Крипта

Наличие индивидуальных блокчейн-кошельков в криптодолларах у предприятий и граждан в корне меняло всю систему расчетов в США. Информация обо всех транзакциях была в реальном времени доступна в новой системе расчетов, а сами транзакции могли осуществляться со счетов в любом направлении напрямую, минуя банки. Таким образом, фактически отпала необходимость в громоздкой, малоэффективной национальной банковской сети, работающей исключительно на собственное обогащение. Ее предлагалось заменить небольшим количеством высокоавтоматизированных блокчейн-центров контроля и поддержки транзакций. Эти центры также брали на себя депозитарные, кредитные, статистические, курсообразующие и другие основные банковские функции, а в будущем и страхование, ипотеку, биржевые операции.

Криптодоллар был предназначен для хождения внутри страны, но те, кто был готов торговать с Америкой, могли его купить по курсу, устанавливаемому Федеральным банком. Пока только за драгметаллы.

Несмотря на радикальность, реформа выглядела стройно, современно и самое главное была проработана до мельчайших деталей. У многих экспертов создавалось впечатление, что она была разработана заранее, так как прошедших с кибератаки четырех с небольшим месяцев для создания такой эффектной архитектуры для самой крупной экономики мира было явно недостаточно. Особенно учитывая, что все силы Администрации были брошены на поддержание жизнеспособности страны. Но одинокие голоса аналитиков, обративших внимание на этот интересный факт, не были услышаны в общем хоре обреченных воплей, доносящихся с тонущих лоханок национальных экономик.

По оценкам МВФ, основанным на анализе доступных экономических показателей, проведенном через четыре месяца после падения доллара, ситуация в мировой экономике была признана катастрофической.

Из-за отсутствия новой валютной планки, к которой могла быть привязана статистика и прогнозы, аналитики использовали в своих исследованиях курс американского доллара, зафиксированный на момент кибератаки. По их данным, за четыре месяца валовой мировой продукт сократился почти на половину с 77 до 41 триллиона старых долларов. При этом входящий в него финансовый сектор ужался до абсолютного минимума с 13 триллионов до 900 миллиардов. Глобальный объем промышленного производства упал с 38 до 22 триллионов. Экспорт товаров снизился на треть с 33 до 20, а услуг, большую часть из которых как раз и составлял финансовый сектор, с 9 до 1 триллиона. Меньше всего пострадали мировые индексы сельхозпроизводства. Его объем снизился всего на 20% с 5 до 4 триллионов. По данным экспертов МВФ, проанализировавшим экономическую ситуацию развитых странах, изменялась и отраслевая структура экономик. Отчетливо просматривался сдвиг от промышленного высокотехнологичного производства и раздутых финансовым сектором услуг к базовым отраслям, обеспечивающим функционирование государственной и гражданской инфраструктуры, добычу полезных ископаемых и сельскому хозяйству.

Самый большой ущерб денежная реформа США нанесла мировой валютной системе, вычистив из нее массивный пласт спекулятивных и токсичных активов.

До кибератаки эксперты оценивали общую стоимость финансовых активов в мире в промежутке от 900 до 1200 триллионов. Причиной такой гигантской разбежки служило отсутствие достоверной статистики по объему выпускаемых участниками рынка деривативов* (*Производный финансовый инструмент, позволяющий совершать с базовым активом действия без реального обеспечения) и приравненных к ним, не имеющим реальной стоимости финансовым пустышкам. Эти токсичные инструменты заполнили собой большую часть мировой денежной системы и превратили ее в гигантскую, глобальную, перевернутую с ног на голову финансовую пирамиду.

До кибератаки на американскую валюту консенсус по общей денежной массе планеты при разумном допуске по деривативам достигал 1200 триллионов долларов. Из этой суммы только 39 триллионов являлись деньгами - то есть купюрами, монетами или различными счетами в банках. 73 триллиона находились в акциях и аналогичных им инструментах фондового рынка. Общая стоимость драгметаллов оценивалась почти в 8 триллионов. 225 триллионов занимал приравненный к финансовому рынок ликвидной коммерческой и частной недвижимости. 210 триллионов составляли глобальные долги государств, банков, компаний и граждан. И, наконец, 550-600 триллионов, почти половина - пресловутые токсичные, не обеспеченные ничем деривативы.

