алиби и наняли кого-то, чтобы он сделал все за вас? Думаю, необходимые связи у вас есть.

Спенс изумленно уставился на нее.

— На что, черт возьми, вы намекаете? — закричал он. — Вы говорите о моем сыне, и, независимо от того, насколько он был болен или сколько времени ему, возможно, пришлось бы страдать, я бы ни за что, никогда не совершил ничего подобного. А даже если бы и так, неужели вы всерьез полагаете, что я позволил бы Никки угодить за решетку?

Адель, похоже, ни в чем уже не была уверена, когда ответила:

— Это бы спасло вашу шкуру и дало бы вам возможность уехать и жить любой жизнью, какой пожелаете, в то время как моя дочь отбывала бы тюремный срок за то, чего не совершала.

Спенс едва сдерживал гнев.

— Послушайте! — прорычал он. — Мне все равно, что вы там думаете обо мне; все, что имеет значение, это то, что Никки сейчас находится в Иствуд-парк, и я — мы — должны вытащить ее оттуда.

— А как, по-вашему, нам это удастся? — обескураженно спросил Грант.

— Ей нужен приличный адвокат, — ответил Спенс. — Она имеет право на бесплатную юридическую помощь, но я надеялся, что вы, как ее отец, захотите оплатить самого лучшего юриста.

У Гранта снова был вид человека, потерпевшего кораблекрушение.

— Боюсь, это невозможно, — дрожащим голосом заявил он. — Нам пришлось продать свой дом и большую часть активов из-за этой экономической катастрофы, и мы все равно остались в долгах.

Спенс сжал кулаки.

— И вы думаете, что я этому поверю? — возмутился он.

Адель напряглась.

— Откровенно говоря, нас не волнует, чему вы верите, — холодно заявила она.

— Значит, вы утверждаете, что не можете помочь собственной дочери, несмотря на то что вы ей нужны сейчас, как никогда? — бросил ей вызов Спенс.

Адель вспыхнула:

— Конечно, мы вовсе так не говорим! Если бы у нас были средства, то они были бы ее, но у нас их нет.

— А знаете что: я вам не верю, — искренне сказал он, — потому что я знаю, как действуют такие люди, как вы. У вас наверняка есть сбережения…

Выражение лица Адели стало ледяным.

— Вам не дано знать о таких людях, как мы! — словно выплюнула она. — Да и откуда, если ваша мать была проституткой, а отец педофилом?

Спенс побледнел. Голова у него закружилась.

— Откуда… Откуда вы это узнали? — заикаясь, спросил он.

— Это было нетрудно. Мы провели небольшое расследование, и…

— Никки знает? О Господи, так вот что вы ей рассказали в канун Рождества. Вот, почему она не хотела вас больше видеть…

— Я надеюсь, вы гордитесь тем, как стали между нами и нашим единственным ребенком! — злобно перебила его Адель. — Мы никогда не хотели, чтобы она связывалась с таким человеком, как вы, и посмотрите, что получилось. Она…

— Адель, остановись, — перебил ее муж. — Он прав. Все, что сейчас имеет значение, это Николь и ее спасение.