Кристаллические слезы

– Ги! – окликнула Ухура, дотрагиваясь до его плеча.

– Да? – нехотя отозвался маэстро.

– Я должна спеть. О Великий Патриарх, – начала она, – на небесах есть огромная опасность, которая…

– Замолчите! – приказал тайгетянин, величественно выпрямившись. – Мы миролюбивый народ. Мы никому не желаем зла. Но если вы не уйдете добровольно, мы уничтожим вас. Не сомневайтесь: это в наших силах.

– И что же теперь делать? – озабоченно спросил Кор.

– Не знаю, – раздосадованно развел руками Кирк. – У кого есть соображения? – Капитан «Энтерпрайза» обвел присутствующих растерянным взглядом.

– Придется проваливать, – проворчал Регсдейл. – Что еще остается?

– Но это не остановит феномен, – запротестовал Маккой.

– Остановит, – неожиданно встрепенулся Мартэн. Все уставились на маэстро, затаив дыхание. – Решение необыкновенно просто. Я понял еще несколько дней назад. Искривление пространства-времени существует потому, что тайгетяне поют свою «Великую Песнь». Феномен исчезнет сразу же, как только они прекратят пение.

– Но они ни при каких условиях не остановятся, это их священный ритуал, как вы сами слышали, – заметил Спок.

– У них нет выбора, – продолжал Мартэн. – Иначе феномен поглотит Тайгету, и все они вымрут от холода… и прекратят петь.

– Понятно, – задумчиво протянул Спок. – Меня смущает одно: как и любая разумная раса, тайгетяне имеют право на существование.

– Но как заставить их замолчать? – встревожился Кор.

– Постараемся объяснить им, что больше нет необходимости «петь» на всю Вселенную.

– Но если в «Великой Песне» заключаются их религиозные верования…

– Это не священный гимн, – повышая голос, заявил Мартэн. – Неужели вы до сих пор не поняли? Они до сих пор считают, что если прекратят петь, то погибнут от радиационного излучения той самой сверхновой трехтысячелетней давности.

– Что? Какая еще сверхновая? – послышались недоуменные возгласы.

– Интересное соображение, мистер Мартэн, ну а доказательства? – спросил Спок.

– Помните, мы все были удивлены, когда узнали, что все планеты звездной системы постигла ужасная участь. Лишь Тайгета-Пять каким-то чудесным образом избежала катастрофы. Это чудо и есть «песни» тайгетян, вынужденных до сего времени заниматься вокалом с утра до ночи, с рождения до смерти. Чем еще объяснить такую их любовь к музыке, как не угрозой физического уничтожения?

– Но смертоносное излучение от взрыва новой пронеслось три тысячи лет назад, – удивился Кирк. – Неужели они не знают, что опасность давно миновала?

– Подождите, капитан. В гипотезе мистера Мартэна много разумного. Мы знаем, что тайгетяне обладают способностью изменять окружающую среду, так почему бы им не распространить свою власть и на ближайший космос.

– Но три тысячи лет, Спок!

– Должны были пройти годы, прежде чем угроза миновала. Затем новые поколения просто забыли о первоначальном предназначении «песен». Тогда-то они и превратились в загадочные священные ритуалы.

– Могли бы вы перевести содержание хотя бы одной из этих «песен», – обратился к маэстро капитан Кирк.

– Я пытался, но они чертовски сложны. Это займет недели. Могу сказать лишь, что по своей музыкальной структуре они совпадают с теми «песнями», которыми детеныши заставляют рыбу выбрасываться из океана и управляют погодой. В общем, можно считать, что это их «дальнобойное орудие».

– Бог мой! Целая раса посвятила себя борьбе с угрозой, которой давно не существует! – воскликнул Кирк. – Цивилизация прошла мимо: наука и искусство, образование и политика, всем этим тайгетяне пожертвовали ради следования ложным догмам!

– А дети? – подхватила Ухура, поглаживая по спинке одного из маленьких «певцов». – Каково им расти и знать, что единственное, что их ждет в жизни – нескончаемое пение, сизифов труд, ничего не дающий ни уму, ни сердцу?

– Ну и что же мы можем предпринять, друзья? – вновь спросил Кирк.

– Почему бы не объяснить тайгетянам, что опасность давно миновала, – предложил Мартэн, усаживаясь за синтезатор. – Мы смогли наладить с ними контакт, возможно, добьемся и взаимопонимания.

– В словах маэстро есть рациональное зерно, капитан, – вмешался Спок. – Но если у тайгетян столь высоко развиты телепатические способности, то мне стоит лично наладить связь с патриархом. Их язык мы знаем далеко не в совершенстве, поэтому важно понять нюансы их мысли и при этом в точности донести свою мысль.

– Согласен. Давайте начнем?

– Кажется, земляне не успокоятся, пока не добьются своего, – проворчал Кор на ухо жене.

– Я желаю им успеха, – откровенно призналась Кали, наблюдая, как Спок, Мартэн, Ухура и Кирк подошли к дремлющему патриарху. – Они его заслужили. Пока мы строили козни, они занимались делом.

– Не забывай, что Высшее Имперское Командование не согласилось бы с подобной точкой зрения, – напомнил Кор.

– Значит, мы сочиним для них такой рапорт, что они лопнут от гордости.

– Из тебя вышел бы неплохой дипломат, – рассмеялся Кор, крепко прижимая к себе жену.

– Знаешь, во мне растут сомнения, могу ли я считаться лояльной клингонкой? – серьезно спросила Кали. – Мне нравятся люди.

– Мне тоже, дорогая. По крайней мере мне нравятся именно эти люди. Мне хотелось бы жить среди них…

– Значит, сделаем так, чтобы Высшее Командование никогда не узнало о сотрудничестве с федералами, иначе нам не сносить головы.

– Все готовы? – раздался голос Кирка.

– Похоже, патриарх Шинг не удивлен нашими маневрами, – заметил Спок.

– Мы готовы, сэр, – объявила Ухура.

Мартэн не ответил. Глубоко вздохнув, он сонно уставился на клавиатуру. Присев на корточки перед патриархом, Спок провел длинными пальцами по его круглой голове. Старец тотчас же открыл непостижимо-бездонные глаза и немигающим взглядом уставился на бесцеремонного вулканца. Все четверо почувствовали себя каменными изваяниями. Застыв на месте, они не могли вымолвить ни слова.

Странное поведение товарищей поразило и встревожило Маккоя. Он бросился на помощь, но был остановлен Кором.

– Оставьте! Разве вы не видите – они во власти тайгетянина. Ваше вмешательство принесет только вред.

Тем временем Мартэн заскользил пальцами по клавишам. Округа наполнилась печальными, разрывающими сердце звуками. К землянам вернулся дар речи: Кирк начал нести полную белиберду, Ухура, высоко подняв голову, запела высоким голосом, а Спок, принявший на себя большую часть психической энергии патриарха, отпрянул назад, беспомощно размахивая руками, словно марионетка.

Как во время преодоления барьера, разделяющего параллельные миры, Кирк почувствовал себя в ловушке. Все вокруг внезапно наполнилось слепящим серебристым сиянием, нигде не было спасения от музыки… Навязчивая и всепроникающая, она, казалось, вонзалась в самое сердце.