Крик Новорождённых

— Объясните мне еще раз, почему вы становитесь такими, — приказал Джеред. — Я имею в виду, вроде бы стареете.

— Потому что все, что мы делаем, основано на жизненных циклах энергий, которыми мы управляем, — ответил Ардуций. — Подумайте сами: если мы заставляем дерево расти, то мы также делаем его старше, заставляя его жизненный цикл ускориться. То же самое происходит, если я превращаю легкий ветерок в сильный ветер или создаю облако из небольшого количества влаги в воздухе. Это значит, что я насильно перевожу потенциальную энергию в реальность и тороплю ее. Поскольку все это направляется через наши тела, мы неизбежно тратим собственную жизненную энергию, которая служит катализатором. Чем больше мы ее растрачиваем, тем старее становятся наши тела. Хотя для нас это оказывается временным эффектом.

— А почему для вас это временно? — Джеред нахмурился.

Оссакер пожал плечами:

— Потому что наши запасы восстанавливаются за счет несвязанной энергии, которая есть во всем, что живет.

— Несомненно, — проворчал Джеред.

— Вы не поняли? — спросил Ардуций, озорно блеснув глазами.

— Не дразни меня, парень, — нахмурился Джеред, хотя его выговор звучал не слишком весомо. — Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь. Хотя, наверное, в данном случае здесь надо было быть Д'Алинниусу. Он получил бы от ваших объяснений гораздо больше удовольствия, чем я.

Ардуций кивнул, и его лицо стало серьезным.

— Он поправится?

— Не знаю, — вздохнул Джеред. — Он был очень болен, когда я его видел, но у него сильная воля.

— Как жаль! — сказал Оссакер. — Он мне понравился.

— Он всем нравится.

— Не всем, — возразил Кован, оторвав взгляд от Миррон и Гориана. — Ордену придется ответить за многое. И он ответит.

— Нет. — Джеред поднял палец. — Не орден. Только определенные люди, одетые в его одежды и прячущиеся за его слова. Да, канцлера призовут к ответу, не сомневайся. Знаешь, юный Кован, если ты рассчитываешь пойти по стопам твоего уважаемого отца и получить в Конкорде высокую должность, тебе надо научиться подбирать слова с большей осмотрительностью.

— Наверное. — Кован пожал плечами. Он снова повернулся к морю.

— По-моему, у него на уме совсем другие вещи, — проговорил Оссакер со смехом.

— Заткнись, Осей! — рявкнул Кован, у которого по шее разлилась краска.

Джеред улыбнулся, глядя Ковану в спину, но в то же время почувствовал беспокойство. Он посмотрел на слепого подростка.

— Откуда ты можешь это знать, Оссакер?

— Это длится уже много лет. И потом, я могу видеть его очертания в линиях, если захочу. И всякий раз, как он смотрит на Миррон, его карта у меня в голове начинает ярко пульсировать. Вот откуда.

— Да неужели? А что тебе говорит моя карта?

Оссакер ненадолго повернулся к нему.

— Вы будете жить долго, потому что не тратите энергию зря. Но вы не знаете, как к нам относиться. Мы заставляем вас нервничать, а нервничать вы не привыкли. Я вижу это потому, что по вашей карте проходит рябь всякий раз, когда вы оказываетесь рядом с нами, а обычно она очень неподвижная и спокойная. И вам не слишком нравятся дети, так ведь?

— Что?

— Это не имеет никакого отношения к карте энергии. Просто мне так кажется, — сказал Оссакер.

— Ну, спасибо тебе за то, что растолковал мне мои мысли.

— Но ведь это правда, так?

Джеред изменил позу и откашлялся.

— Я просто не привык общаться с детьми, вот и все.

Проклятье, но мальчишка прав. И то, что его беспокойство заметно и что Оссакер его видит, только ухудшало дело. Джеред стал искать повод изменить тему разговора. Вдали, на Хребте Гестерна, высоко в небо поднимались столбы дыма. Ночью в темноте видны были огни — бесшумные набаты, к которым он все еще не мог привыкнуть.

