Кривая логика

– В своём праве будешь, – согласился главный по Муромскому кладбищу, – ну а я, ежели слово за него замолвишь, так и быть, позволю ему поближе перебраться. Только смотри, некромант, отпускать его не вздумай. Знаю я, что ты правила соблюдаешь, но лишний раз всё ж таки напомню.

– И в мыслях не было, – подтвердил я, – ну что, договорились мы?

– Договорились. Погоди минутку, сейчас я тебе кое-что принесу, ты такого наверняка давно не пробовал.

С этими словами он рассыпался на миллион снежинок, а я перевёл дух: были у меня сомнения в том, что с Погостником удастся легко договориться, были. Он ко мне, конечно, по-своему расположен, но кто их, Хозяев кладбищ, знает. Мало ли что от зимней скуки ему в голову придёт!

Погостник вернулся через несколько минут, держа в руках две фляжки, от которых тянуло чем-то неуловимо знакомым.

– Держи, некромант, – он протянул мне одну флягу, – так-то рановато ещё, конечно, но есть тут у меня пара расторопных, уже подсуетились. Да ты пей, не бойся…

Понимая, что любое промедление будет расценено Погостником как проявление недоверия, я взял в руки фляжку и сделал большой глоток. И вот тут меня проняло… Ведь сколько бы я ни прятался за маской симпатяги и дамского угодника Антона Широкова, на самом-то деле я существо, гораздо более близкое к миру тех, кто живёт под Луной. Более того, я принадлежу к самой мрачной и страшной его части, ибо некроманты всегда больше ладили с мёртвыми, нежели с теми, в ком ещё бежит горячая кровь. Мне удобно быть Антоном, потому что я существую среди живых, и это мой осознанный выбор. А сейчас…

Мне казалось, что я вернулся домой. Не в то место, где я ночую, где всё привычно и обустроено под мои нужды, где обитают существа, ставшие мне дорогими. Нет… Сейчас я будто припал к истокам… Словно вновь оказался в тёмном подвале дома Димитриоса, где впервые осознал и принял свою новую сущность. Где родился заново и почувствовал силу, которая сейчас билась и бесновалась внутри меня, требуя свободы.

Оглянувшись на укрывшихся от ветра за приземистым склепом помощников, я завернул за толстое дерево, росшее неподалёку от того места, где расположились мы с Погостником, и быстро скинул одежду. Сила рванулась из меня с такой скоростью, что чуть не переломала мне кости и не опрокинула меня на снег. Она носилась вокруг нас с Погостником, взвихривая снег, закручивая в воронки ледяной ветер и пугая ворон. Вот она нырнула в запорошённый склеп, чтобы снова взвиться в воздух угольно-чёрным смерчем совсем на другом конце кладбища. Полагаю, что поголовье мышей, кротов и ещё какой-нибудь мирно дремавшей в норках живности за время прогулки моей силы существенно уменьшилось. Впрочем, вряд ли Погостник поставит мне это в вину. Побесившись так с полчаса, она вернулась, довольная и готовая снова стать послушной. Это было очень кстати, потому как я начал конкретно замерзать, точнее, тело стало непрозрачно намекать, что ещё чуть-чуть, и придётся искать новое. Одевшись, я встряхнулся и снова присоединился к мирно сидевшему на снегу Погостнику.

– Сильна талая вода, что прошла через корни первого дерева, посаженного на погосте, – негромко проговорил мой собеседник, – она всю силу собрала, что впитало оно за сотни лет. Чистая, хрустальная мощь смерти… Самое то для таких, как мы с тобой, некромант. Ну что, угодил я тебе?

– Угодил – не то слово, – я благодарно поклонился, тем самым здорово повысив самооценку Погостника, – давно не испытывал такого чистого, ничем не замутнённого наслаждения. Благодарю тебя.

– Да ладно, чего уж там, – довольно проворчал тот, – так чего, звать твоего убивца или ещё посидим?

– Зови, – вздохнул я, – а то там мои спутники совсем промёрзнут.

– А и хорошо, – хохотнул Хозяин кладбища, – тогда уж точно тут останутся, и пограничник, и Троедушник… То-то мне весело станет!

– Не сегодня, извини, – я покачал головой, – так что зови нашего злодея, будем разговоры разговаривать.