После объявления о переходе Америки на криптодоллар валютная масса планеты в течение короткого времени ужалась до скромных, но обеспеченных ликвидными активами 200 триллионов. Масса денег выросла до 70 триллионов за счет инфляции и экстренных эмиссий, к которым прибегли не только США, но и другие развитые экономики. Рынок акций рухнул до 5 триллионов. В четыре раза, до 32 триллионов, выросла стоимость драгметаллов. Рынок ликвидной недвижимости, начавший расти в начале катастрофы как способ защитить свои активы, через несколько месяцев обвалился до 50 триллионов из-за потери той сам ликвидности и почти полного отсутствия спроса.

После заморозки Вашингтоном обслуживания облигаций ФРС самые крупные должники тоже объявили о приостановке всех долговых операций, а страны поменьше просто перестали платить, пытаясь в нарастающем хаосе незаметно соскочить со своих обязательств. Это привело к сокращению подтвержденных правительствами долгов с 210 до 40 триллионов. Из-за банкротства банков и проведенной государствами принудительной чистки их активов и введенных экстренных экономических мер деривативы были почти полностью вычищены из мировой финансовой системы.

На рынках веяло безысходностью не только от текущей катастрофической ситуации. МВФ, Всемирный банк, большая тройка* (*Три крупнейшие мировые консалтинговые компании - McKinsey, BCG, Bain), другие международные финансовые институты в один голос утверждали, что спад мировой экономики является устойчивым и будет иметь долгосрочные негативные последствия.

Колоссальные проблемы национальных экономик, вызванные денежной реформой США, не могли не сказаться на политической жизни.

В развивающихся странах на фоне голода и дефицита ресурсов царил хаос и никем не сдерживаемый беспредел. Во многих странах Африки, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки и Ближнего Востока власть перешла к военным хунтам, бессовестно грабившим свое население. Подстегиваемые религиозными, территориальными и национальными спорами, вспыхнули десятки военных конфликтов разной интенсивности как между государствами, так и внутри отдельных стран. Это еще более усугубило и без того печальное положение стран третьго мира, на многие годы превратив некоторые из них в зоны гуманитарной катастрофы, в которых от голода, болезней, нехватки воды тысячами гибли мирные жители.

Такова была ситуация на отсталом в экономическом и социальном развитии Юге.

Значительно более развитому в плане промышленности, технологий, инфраструктуры, уровня жизни и управляемости Северу, где на протяжении десятилетий в комфорте и сытости обитал "золотой миллиард", тоже пришлось несладко. Особенно печально выглядела не имеющая в достаточном количестве собственных ресурсов Европа. Массовое сокращение производств выбросило на улицы десятки миллионов человек. Цены на продукты и товары повседневного спроса росли по нескольку процентов в день. Уже через несколько недель после кибератаки привычный богатый ассортимент вообще исчез с полок магазинов, там остался лишь базовый набор, который можно было купить за карточки, и очень ужатый перечень товаров с быстро пустеющих складов. Электричество и топливо было в жестком дефиците. Патрулируемые военными, темные, пустые улицы европейских городов производили весьма гнетущее впечатление.

Привыкшее к достатку население Европы готово было терпеть месяц, два, максимум три, но потом вышло на улицы с требованиями к правительствам принять меры по поддержанию привычного уровня жизни. Правительствам ответить было нечем, и они посыпались один за другим, добавляя к экономическому хаосу политический.

После объявления о переходе США на криптодоллар Германия, Франция и Италия вышли из еврозоны и вернулись к собственным валютам. Без этих гигантов евро утратил смысл своего существования и в течение месяца остальные использовавшие его страны тоже приняли программы по переходу к национальным валютам.