Криптонит Дубова

Вот так.

Опустошение было жутчайшим. Казалось, одна оболочка от меня осталась. Стукни и зазвеню как бубен. Стресс невиданной силы. Крах всему. Меня как будто о колено сломали. Осталась жива, но парализована.

Мигрень пришла вполне закономерно. Приближение почувствовала еще до ауры.

— Отпустите. — Проговорила обессиленно. — Мне… таблетки нужны.

Он отстранился, всматриваясь и словно приходя в себя от глубокой задумчивости.

— Голова?

— Да.

— Идем. — И придерживая за плечи, отправился в гостевую комнату вместе со мной.

Когда пришли, я взяла сумку и начала в ней копошиться в поисках металлического тубуса, в котором хранила лекарство, но чем дальше, тем больше начинала нервничать. Подойдя к журнальному столику, в итоге вывернула все содержимое, пытаясь дрожащими руками разобрать разные мелочи. Подняла на Дубова испуганные глаза:

— Рюкзак. Они остались в нем. О, господи, как же я так..? Мне надо домой! — В этот момент перед глазами появилась пестрящая серебром скобочка. Начало. Паника ударила наотмашь. — Срочно!

— Подожди. Я сейчас.

Кирилл ушел, а когда возвращался, нашел меня в коридоре у шкафа с одеждой. Я, в глупой надежде успеть, уже натягивала пальто.

— Нель, ну что ты делаешь? — Он покачал головой, и, взяв за предплечье, потянул назад, в спальню. Закрыл за нами дверь на замок.

Уберите детей от экрана телевизора!

То, что расскажу дальше, возможно и не стоило бы, но уж чертовски сильно врезалось в память. Наверное, потому, что случилось тогда впервые. Но опять же повторюсь — для меня это необходимость в крайних случаях, а не праздное увлечение!

Не хочу описывать досконально, а потому попытаюсь пройтись по верхам. Курение травки немного отличается от обычных сигарет. Тот, кто этим увлекается, ну или, по крайней мере, пробовал не раз, знает нюансы. Я не буду их озвучивать. Но даже простой обыватель, имея хоть немного наблюдательности, сможет определить кто перед вами — дилетант или опытный человек.

Начиная с того как Кирилл Геннадиевич скрутил косяк и заканчивая тем, что устроил в конечном счете — поняла, что он не был профаном в данном вопросе.

Дубов организовал из вынужденного процесса такую чувственную прелюдию к сексу, что не отдаться ему после этого было бы преступлением века. Он снял с меня пальто, подсадил на подоконник, а сам стал напротив. Подкурил и протянул мне.

— Давай поиграем в вопросы? — предложил, наблюдая за мной. — Только с условием: глаза в глаза.

— Вы знали с самого начала? — спросила, выдыхая горький дым и передавая самокрутку назад.

— Нет. Я попросил собрать данные после твоей тихой истерики в опере. Открой рот. — Кирилл затянулся и выпустил струю серого чада в меня, после чего мазнул языком по губам, оставляя теплый влажный след. Судорожно сглотнув, пару раз растерянно моргнула.

— Почему…

— Ц-ц-ц. Моя очередь. — Он положил ладони на мои колени и развел ноги, делая полшага вперед. Я только потом поняла, что помимо откровенного намека, Дубов таким образом преградил дорогу, если захочу вырваться. — Ты сказала, что у тебя были отношения после смерти мужа… а секс у тебя был?

Совершая еще один спасительный вдох, закашлялась. Зато это дало пару секунд на то, чтобы собрать хоть немного воедино смятение, разбитое вдребезги.

— Вы..! Ну, вы..! — слов не нашлось. Возмущение комком застряло в горле. Напряженно сощурившись, отчеканила: — Не ваше дело.

Удав взял меня за кисть руки, поднес к своему лицу и сделал еще одну тягу. Выпустил дым через нос.

— Можешь не отвечать, я уже понял.

Чувствуя, как начинаю краснеть, рассердилась сильнее прежнего. А он усмехнулся и легким движением заправил волосы мне за ухо. Провел тыльной стороной пальцев от виска до подбородка:

— У тебя глаза становятся ярко-зеленые, когда злишься. Давай. — Кивнул на тлеющую самокрутку.

Фотопсия к тому моменту уже полностью отступила, и я могла нормально видеть, без мешающей дрожащей дуги цвета бензина. Молча втянув порцию дурманящего тумана, почувствовала, как начинаю возбуждаться. Все дело в том, что Дубов с самого начала смотрел на меня так, что его желание нельзя было проигнорировать. Неотрывно, внимательно, тяжело, изучающе. С легким налетом ожидания и предвкушения.

Есть такие карамельки-шипучки, когда сосешь их, на языке помимо вкуса сладости начинается потрескивание и пощипывание. У них еще в процессе образовываются острые края, а потому надо быть аккуратным. Кирилл Геннадиевич по ощущениям очень напоминал такую конфету.

Он облизал первую фалангу указательного пальца, смочил остаток косяка, сделал затяжку и в этот же момент нажал большим пальцем на мою нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот. Наклонился, едва соприкасаясь и начал медленно выдыхать, глядя в упор. Я застыла, послушно втягивая дым и чувствуя хаотичные покалывания по спине. То, что он делал, щекотало нервы. Но этим все не ограничилось. В конце Удав меня поцеловал, обхватив и с силой впечатывая в себя…

Глава 39

С чем можно сравнить состояние после правильно выкуренного косяка? Ни с чем. Разве что с сильным опьянением. Когда отодвигаются грани выстроенные моралью, и сдерживающие факторы становятся не важными, отходя на второй план.

Кирилл не собирался упускать такую возможность. Его язык запускал волнующий трепет по моим венам и артериям. Хмель сумасшедшего влечения окутал сознание. И как итог, когда прервался, ощутила странную потерянность, не соображая вначале, где нахожусь. Разве можно устоять перед таким напором?

— Как голова? — спросил севшим голосом, тяжело дыша. Отвлекся, буквально на секунду, затушив окурок о блюдце, куда мы все это время стряхивали пепел.

— Н-нормально. — Пытаясь сосредоточиться, ответила скорее машинально, не задумываясь. Какая там голова?! Она у меня отсутствовала еще с первого нашего поцелуя. Вернее не сама она, а мозги. Испарились в неизвестном направлении.

И все же одна мысль каким-то чудом пронеслась мимолетно. Я поддела пальцами цепочку и стянула с шеи. Протянула Дубову.

— Дарю. Вы столько времени хотели ее снять с меня…

— Выкать еще не устала? — Он подставил ладонь, а получив презент, небрежно отбросил его в угол подоконника. После чего, не спеша, снял одну запонку, потом вторую. Отложил в сторону, продолжая смотреть при этом в глаза. С пуговицами рубашки, в отличие от меня, возиться не стал, а стянул ее вместе с майкой как свитер, одним махом.

Удав рассматривал меня, словно решая, что делать и любуясь одновременно. Я непроизвольно задержала дыхание, понимая, что капитулирую. Этот мужчина являлся воплощением всех моих личных фетишей. Начиная от чувственных губ и заканчивая безжалостно красивыми руками с часами на запястье. Не наброситься на него сдерживало лишь странное и какое-то дикое ощущение. Как будто если еще чуть больше приблизишься к человеку, то тебя размажет. И его. Или вас обоих.