Крипт

Кое-как девчонка выбралась на сухое и присела передохнуть, но Кольцо укололо палец, понуждая двигаться. Майка, спотыкаясь, побрела дальше, в разорванных обмотках, оставляя за собой кровавый след, не в силах понять, что реликвия Консаты брутально и просто указывает дорогу. Инстинктивно избегая боли, девушка все же дошла до знакомого орешника, раздвинула ветки — медленно, как сонная — и дальше не сделала ни шагу… Фреска из Архикафедрального собора застыла перед глазами.

— Зря…

Гражина склонилась, интимно мазнув брата губами по щеке.

— Иуда…

— Да-а?..

Лицо монахини исказилось — как лужа, в которую бросили камень.

— Уж не считаешь ли ты себя Спасом? Ну! Молись своему площадному богу или себе самому! Помощь будет кстати!

Ивар шевельнул руками, и крыжак натянул ремень. Гражина же указала рукой на поросший синюхой холм:

— Красота! Ну, чем не Воздыхальница? Проповедуй с креста и воскресни через сорок дней… или сколько там положено. Если сумеешь.

Монахиня вскинула голову. Губы ее смеялись.

— Но я не Ингевор. Я позабочусь, чтобы ты не воскрес. Тем более, тут нет ни этого… придурковатого банерета… дона Боларда. Ни Рошаля. Ни твоей княгини.

Гражина по-птичьи склонила голову к плечу, словно сочувствовала или оценивала обстоятельства, в каких консул оказался.

— Зато у меня, брат… у меня есть для тебя подарок.

Она сходила к седельной суме и вернулась с тремя восьмидюймовыми гвоздями, покатала на ладони ржавые острия.

— От твоих щедрот, брат…

Улыбка сделалась мечтательной и циничной.

— Гвозди из моего гроба. У нас с тобой есть скверная привычка воскресать. Этим мы и похожи. Верно? А я хорошо буду смотреться в трауре. Ты же по мне траур не носил?

Ивар молчал.

— Зазорно говорить с простой монахиней? — Гражина пожала острыми плечами. — Ну, я не обижаюсь. Ты всегда поступал по-своему.

И дала спутникам знак начинать.

Девочке-сосенке отсекли лапки, обрубили верхушку и, притащив из леса неструганое бревно, привязали с коней поперек. Сизые лапки валялись под крестом, трущились под копытами. Древесные раны плыли смолой. Запах смолы, цветов, крови, наползающего дождя…

Гражина сорвала с шеи Ивара княжескую гривну, оскалившись, стиснула в ладони, поднесла к глазам, наблюдая сияние смарагдов. Его самого подтянули на веревках к перекладине, прикрутили лодыжки и запястья и гвоздями из сестрина гроба приколотили к кресту. Князь закричал. Сапоги сразу наполнились кровью, кровь тяжело поползла по ладоням. Гражина, щурясь, снизу вверх глядела на Ивара:

— Ну, давай, проповедуй, боже…

На горизонте клубились тучи, но незамутненное солнце над головою жгло. На раны слетелись мухи и оводы, кружили с настойчивым жужжанием, копошились, облепив тело. Кожа лопалась, шла пузырями, сочилась кровью. Ивар все чаще терял сознание, и потому крыжаки, мешая ему забыться, то выплескивали в лицо воду, то лениво тыкали тупой стороной копья. День вяло тянулся к вечеру. Брызнул «слепой» дождик. И тогда князь, казалось, умерший уже, дернулся, подставляя острым каплям распухшее лицо.

— Костер под ним разожгите, — устало бросила Гражина.

Крыжаки сгребли сосновые лапки, нарубили на дрова березок под холмом, но сколько искр ни срывалось с кресала, напитанная влагой дресва не желала вспыхивать. Между сучьями тянулся едкий дым. Пластовался по земле. Потом костер, наконец, занялся с резким порывом ветра. Огонь облизал распятому ноги, побежал по траве.

Тот же ветер разогнал за спиной Ивара облака, открыв запекшийся закат, растекшуюся на половину неба багряную с золотом драконью кровь. А потом тучи, ползущие с востока, прорезала ветвистая молния, и гром раскатисто приветствовал начало яростного ночного ливня.

Приложения*

1. Перечисление княжеств, входящих в страну Подлунье на 1492 год (по ренкорскому календарю):

Варкяйское — столица в Стекольне, князь — Жигимонт Варкяец.

Кястутисское — столица в Велеисе, княжит дон Ивар; кроме того, на территории княжества расположен Настанг — общая столица Подлунья с принципалом Юзефом Симненским во главе.

Обринское — столица в Ангельске, княжит дон Йорген.

Ингеворское — столица в Эскеле, правит дон Луций Сергий, он же и претор войск Синедриона.

Торинейское — столица в Кобурге, княжит дон Хорас.

Хороольское — столица в Дувре, княжит дон Франсиск.

Сарбинурское — столица в Полеси, князь — дон Лучиан.

Тергинское (Колымьское) — столица в Питере-на-Колыми, князь — дон Питер.

Хорийское — столица в Москы, княжит дон Артемий.

Кобленцъ — столица Двинабург, правит дон Бернхард.

2. а) Консата — светило в системе двойной звезды Консата — Леа, одно из солнц планеты Русалочка. В связи с вытянутостью орбиты встреча Русалочки с Консатой случается в среднем раз в пятьсот лет, и с нею связаны в общественном сознании различные природные катаклизмы и чудеса.

б) Консата (Орден, Братство Звезды) — внегосударственный военно-религиозный рыцарский союз, учрежденный в Альби в году 746 от Спасова рождества с целью защиты добра и справедливости и позже распространивший свое влияние на все обжитые земли Русалочки.

3. Структура Ордена Консаты

Капитул? Казначей

? Секретарь

? Великий герольд

???

Командорский совет? Магистр? герольды

?

Канцлер

?

Флаг-командор? кнехты

??

Комтуры

?

Братья Ордена

??

Вольнонаемные Оруженосцы

Структура Консаты практически не отличается от структуры других таких же образований. Глава Ордена — магистр — избирается капитулом, капитул же (собрание комтуров) принимает Устав и определяет стратегию Ордена. Магистру подчиняется канцлер, которому подотчетны казначей и секретарь; флаг-командор — военачальник Ордена на время войны; Великий Герольд, руководящий герольдами; комтуры — главы отдельных округов (прецепторий) и стоящий слегка особняком командорский совет — служба внутренней безопасности Ордена.

Комтуры на местах управляют полноправными братьями, оруженосцами и вольнонаемными, работающими на Орден добровольно либо за деньги.

4. Некоторые стихи из собрания Варкяйского Лебедя.

* * *

Не просите песен — я их допел,

не просите стихов — они сожжены

ветер чертит море — берегов предел

лохматой веткой

старой сосны

Не услышьте слов — и я промолчу