Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера.Дилогия

– Я знаю, доктор. Поэтому и решил отдохнуть три дня.

– Я советую вам задержаться на неделю у нас. Это в ваших же интересах.

Я только руками развел, показывая, что бессилен.

– Увы, но у меня через три дня очень важные встречи, которые я никак не могу пропустить.

– Эх, молодость, – покачал головой врач. – Вечно вы куда–то торопитесь. Поверьте, в жизни не так уж много вещей, ради который стоит куда–то так торопиться. Ладно, посмотрим, что мы можем сделать для вас в эти три дня. Я пропишу вам восстановительные процедуры. В ваш кристалл я сбросил всю информацию. Он вам сам подскажет время процедуры и куда идти. Кстати, советую отправиться прямо сейчас в зону восстановления. Я это поставил необязательной процедурой, поскольку не уверен, что вы захотите отправиться туда сразу по прибытию, но все же очень советую сходить.

– Спасибо, доктор. Я постараюсь.

Вряд ли мне сейчас удастся принять это предложение, подумалось мне. Но вот тут я ошибся. Оказалось, что родители отправились гулять в парк. Феола с кем–то успела уже подружиться и теперь умчалась в ближайший лес. Делать мне оказалось совершенно нечего. Так что выбор был либо скучать, либо отправиться в зону восстановления.

Зона восстановления оказался сад наподобие сада матери, завесами из вьюнов разделенный на зоны, в каждой из которых стояла мягка кушетка, над которой свисали неизвестные мне цветы. Женщина провела меня к свободной кушетке, расстелила на ней лепестки цветов. Эх, сюда бы Феолу, она бы мигом сказала бы что это такое. Я же не узнал тут ни одно растение. Хотя одно мог сказать точно – в природе таких растений точно нет. Значит они выведены специально для медицинских целей и растут только в таких вот оранжереях.

– Ложись, Альвандер, не бойся ничего тут потревожить.

В общем–то, я и не боялся. Женщина же, едва я лег, сразу наклонила к моему лицу свисающий сверху букет. От приятно терпкого запаха закружилась голова. Дальнейшего я уже не помнил.

Проснулся я так же быстро, как и заснул. Сел на кушетке, огляделся. Никого. И что мне дальше делать. Я встал и чуть не упал, только сейчас ощутив необычайную легкость во всем теле. Очень похоже, на энергетическое опьянение, но не совсем.

– Уже проснулся? – ветви вьюна раздвинулись и в мою своеобразную кабину заглянула та же женщина, что привела меня сюда. – Как ощущения?

– Немного пошатывает, – честно признался я.

– Так и должно быть, – улыбнулась она. – Настоящий эффект ты почувствуешь через полчаса, когда усвоишь полученный заряд. Ну ты сам все поймешь.

Покинув зал восстановления, я удивленно замер. В санатории я был всего ничего, но уже привык к царившему здесь спокойствию. Сейчас же коридоры бурлили. Люди и не только собирались небольшими группами, о чем–то оживленно спорили и тут же расходились. Похоже, шел активнейший обмен мнениями. Я прислушался к мыслефону и едва не заработал головную боль от мыслеобразов. Тут не только обмен обитателей санатория. Похоже вся Солнечная что–то весьма активно обсуждала.

Тут я поймал знакомый образ и быстро направился в ту сторону. Феолу я увидел в обществе еще трех девчонок, одна из которых оказалась эльфийкой. Все они так же бурно что–то обсуждали. Правда, Феола в споре участия не принимала и выглядела озадаченной. Увидев меня, Феола махнула рукой. Ее подружки заинтересованно оглядели меня с ног до головы и быстро обменялись между собой мыслеобразами. Я уловил только ехидненькое такое облачно и покраснел. Но Феола тут же огорошила меня сообщением:

– Дерри, минут десять назад было экстренное сообщение Совета, – пояснила она. – Координатор признал наличие технологии, способной преодолеть Барьер.