— Видите дым? — спросил казначей, указывая в сторону суши.

Кован и Ардуций проследили за направлением, в котором он указал. Оссакер оскалил зубы в ухмылке:

— А вы как думаете? — спросил он.

— Извини, Оссакер. — Джеред на миг прикрыл глаза, мысленно обругав себя за глупость.

— Не важно. А что это? — улыбнулся мальчик.

Хороший паренек.

— Насколько видит глаз, на севере и на юге вдоль гор зажгли сигнальные огни, — сказал Джеред. — Они должны призвать граждан к порядку, потому что в Конкорд началось вторжение. Я был очень рад увидеть их здесь. Гестерн — место удаленное.

— И что будет происходить, казначей Джеред? — спросил Ардуций.

— В Гестерне или в Конкорде?

— Везде.

— Ну, насчет всего Конкорда я не знаю. В Гестерне это означает, что регулярные легионы должны выйти на места сбора. А когда до них дойдут приказы из Эсторра, они двинутся в поход. Вся угроза исходит от границы с Атреской, так что Киррийская гавань может оказаться очень оживленной. По крайней мере, я на это надеюсь. Всем жителям надо будет внести вклад в подготовку к войне. Торговцы постараются закупить в Карке как можно больше металла и сырья. Кузнецы, оружейники, бронники… всем придется делать то, что требуется Конкорду. Люди будут наблюдать за берегами. Существует система экстренных сигналов, в которую входят маяки и сигнальные башни. И все мужчины, женщины и дети, способные на это, должны будут по требованию взяться за оружие.

Ардуций содрогнулся и устремил на него встревоженный взгляд. Джеред продолжил:

— Война — это ужасная вещь, жестокая и пугающая. Находитесь ли вы на переднем крае и сражаетесь или остались дома и гадаете, не явится ли война к вам на порог. Вот почему нам надо подготовиться. Вот почему всем еще в школе объясняют, что такое сигнальные башни. Иногда случается невероятное. Как сейчас.

— А сработает ли это? — спросил Кован. — Мой отец часто говорил: поскольку люди не верят в возможность нашего падения, никто не обратит внимания на тревогу. Или даже не поймут, для чего служат эти сигналы.

— Он сказал то же самое и мне, — ответил Джеред с улыбкой. — Но учти, он сказал также, что не уверен, найдутся ли на сторожевых башнях сухой трут и огниво. Но по всему Гестерну горят огни, и это дает мне надежду и ободряет. Нам всем нужно будет сыграть свою роль в войне. Сделать все возможное, чтобы защитить места, в которых мы живем, и людей, которых мы любим.

— По-моему, вы нас поучаете, — сказал Ардуций.

— Есть вещи, которые стоит слышать как можно чаще, молодой человек.

Еще через два дня они прошли на веслах последние отрезки глубинного фарватера в Киррийской гавани и вошли в порт. Там кипела работа. Через увеличительную трубу Джеред мог разглядеть солдат, заполнивших пристани. В порту стояли корабли гестернского военного флота, а также те, на которых развевался флаг Эстории. Это не удивляло — несомненно, они доставили приказы маршалу-защитнику Мардов. И подтверждало, что необходимо будет соблюдать крайнюю осторожность, когда Восходящие сойдут с корабля.

Казначей понятия не имел, когда именно канцлер Коройен доберется в Эсторр из Вестфаллена и что именно она скажет Адвокату. Хорошо, если у них будет возможность отправить письма с кораблями и птицами. Одно он знал определенно: его собственные послания не могли попасть туда так рано, чтобы их учли в приказах. Это означало, что любое судно Конкорда, любой солдат, чтец ордена или кавалерист могут оказаться шпионами. Хорошо хотя бы, что, добравшись до Эсторра, Коройен не будет знать, что Восходящие находятся у казначея. Ей будет известно только, что они ускользнули из ее лап. К сожалению, Гестерн — весьма вероятное место, куда они могли бы направиться.