Криминальные сенсации (Часть 1)

У Веры Хербст вырвался вздох облегчения, но она сделала вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Ваш сын лишь намекнул мне, что вы, возможно, что-то дадите для передачи ему. Если желаете, я, разумеется, выполню это поручение.

Казалось, у старой женщины упал камень с сердца.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, я была бы вам благодарна от всего сердца, — несколько экзальтированно произнесла она. — Передайте Фердинанду, чтобы он попытался на первое время депонировать драгоценности у американцев, пока не нормализуется обстановка. К тому же, когда я умру, необходимо будет решить вопрос с наследством. Гогенцоллерны также имеют притязания на эти ценности. Это необходимо будет выяснить. Разумеется, если Фердинанду что-то нужно, он, конечно, может взять для себя.

И Гермина передала любовнице своего сына все драгоценности дома Гогенцоллернов. Не взяв никакой расписки, она вручила кольца, цепочки, диадемы, браслеты и броши — всего 95 ювелирных изделий, которые стоили тогда около 80 миллионов рейхсмарок. В простом рюкзаке, спрятанные под картошкой и пакетами с мукой, были привезены они из Франкфурта-на-Одере в Западный Берлин.

Вера Хербст прибыла в Берлин вечером во вторник после Троицы "картофельным экспрессом", как называли тогда в народе поезда дальнего следования. На их вилле ее ожидал, однако, не Фердинанд, а американский подполковник Счербинайн.

— Принц должен был уехать по делам в Мюнхен, это связано с продажей колье, — сообщил ей Счербинайн и сразу же осведомился о том, привезла ли она драгоценности.

Вера Хербст вытащила из рюкзака завернутые в газетную бумагу ценные вещи и разложила на кухонном столе. Подполковник рассматривал их с благоговейным почтением, упоенно перебирая и радуясь, словно был владельцем всех этих бриллиантов, изумрудов и рубинов.

— Не верится, что такое еще существует на свете, бормотал он мечтательно.

Когда женщина попыталась снова завернуть драгоценности в бумагу, Счербинайн схватил ее за руку:

— Оставьте, я заберу вещи с собой, пока принца нет на месте. В моем сейфе они сохранятся надежнее всего.

Необъяснимое чувство недоверия охватило Веру Хербст.

— Нет, пожалуйста, не надо. Я хотела бы передать их Фердинанду сама, сказала она и поспешно придвинула к себе сверкающие украшения.

Счербинайн посмотрел на нее с иронической улыбкой:

— Опасаетесь, что я могу их присвоить?

— Нет, нет, не в этом дело, но императрица поручила мне передать ценности ее сыну из рук в руки. Кроме того, принц должен еще подписать перечень, который она дала мне.

Последнее Вера Хербст специально выдумала для того, чтобы сразу дать понять подполковнику: ему нечего питать иллюзий.

Счербинайн вдруг заторопился.

— Ну ладно, мне и так уже давно пора идти. Когда Каролат снова будет здесь, я обговорю остальное с ним самим.

Этой же ночью Фердинанд вернулся из Мюнхена. Он продал колье одному американскому генералу за 1,2 миллиона марок. Сделка была совершена при посредничестве Рэя Карлуччи, который — в этом можно не сомневаться — тоже не остался в накладе, иначе он вряд ли предоставил бы Фердинанду для поездки спецмашину военно-воздушных сил США.

Вне себя от счастья, что он снова при деньгах, Фердинанд подарил своей подруге несколько толстых пачек банкнот по пятьдесят марок, остальную наличность упаковал в небольшой чемоданчик из свиной кожи. Потом Вера Хербст вручила ему драгоценности, привезенные из Франкфурта, приложив составленный ею вечером перечень, и попросила его сразу же проверить по списку, все ли здесь на месте.

— Это подождет до завтра, дорогая, а сейчас давай-ка выпьем лучше шампанского. "Поммери" — настоящее французское, мне удалось выторговать его у генерала сверх оговоренной суммы, — пригласил ее Фердинанд, приходя в прекрасное настроение, и беспечно сунул драгоценности вместе со списком в чемоданчик с пачками денег.