– Понятно, – буркнул я, оглядываясь вокруг. Называется, отдохнули. Ну, Координатор честно предупредил о результатах такого сообщения.

– Похоже, вас не очень заинтересовало это сообщение? – заметила одна из новых подружек Феолы. Сестра невежливо фыркнула.

– Моего брата вообще трудно заинтересовать подобными сообщениями. Он не поверит в них до тех пор, пока корабль не окажется по ту сторону Барьера.

– Только надежду зря подали, – проворчал я. – Когда эксперимент удастся, тогда и можно сообщать о результатах.

– Вы не верите в успех? Как так можно, не зная даже в чем заключается эта новая технология? – удивилась эльфийка.

Ну где уж мне об этом знать, поморщился я. К счастью мы общались не мысленно и поэтому мне без труда удалось уйти от ответа, сообщив, что предпочитаю делать выводы по конечному результату, а не по предположениям.

– Профессия обязывает.

– А кто вы? – заинтересовались все.

– «Ты». Давайте на «ты». А я мастер–кристалловед.

– Уж ты! У меня дедушка тоже мастер–кристалловед. Вот бы вас познакомить. Но он, к сожалению, не смог приехать с нами. Сказал, что занимается диссертацией какого–то нового магистра. Как прочитал ее, так все дела забросил. – Чувствовалось, что девушка ужасно этим недовольна. – Заявил, что должен во всем разобраться и что это настоящий переворот в кристаллостроении. А вы… ты, случайно не слышал об этом?

– Случайно слышал. – Я отвернулся, делая вид, что наблюдаю за суетой вокруг.

– И что? Это действительно такой переворот?

– Не знаю. В будущем будет видно.

– Хм… наверное, вы не очень хороший мастер, – а вот это уже откровенное подзуживание. – Настоящий мастер сразу должен уметь оценить важность того или иного открытия. Так дедушка говорит.

– Все может быть, – не стал я спорить.

Похоже, я всех тут разочаровал. Интерес к моей персоне медленно угасал. Феола же откровенно потешалась.

– А у вас есть какие–нибудь оригинальные работы?

Вот заноза. Ну чего ей от меня надо?

– У настоящего мастера все работы оригинальны, – в тон девчонке ответил я.

– Мой брат не очень любит говорить о своей работе, – пришла мне на выручку Феола. – А сейчас он специально приехал отдохнуть от нее.

Намек был всеми понят и дальше разговор пошел на отвлеченные темы. Причем совершенно неинтересные для меня. К счастью вскоре пришло время очередной процедуры и я, извинившись, ушел.

Следующие два дня разговоры о Барьере не стихали в санатории ни на минуту. Обсуждали новость все. Правда ни я с Феолой, ни родители в эти разговоры не встревали, хотя избежать их не удавалось. В этом случае мама старалась отмалчиваться, отец только пожимал плечами, говоря, что не все так просто. Я же категорически отказывался даже обсуждать эту тему.

– Пока не увижу результата все разговоры о преодолении Барьера считаю пустой болтовней!

Этим я снискал славу сухаря–педанта, но не сильно огорчился. Мария, подружка Феолы, с который мы столкнулись еще в первый день и чей дедушка которой тоже оказался мастером–кристалловедом, даже обозвала меня в пылу спора «нудятиной». Я обиделся и ушел. Феола ехидно заметила мне в след, что теперь знает чем меня пронять. После этого я старался как можно реже встречаться с подружками Феолы.

В остальном отдых удался на славу. Поняв, что от бесконечных обсуждений одной и той же новости никуда не деться, я просто перестал обращать на нее внимание и целиком отдался отдыху. Тем более, что Совет больше не делал никаких заявлений. Только отдельные его представители выступали с той или иной точкой зрения. И хотя каждый выступающий подчеркивал, что вероятность успеха крайне высока, но оценивали эту новость совершенно по–разному. Кто–то восторгался, кто–то предупреждал об опасности. Кто–то решил, что стоит оставить все обсуждения до практической реализации, а не исходить из теоретических выкладок.