Криптология и секретная связь. Сделано в СССР

Вот отрывок из его письма от 7 февраля 1910 года начальнику саратовского губернского жандармского управления: «…Отобранные по обыску у мещанина Николая Сергеевича Кузнецова записки зашифрованы 4, 15, 25, 29 и 35-й страницами какой-то неизвестной книги и разбору не поддаются по недостаточности материала. Прошу Ваше Высокоблагородие уведомить в самое непродолжительное время, не было ли обнаружено по обыску у названного Кузнецова, кроме означенных записей, какого-либо издания или легальной книги с пометками на отдельных страницах или загрязненных более других какой-либо страницей от частого, сравнительно с другими, употребления и, кроме того, не встретилось ли одно и то же издание у прочих лиц, принадлежащих к одной с Кузнецовым организации, так как подобное явление в большинстве случаев указывает, что таковое издание служит ключом для шифрованных сообщений».

Летом 1911 года Зыбин прибыл из Петербурга в Москву для работы с одним из перехваченных революционных шифрованных писем. Успев только поздороваться с Заварзиным, он сразу попросил показать ему письмо. Заварзин уступил столичному гостю свой кабинет, и Зыбин с председателем окунулся в разбор депеши, зашифрованной дробными числами. Когда Заварзин вернулся, чтобы пригласить гостя на обед, ему пришлось дважды обращаться к Зыбину – тот его просто не слышал. За обеденным столом он продолжал удивлять собравшихся.

Доев суп, Зыбин сразу перевернул тарелку и попробовал писать на ней. Но карандаш на фарфоровой тарелке не был виден, поэтому он начал писать на манжетах, не обращая ни на кого внимания и забыв, где находится. Вдруг Зыбин подхватился со стула и закричал: «Тише едешь – дальше будешь!». После этого он опять сел, закончил обед и объяснил Заварзину, что четырехкратный повтор в письме буквы «Ш» дал ему ключ к квадратному шифру террористов. Озвученная им фраза и была нужным ключом.

Зыбину посылались на экспертизу и новые системы шифров, которые планировали использовать на внутренних линиях связи. Вот один из сделанных им выводов, датированный 20 июля 1910 года:

«Предлагаемая система шифрования с помощью двух вращающихся концентрических кругов является мало удобной, во-первых, потому, что по ней подлежащий шифрованию текст предварительно пишется длинными 40-буквенными группами в две строки каждая, последнее возможно лишь в тех случаях, когда весь текст депеши шифруется сплошь, без всяких пропусков; во-вторых, обязательное отделение каждого слова от следующего за ним знаком препинания, причем последний всякий раз обозначается парою цифр, излишне удорожает шифр и др.; в-третьих, сама система концентрических кругов излишне громоздка и не достигает цели в смысле сохранения секрета депеши, так как при любом наложении кругов и при всяких комбинациях для обозначения каждой буквы и каждого знака препинания имеется лишь два числа – четное и нечетное.

Например, буква А всегда будет обозначаться числом 37 или 28; буква Б – 39 или 20 и т. п., вследствие чего круги эти являются совершенно излишними; значения букв гораздо удобнее можно расположить в виде таблицы, как в Департаментском полицейском ключе, в котором, между прочим, для каждой буквы имеется от двух до четырех значений».

Несмотря на многочисленные сигналы «снизу», исходившие не только от рядовых сотрудников, но и от руководителей среднего звена, криптослужба ДП не поддавалась конструктивным изменениям в течение многих лет. Ведь время было совсем не простым, надвигались политические изменения, и это хорошо понимали и Зыбин, и его коллеги.

Главная проблема российской криптослужбы того времени заключалась не в плохой теоретической и практической подготовке кадров и не в использовании устаревших приемов шифрования, а в практическом применении шифросистем, из-за чего вся проделанная криптологами работа становилась бесполезной. И если криптология в России как наука находилась на мировом уровне, то применение ее достижений на практике оставляло желать лучшего.

1.8. Революционная тайнопись

Начиная с XIX века, в России кроме государственных ведомств шифрование активно использовали разные революционные подпольные организации, противодействовавшие власти, такие как «Земля и воля», «Народная воля», «РСДРП», «Бунд» (еврейский рабочий союз), эсеры, анархисты, нигилисты и др. По характеру своего применения шифры подпольщиков были подобны агентурным шифрам, поэтому к ним применялись те же требования: простота, безуликовость, легкая смена ключей у корреспондентов сети связи и т. п.

Необходимость применения шифров подпольными организациями была вызвана требованиями конспирации, потому что правоохранительные органы Российской империи вели с подпольщиками «ожесточенную» борьбу. Выдающийся русский «диссидент» XIX века Александр Герцен в своей переписке использовал достаточно простой прием. Буквы передаваемого текста заменялись на их числовые обозначения в старославянской азбуке.

В то же время широко использовался жаргонный язык, основанный на подмене понятий. Так, например, слово «армяне» значило «евреи», «греки» – «татары», «турки» – «сапожники», «Грузия» – «Тула» и т. п.

В 1860 году в России появилась революционная организация нигилистов (лат. nihil – ничто), которые не признавали и отрицали традиции дворянского общества и крепостничества и призывали к их разрушению во имя радикальной перестройки общества. В 1880 году они изобрели собственный шифр перестановки букв.

Их шифр был описан в 78-м томе «Энциклопедии Брокгауза и Эфрона», который вышел в России в 1903 году. Его суть была следующей: буквы, входившие в состав письма, оставались те же, но записывались в другом порядке. Их сначала помещали в клетки квадрата, а затем выписывали из него друг за другом, что определяло ключ к шифру. Далее процитируем саму энциклопедию:

«Нигилисты для нумерации клеток квадрата (по Флейснеру) пользовались определенным словом-секретом; буквы секрета нумеровались сообразно с местом, занимаемым ими в порядке алфавита. Нумера же наносились как на линию языка, так и на секретную линию; числа секретной линии в таком случае обозначали порядок строк, а числа линии языка – порядок букв каждой строки».

Это был шифр, который назывался «двойной перестановкой». Составлялась квадратная таблица по количеству букв ключевого слова. Слово-ключ записывалось сверху и сбоку таблицы. Буквы ключа и соответствующие им столбцы и строки нумеровались в алфавитном порядке. Из одинаковых букв стоящая правее получала высший номер. Шифруемый текст помещался в таблице в соответствии с полученной нумерацией столбцов и строк, а дальше выписывался из нее горизонтальными строками. В случае, когда клетки оставались незаполненными, в них вписывались любые произвольные буквы.

Возьмем следующий секретный ключ (шкалу перестановки): 456321. Его можно было отобразить словом «МОСКВА», каждая буква которого имела порядковый номер согласно месту расположения в алфавите. Открытый текст, например: «ПРОИНФОРМИРУЙТЕ О ТЕРРОРИСТИЧЕСКОМ АКТЕ» вписывался в квадрат размером 6 Ч 6. В соответствии с ключом осуществлялась перестановка столбцов: первый столбец ставился на 6-е место, второй – на 5-е и т. д. Потом по этому же правилу переставлялись строки: первая – на 6-е место, вторая – на 5-е и т. д.