– Да чего с ним говорить-то? – совершенно искренне удивился Погостник. – Ему за счастье любое задание будет, лишь бы из того безвременья, куда я его определил, выбраться.

– Ну и славно, – я сладко потянулся, – значит, служить станет не за страх, а за совесть.

– Да откуда она у него, совесть эта? – покачал головой Погостник. – Не было её у него, так и взяться неоткуда. Ну да то твоя печаль, некромант.

Тут он замысловато свистнул и что-то коротко велел свившемуся перед ним снежному вихрю. Тот качнулся и усвистал куда-то в глубину кладбища, чтобы через минуту появиться вместе с полупрозрачной, едва различимой тенью того, кто когда-то держал в руках весь криминальный Зареченск.

– Я призвал тебя по просьбе моего гостя и друга, – начал Погостник, и я не стал возражать против столь вольной формулировки. Как говорится, мне не сложно, а ему приятно. – Ты должен подчиняться ему, хоть и находишься на моей земле.

Призрак едва заметно качнулся, а я внимательно всматривался с синие и багровые искры, то и дело пробегающие по краям размытого силуэта. Нет, правду говорят, то если жил человек жадно, то и после смерти он до последнего за своё существование цепляться станет. Вот и Карась, уж на что тяжело уходил, а ведь не распался, когтями и зубами вцепился в ту крохотную уцелевшую часть души, которая смогла сохраниться. И ведь удержался, не растворился в окружающем пространстве, даже сохранил некое подобие формы.

– Ты помнишь меня? – я равнодушно посмотрел на зависшую передо мной тень, по контуру которой пробежали багровые искорки. – Вижу, что помнишь. А теперь слушай меня внимательно, ибо от твоего поведения будет зависеть очень многое. Для тебя, не для меня.

– Дозволяю тебе говорить, – пренебрежительно махнул рукой Погостник, и я заметил на костяном пальце знакомый прОклятый перстень.

– Что ты хочешь от того, кто уже мёртв? – прошелестел Карась.

– Неправильный ответ, – я усмехнулся. – Смерть, она, знаешь ли, и ужасна, и справедлива, а порой даже милосердна. Хотя и непостоянна, как любая красивая женщина.

«Льстец, – прошелестело у меня в голове, и я мысленно улыбнулся, – но мне приятны твои слова, Антоний…»

Так я и думал, что моя Госпожа не оставляет своего скромного слугу без внимания и, не побоюсь этого слова, контроля.

«Ты так интересно живёшь, – понеслось в голове, – я тебя смотрю вместо сериала. Да-да, я в курсе, что это такое!»

– Так вот, – продолжил я, – у тебя есть шанс значительно улучшить своё состояние. Ага, вижу, что тебе эта тема интересна.

– Что нужно сделать? – тень придвинулась немного ближе, но ни Погостника, ни меня напугать этим было совершенно невозможно.

– Я дам тебе задание, – при этих словах багровые искры сменились синими, а потом белыми, что говорило о чрезвычайном волнении призрака, – ты будешь охранять одну девушку, в судьбе которой ты в прошлой жизни тоже отметился. Бабку ты её убил, Пелагею. А ведь предупреждала она тебя наверняка, чтобы не лез ты туда, куда не надо. Послушайся ты её, глядишь, и не так бы всё с тобой случилось. Нет, раз ведьма предсказала, то ты по любому умер бы, только посмертие твоё иным было бы. Потому как не пришёл бы я по твою душу, не тронь ты Пелагею, ты мне сто лет не сдался никаким боком. Хотя вру, за Бизона я с тобой всё равно рассчитался бы, и за Женю Игнатова…

– Не стоит никогда злить некромантов, – ни к кому не обращаясь, произнёс Погостник и надолго приник к фляжке.

– Ты станешь тенью этой девушки, – всматриваясь в происходящие с Карасём изменения, продолжил я, – ей грозит опасность, но я пока даже не предполагаю – откуда. Твоей задачей будет круглосуточная защита этого конкретного объекта до тех пор, пока угроза не будет устранена и я не отпущу тебя.

– Мои полномочия? – по-прежнему еле слышно прошептал Карась.

– Максимальные, – невозмутимо ответил я, – надо будет убить – убей, нужно напугать – флаг тебе в руки, нужно подставить – легко и непринуждённо. Твоей единственной целью будет защита объекта. Любой ценой. Те, кто не представляет опасности для неё – неприкосновенны.