Крипт
Шрифт:
— У тебя есть исповедник.
— А я тебе! Я тебя… — Болард хлебнул. — Я подумал давеча, что зря тогда наорал. Это у нас там, на Земле, кольцо — знак обручения. И у этих, блин, ренкорцев. А в Подлунье… — он вытащил из-за пазухи янтарный, криво слепленный браслет. — Как, не шибко? Но я потом лучше закажу, после Замятни. Я голый сейчас. Дон… я тебя в сваты зову.
Ивар молчал.
— Я там сидел и думал. Не то что времени много было. Могли и среди ночи волочь на допрос. Извини.
— На том свете сочтемся. Горячими угольками.
Болард как-то рассеянно хмыкнул.
— Так вот… я подумал.
Ивар молчал.
— Переход — ладно. Он скотина безмозглая. Как его психованный Ян запрограммировал — так и работает, — дон Смарда приподнял плечи, — что взять с дурака? Это я тогда так думал, когда уже все кончено было, когда шел день в день — а выкинуло на сутки позднее. Ты не думай, я же тоже орденские хроники читаю. Я чуть не сдох тогда! — кубок хрустнул у Боларда в руке. Он какое-то время с недоумением смотрел на сыплющиеся зеленые осколки. Отряхнул ладонь о штаны. Хлебнул подонки прямо из кувшина. — Мне казалось, она дочь Ингевора. Возмечтал «обрадовать» папеньку…
Банерет возвел очи к перекрещенному черными балками потолку:
— И к тебе не успел. И Наль из-за меня убили. Луций-Сергий стерег, как хорек у норы. Четырнадцать лет стерег — и дождался. Сволочь! — Болард злобно потряс пустой кувшин. Несколько капель, собравшихся на стенках, шмякнулись на ковер. — А теперь я думаю. Думаю, может, он… Переход, не хотел? Чтобы я стал подлецом. И вообще, после всего… Я теперь обязан, как честный человек, на ней жениться.
— Только поэтому?
— Кня-азь… — Болард попытался сфокусировать взгляд. — Ты не думай. Я ей дам школу закончить. Дигна… мать опекунство оформит. И денег тоже… я… у меня…
— А Виктор?
— Так я и говорю, — под нос улыбнулся Болард, — это ничего, что она рабыня. Я нужные документы подпишу, и ты тоже. Славное начало для консула. А… — дон Смарда почесал темя.
— Рабыня?
— А ты не знал? — Болард хмыкнул, точно вспомнил что-то веселое. — Майка — клейменая. Наль на сносях искала в Смарде убежища. Ну, Дигна и выдумала спрятать ребенка среди рабов. Тем более, и по закону так выходило — рабыня. Байстрючка — на нашей земле. Мне это пофигу, по…фи…гу, вот! — Борька показал воздуху дулю. Попроси Виктора. Чтоб дал разрешение жениться. Я без нее жить не могу.
Сплетенная из лозняка дверь вылетела с первого же удара. Сабина занесла тяжеленный, ростовой, березовый пест. "Сожгут…" То, что у нее есть охранный знак Синедриона, в мысли не пришло.
— Нет!!
Майкин писк заставил ведьму опустить оружие. Дюжий доезжачий смотрел на растрепуху, нехорошо хмыкал в бороду. Майка махала с лошади, держась свободной рукой за пояс такого же здоровенного мужика.
— Сабинка, Сабиночка, прости! Он умирает… Собирайся скорее!
Ведьма вытерла потный лоб, заодно убрав с лица волосы. Принюхалась, огляделась. Было раннее-раннее утро, солнце отражалось в капельках росы, задумчиво попискивала в зарослях птица. Но лесная свежесть отступила перед вонью конского пота, кожи и железа.
— Что с ним? — с кем, интересно?
— Рана разошлась. Ой, Са…
— Сейчас. Травы соберу.
Доезжачий недобро усмехнулся.
Вот дура, подумала Сабина на Майку, а с другой стороны… и знать не знала, как попасть в замок, а тут счастье само прет. Ведьма неровно перекрестилась. Подхватила узелок. На поляне одним махом вспрыгнула на коня за спиной доезжачего.— Ну, пошли!
Слуги гикнули, верховые побежали по тесным лесным дорожкам.
Шатровые, высокие крыши Эйле тоже были влажными от росы, и весело блестели. Четко выделялись на свету обрамления водостоков, печные трубы, каменные украшения, парапеты. Чтобы разглядеть замок толком, приходилось закидывать голову, от чего болела шея.
Мост был опущен, калитку в воротах отворили на первый же стук. Майка сползла с конского крупа и, прихрамывая, поволокла Сабину за руку, ни на кого не обращая внимания. Сабина и мечтала бы оглядеться, но лишь краем глаза ловила двери и переходы, замковое убранство, от которого у простодушной ведьмы приоткрывался рот, высоко — до треска в юбках — поднимала колени на неровных винтовых лестницах.
— Скорее, скорее!.. — Майка, сама изрядно запыханная, тянула подружку, сжимая ее руку потной ладонью. Волнуется. Действительно любит?
— Толком можешь объяснить? — замок немаленький, идти еще и идти: вот пусть и расскажет.
Майка перевела дух, отбросила за спину рыжую косу.
— Ивар… ну, князь Кястутис…
Оп-паньки!.. Сабина даже споткнулась и схватилась за стену. Такой удачи она и предположить не могла. Да Гражина ей за это волосы вернет и приплатит сверху! "Или убьет", — произнес внутри трезвый голос. Но в плохое верить сейчас не хотелось. Вот оно, кубло ужак. Сбежать бы только вовремя да весточку с голубем…
— Его в полночь из ворот выпустили, конного. Как на пожар — не седлал даже. И лишь через четверть часа всполошились. Потемну кинулись искать, и… папа, и Рошаль, и все. Еще ищут. А он вернулся час назад. Сам. И упал с коня. А врача нет, так я к тебе!!
Майка почти плакала, рука Сабины заболела от пожатия.
— Она… — дрожащим голосом продолжала Майка. — Ему еще хуже, чем когда из могилы вытащила. Я ему не верила, а сейчас сама ее увидела.
Ведьма запнулась и присела на ступеньку:
— К-кого?
— Призрак. Я не знаю. Ой, Сабинка, — рыжая по привычке закусила кончик косы и потянула подружку встать.
В покое плавал кровавый полусвет. Слышалось тяжелое дыхание лежащего в постели человека.
Скрип двери заставил подпрыгнуть белоголового паренька-сидельца, разбирающего строчки тяжелой книги. Налой вместе с книгой грохнулся, но даже это не заставило больного очнуться. Сабина ступней придавила опрокинутую свечу. Майка подняла книгу, прижимая к животу и громко сопя.
— "Часо-слов", — прочитала по слогам в свете очага. — Приберись и иди.
Сиделец обрадовался.
— Стой! — приказала Сабина. — Принеси мне таз, кувшин вару, тонкого льна сувой, моток ниток шелковых, толстых свечей побольше. А то сидят в темноте. Можно подумать, пасеки у вас нет! Меду горшок. Еще котелков небольших полудюжину, столько же ложек деревянных, серебряный кубок, полотенец…
Паренек с непередаваемым выражением уставился на нее.
Майка топнула ногой:
— Оглох?