Не успели они выпить и половину бутылки, как в прихожей раздался звонок. На пороге с таинственными лицами стояли подполковник Счербинайн и Рэй Карлуччи. Они сообщили Фердинанду о том, что он немедленно должен покинуть виллу и переехать на другую квартиру. Русские, мол, узнали о поездке Веры Хербст и ее результатах, и ни в коем случае нельзя допустить огласки участия американцев в деле, поэтому необходимо, чтобы Фердинанд и Вера съехали с виллы и на ближайшее время исчезли из виду.

Пасынок кайзера пока еще не подозревал, что все это было лишь широко задуманным маневром, чтобы выудить у него бриллианты Гермины. Безропотно согласился он этой же ночью переселиться в мансарду дома на Баварской площади, которая до этого служила Си-ай-ди конспиративной квартирой. Оставаясь в наивном неведении, Фердинанд вручил набитый деньгами и бриллиантами чемоданчик Карлуччи, когда тот объяснил, что наиболее надежным местом для его хранения будет сейф секретной службы Си-ай-ди.

Фердинанд был настолько уверен в честности своих американских друзей, что даже поссорился с любовницей, когда она засомневалась в бескорыстии Счербинайна и Карлуччи.

Целую неделю просидел Фердинанд в убогой мансарде на Баварской площади, не отваживаясь выйти на улицу. Возможно, он так бы там и оставался еще неизвестно сколько, а его "закадычные друзья" тем временем исчезли бы вместе с чемоданчиком, если бы не вмешалась деятельная Вера Хербст и не принялась сама за поиски пропавших бриллиантов. Она стала подкарауливать Рэя Карлуччи перед виллой на Мальвенштрассе и однажды вечером поймала-таки его там. Не слишком распространяясь, она дала ему понять, что предаст огласке эту историю через немецкую прессу, если ее Фердинанд в течение двадцати четырех часов не получит обратно чемоданчик с бриллиантами и деньгами.

На следующее же утро в мансарде появился капрал в американской форме и сообщил, что у него задание доставить сюда чемоданчик. Не успел Фердинанд проверить содержимое, как капрал уже был за дверью.

Внешне чемоданчик выглядел нетронутым, однако его содержимое заметно убавилось: исчезли пачки денег на сумму свыше одного миллиона рейхсмарок, а из девяноста пяти привезенных из Франкфурта ювелирных изделий не хватало двадцати семи, причем наиболее ценных.

Фердинанд от нервного потрясения упал в обморок, а Вера Хербст вне себя от ярости отправилась в американскую военную полицию и сделала заявление против подполковника Счербинайна и шефа Си-ай-ди Карлуччи, обвинив их в присвоении чужого имущества.

Расследование дела было поручено следователю по имени Майк Штраух. Его поведение и внешность соответствовали поведению и внешности комиссара уголовной полиции из американских гангстерских фильмов — здоровый как бык, грубый, постоянно орущий и с неистощимым запасом крепких выражений.

Когда Вера Хербст стала рассказывать, по какому поводу она пришла, он расстегнул китель и засунул большие пальцы за подтяжки, выставляя напоказ рукоятки двух кольтов, которые торчали у него из обеих подмышек. Не успела женщина изложить свое дело, как Штраух снисходительно махнул рукой и сказал:

— О'кей, фройляйн, суть дела я знаю.

Затем он принялся раскачиваться в кресле и рассматривать привлекательную Веру Хербст с основательностью скототорговца, оценивающего стоимость туши.

Чтобы отвлечь его от этого занятия, Вера Хербст спросила:

— Вам уже что-нибудь известно об исчезнувших драгоценностях?

Этим она вызвала гнев Штрауха, который привык к тому, что немцы, приходившие к нему, молчали до тех пор, пока их не спрашивали.

Поэтому он неодобрительно уставился на Веру.