Крипта
Шрифт:
– Все нормально, Рик, - стараясь звучать спокойно, ответил директор.
– Свяжись со службой охраны офиса и передай мой приказ. Пусть возьмут Стива Левски из отдела программирования, отведут в одну из переговорных и проследят, чтобы он ни с кем не общался.
– Опасность, сэр?
– Нет. Он у нас недавно, многого еще не знает. Я просто хочу с ним поговорить, пока парень не наделал глупостей.
– Понимаю, сэр, - охранник отвернулся и снял с панели переговорный блок рации.
Таблетка успокоительного начала действовать. Сердце поймало обычный ритм. Руки перестали дрожать. Виллиамс
Москва
В ожидании ответа от американцев Лекс попытался взломать еще несколько папок резервного копирования, скачанных с биржи, но, провозившись около часа, понял, что быстро это сделать не получится. Файлы были загружены вместе с интегрированной в них динамической защитой, меняющей ключ каждые 10 минут. Чтобы их вскрыть, необходимо было поймать алгоритм смены ключа. А он оказался очень сложным, и, скорее всего, был выстроен нейросетью. И явно не биржевой.
– Ты глянь, что тут у них еще, - хакер подсветил курсором столбик еще не вскрытых папок резервного копирования.
– Опять маршруты, схемы, документы по поставкам оружия?
– спросила Надежда, оторвавшись от телевизора, по которому шел репортаж о ночном нападении на полицейский участок.
– Непохоже. Тут защита гораздо серьезнее.
– Может, копия личного поручения Президента США на поддержку террористов? Вот будет хохма, - пошутила она, не скрывая своего хорошего настроения после отчета Титову.
– А может, это интимные видео с той порнозвездой, что сейчас пытается его засудить?
– поддержал девушку Лекс.
– Вот это действительно будет весело.
– Насколько сложная защита?
– Надежда встала с кресла и подошла к столу, за которым сидел хакер.
– "Семен Семеныч" вместе с твоей программкой не справится?
– Тужится, бедняга. Мощи ему не хватает. Может и справится за неделю. И прога* (*Программа) моя слабовата для такой защиты. Работает она медленно. Здесь нужно вычислить алгоритм динамического ключа, а это может сделать только полноценная нейросеть. И то не факт.
– Хм...
– нахмурилась она задумчиво.
– Что там может быть такого, что запечатано покруче грандиозно скандальных материалов о финансировании ЦРУ террористов ИГИЛ и Аль-Каиды.
– По логике, наверняка что-то еще более скандальное.
– У Титова эти файлы тоже есть. Спецы из киберцентра их уже должны обнаружить. И, может, даже начали с ними работать. У них и суперкомпы, и нейросети. Будет ребятам тренировка. Давай сделаем вот что. Ты пока ставь эти папки на взлом. Пусть наши железки тоже работают. Может случайно нарвутся на нужный алгоритм. А мы подождем контакта наших оппонентов. Основная задача сейчас - потянуть на себя их московскую резидентуру.
– Как скажешь, - Лекс запустил программу поиска совпадений алгоритма, откатился от стола на своем кресле и, с сожалением посмотрев на опустевшую бутылку вина, спросил: - Эй, хозяйка, а красное у нас еще есть?
– Хватит бухать, Алексей Яковлевич, - с напускной серьезностью
ответила Надежда.– Титов вечером приедет за отчетом. Надо быть в форме.
– Хей! А кто тут бухает?
– возмутился хакер.
– Красное вино для меня почти как средство производства. Я без него работать не могу. Оно мне думать помогает. Вот принеси мне еще бутылочку, и я помогу "Семен Семенычу" крякнуть этот чертов алгоритм. Знаешь, какая у меня чуйка открывается после пары стаканчиков.
– Ладно, только не переусердствуй. Свои пару стаканчиков ты уже принял, - Надежда встала и вышла на кухню.
– И пиццу в микроволновку забрось!
– крикнул ей вдогонку Лекс и, придвинувшись к столу, принялся рассматривать на мониторе бегущие столбцы программного кода.
На кухне весело запищала микроволновка, и по квартире разнесся аромат сыра и средиземноморских специй. Через минуту вошла Надежда с подносом, на котором стояла открытая бутылка красного вина и тарелка с кусочками пиццы. Она поставила поднос на стол и наполнила бокал Лекса.
– Вот твой допинг, - девушка подвинула бокал ближе к хакеру, но он, не отреагировав, продолжал внимательно вглядываться в монитор, делая пометки на листке бумаги.
– Что там еще?
– настороженно спросила она.
– Видишь это мерцание каждой четвертой строки в столбце?
– Да, - она придвинула стул и села рядом с ним.
– Мерцают по очереди, волной. Выглядит, как сбой монитора. Но тут есть закономерность. Интервал мерцания - секунда. Я скомпрессовал трехминутный отрезок кода, и смотри - через 60 мерцаний пробел в строке. Он означает минуту.
– Секундомер?
– Сейчас проверим. Тут все выглядит совсем просто. Удаляем шум, то есть ненужные строчки... Ставим фильтр... Подключаем программу взлома... И... И получаем...
– хакер, выделив несколько строчек, застучал пальцами по клавиатуре, редактируя код.
– И получаем доступ к этой небольшой программке.
– Таймер...
– выдохнула Надежда, глядя на появившееся на мониторе окошко, на котором белыми цифрами по красному фону мерно отсчитывались секунды.
– Точно. Таймер, - провозгласил довольный собой Лекс.
– Ты что, гений? Так быстро подобрал алгоритм?
– подозрительно посмотрела на него Надежда.
– Нет, хотя насчет гения ты, может быть, права, - улыбнулся хакер.
– Понимаешь. Эти часики как бы общая шапка для всех закрытых файлов. Тех, что мы еще не взломали. Они синхронизируют протекающие в программах процессы, но и сами синхронизированы с глобальным временем, поэтому лежат на поверхности и вычислить их очень легко. Даже без красного вина.
– Какие процессы?
– насторожено спросила она.
– Те, что находятся в программах, резервные копии которых я скачал с биржи, - Лекс постучал карандашом по экрану.
– Вот в этих самых папках, которые за семью печатями из динамического кода.
– Черт возьми. У меня от этих цифр прямо мороз по коже, - зябко повела плечами девушка.
– Три дня 6 часов... Прямо отсчет последних дней перед концом света.
– А может, так и есть, - Лекс взял бокал и сделал небольшой глоток.
– Может, через три дня все вокруг БА-БАХ! И конец. Ракеты, там. Томагавки всякие. НАТО-шмато. И все такое.