Кривой аддон

– Туризм.

– А зачем туристам столько оружия? Разрешите посмотреть ваши документы.

– А вы собственно кто?
– спросил Борис, перехватив нить диалога.

– Я егерь, вот моё удостоверение. Следить за порядком моя прямая обязанность.

Чекист, достав в свою очередь своё удостоверение, раскрыл его и продемонстрировал мужику. Тот внимательно прочитал, скривился и сплюнул на дорогу.

– Понятно, извините за беспокойство.

– Старшой, какие-то проблемы?
– спросила у него Валя, увидев очень негативные эмоции на лице местного природоохранителя.

– Никаких проблем. Отдыхайте. Я всё понимаю, место своё знаю. Желаю удачи, в вашем "туристическом" отдыхе. Вот там, - он указал направление куда-то на запад.

– Как раз пасётся стадо. Только самок не трогайте, они в основном на сносях. Попозже за ними приезжайте, зимой. Тьфу, да кому я это говорю...

– Уважаемый, мы не совсем точно понимаем, что вы нам сейчас говорите. Какие самки? Мы просто мимо проезжали, по служебным делам. Граница рядом, сами должны понимать, - высказала общее недоумение Лика.

– Точно мимо ехали? Не на охоту?

– Точненько, - уже с интересом ответила Катя.
– Тут же заповедничек, какая охота?

– Ох, тогда вы меня извините, обознался.

Дальше егерь, которого Лика угостила чаем, а Валя бутериком, рассказал нам занятную историю здешних обычаев. Оказывается, один из начальников местных чекистов регулярно проводил в этих местах сафари. Не сам он это придумал, а продолжил то, чем занимались его предшественники ещё с брежневских времён. Всё было тут налажено уже несколько десятилетий, в теме были и погранцы, и местные жители. Сафари велось и по земле, и даже с воздуха, с использованием вертолётной техники ближайшего авиаотряда. Борис слушал всё с нейтральным выражением лица, а внутри меня закипело.

Когда разговор закончился, пока Борис садился в машину, я попросил Валю поговорить с егерем. Сам же, усевшись за руль, спросил чекиста:

– Ты сам-то, как считаешь? Это вообще нормально? Тут люди пытаются восстановить популяцию лошадей Пржевальского, а всякие господа из столиц отстреливают их, причём организуют это твои коллеги.

– Ну что ж тут поделать? Сам же слышал, давно так повелось. Всем кушать охота.

– Борис, поговори с Фёдором, очень прошу. Мы задницы в этих лесах и степях рвём, краснокнижных зверей спасаем. Да и заповедник организован на народные деньги. Не правильно это, надо менять ситуацию.

– Я поговорю, но вряд ли что-то изменится. Тут непростые люди развлекаются, им так просто не прикажешь.

Вот совсем он меня не успокоил. Заведя мотор, я поехал дальше, в сторону намеченных на сегодня заражённых.

– --

После последующих двух ходок на фургоне в Оренбургскую область, мы выкупили и расправились с заражёнными животными, Энергия 20 442 (+8 178). А в Зайкине, пусть и Малом, нас ждал заражённый человек. Туда я поехал с Людой на скорой помощи, взяв, в качестве тяжёлой артиллерии Валю. Как бы ни было нам тяжело, но домочадцев, которые смотрели за внезапно заболевшим главой семейства, нам удалось обмануть. Там и без нас дожидались его госпитализации, так что отправили отца семейства лечиться в областной госпиталь даже с радостью.

Загрузив носилки в машину, я дождался, пока Люда выйдет из сельского дома, неся пару пакетов, видимо с вещами носителя, которые ему собрали родственники. Отъехав подальше, Валя, сидящая возле танита в кузове, по моему сигналу воткнула заражённому в глазницу иглу, Энергия 24 509 (+4 067). Борис всё это дело записывал на смартфон, отчего становилось особо погано. Вроде как дешёвый ужастик снимаем.

– Десятые Уровни уже, - сказал я чекисту, дожидаясь возле нашего склада в Челябинске машин для транспортировки трупов, нафармленных нами за сегодня.

– В смысле?

– Мы танитов классифицируем по энергонасыщенности. На этой неделе все были уже десятого Уровня. Я и жены, к слову, почти двадцать пятые, Люда приближается к двадцатому.

– Это что-то должно означать?

– Пока у нас Уровни выше, то никаких проблем. А вот наоборот, начинаются уже плохие варианты. Носителей то убить довольно просто. Самое интересное потом идёт, мой симбионт начинает схватку с танитом.

– Это можно как-то увидеть?

– Нет. Зрение нужно менять, нам симбионт сделал, а другим не умеет.

– Может наши специалисты смогут что-то придумать?

– Борис, у меня пара десятков таких специалистов уже второй год над этим думает. Так что работа ведётся, - чтобы не продолжать явно заинтересовавший Бориса разговор, я перевёл его на другую тему.- Ты с Фёдором поговорил?

– О чём?

– О сафари.

– Да. Он пообещал разобраться.

По лицу чекиста я увидел, что вряд что-либо изменится. Ёлки-иголки, вот в чём тут проблема? Или это только мы считаем, что надо менять сложившиеся порядки? Тот егерь тоже, как и Борис, смирился. Все смирились, только я бью копытом.

– -----------------------------------------------

Пятница

– Вань, есть сигнал с заповедника. Мне позвонили, - сообщила мне вошедшая в тренажёрку Валя.
– Там компания на трёх машинах приехала поохотится.

Рейнджерша вчера, по моей просьбе, попросила егеря звякнуть нам, если он увидит начавшееся сафари. Мол мы попробуем помочь и прекратим беспредел, а для этого нужно поймать с поличным.

– Сходи, узнай у егеря, где они сейчас точно. Уговори его самому туда не соваться, - попросил я жену.

– Только прошу, твою дивизию, чтобы без ружей в задницы.

Цацкаться с охотниками мы не стали. Прыгнув по Валиному Порталу, мы с ней на внедорожнике примчались к месту, на котором расположилась участники сафари. Выйдя оттуда, я не стал чесать языком с этими людьми, через одного со свисающими щеками и брезгливым выражением лиц. Рейнджерша начала Порталами отлавливать всех любителей охоты в заповеднике. Укрывшихся за бортами своих машин, мы депортировали в подпространство вместе с техникой. Спустя пять минут, после нашей остановки возле импровизированного лагеря, на его месте не осталось ничего, кроме степных трав и кругов на земле.

Вернувшись домой, мы отделили агнцев от козлищ. Помимо охотников мы прихватили и тех, кто, по сути, выполнял приказы. Допросив Сканы, мы определили тех, кто был подневолен и переправили их, спящими, обратно в Оренбуржье, поближе к областному центру.

Когда у нас остались только те, кто любил пострелять, а так же организаторы, я переправил их тела в наш отстойник для предназначенных на тренировку Навыков хилерши. Жить они ещё будут, но плохо и не долго.