Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций

Но едва ли не главной причиной была очевидная и фундаментальная необходимость временного забвения реальности Гражданской войны, пока не затянулись ее раны. Был наложен негласный мораторий на превращение неявного знания в жесткие рациональные тексты. Для строительства и даже просто жизни требовались национальное примирение, а потом и мир. Исходя из этого писались и отбирались тексты, которые давали молодежи смягченный и упрощенный образ войны. Жесткий анализ — это всегда разделение, хотя бы на первой стадии. Он велся на языке неявного знания, и даже в личном общении с «непосвященными» это знание выдавалось очень скупо и осторожно, с видимыми усилиями для его «перевода».

Не вызывает сомнения, что задача примирения воевавших социальных и культурных групп была решена в СССР эффективно и поразительно быстро. Уже в 1920-е годы был преодолен присущий гражданским войнам синдром послевоенной непримиримости, который наблюдался, например, в Мексике, Китае или Испании.

В СССР даже в зонах интенсивных боевых действий, в среде казачества, уже в 1920-е годы стали обычными браки молодых людей, чьи родители принадлежали к разным воюющим сторонам. В Испании, по рассказам самих сельских жителей, даже в 1980-х годах браки молодежи из семей республиканцев и франкистов были редкостью. После завершения войны в 1939 году в деревнях на крышах домов солдат-республиканцев по ночам дежурили посты фалангистов — ожидали их тайного возвращения. В некоторых местностях это продолжалось до 1970-х годов: юные активисты подкарауливали стариков — ветеранов войны, о которой они почти ничего не знали.

Насколько сложна была эта задача примирения, говорит тот раскол, который пережило российское общество в 1990-е годы, когда из политической целесообразности старые раны были раскрыты, и СМИ стали сыпать на эти раны соль. Однако ценой того отказа от анализа и формализации знания о Гражданской войне стал провал в системе знания о нашем обществе, возникший в 1960-1980-е годы, когда с общественной арены сошли поколения, владевшие знанием неявным.

Как показал опыт последних двадцати лет, мы в целом не поняли ни причин, ни выбора, который означала Гражданская война. Официальная советская история «берегла» нас от тяжелых размышлений и кормила успокаивающими мифами. И мы не вынесли из той войны исторического урока, который она в себе заключала. Теперь необходимы «раскопки смыслов». Мы обязаны то утраченное знание восстановить и придать ему форму учебных пособий — с осторожностью и чувством меры, но учитывая его ценность для понимания нынешнего кризиса. Этот кризис есть эпизод русской революции и ее важного среза — Гражданской войны.

2. Гражданская война — катастрофа более страшная, чем война с внешним врагом. Она раскалывает народ, семьи и даже саму личность человека, она имеет тотальный характер и наносит тяжелые душевные травмы, которые надолго предопределяют жизнь общества. Поскольку в гражданской войне нет тыла, она разрушает всю ткань хозяйства, все жизнеустройство в целом.

В ходе Гражданской войны в России погибло несколько миллионов человек (количественные оценки различаются — от 9 до 12 млн). Подавляющее большинство погибших потеряли жизнь не от «организованного насилия» — на поле боя или от репрессий, — а от голода, болезней и особенно эпидемий (только от тифа погибли около 5 млн человек), а также от «молекулярных», местных конфликтов, не связанных с целями воюющих сторон. То есть от хаоса, возникшего вследствие краха государства.

Гражданская война повлияла на весь дальнейший ход событий нашей истории. Она довершила разрушение хозяйства, подорванного мировой войной, и отбросила страну в состояние крайней материальной скудости, повлиявшей на все стороны жизни и мышление. Форсированное промышленное развитие («за десять лет то, что другие страны сделали за сто лет»), привело, образно говоря, к переутомлению народа, которое сказывается и сейчас.

Эта война привела к истреблению большой части самых энергичных, активных и образованных людей с обеих сторон линии фронта и надолго предопределила страшный кадровый голод. Это привело, среди прочего, к ужесточению и упрощению системы управления всеми общественными процессами. Тогда говорили «бюрократизация», хотя это слово надо понимать как метафору; речь шла именно об упрощении и огрублении, о замене знаний и навыков простыми инструкциями и запретами.

Перевод в 1918 году всей жизни советского общества на военные рельсы придал ей черты «казарменного» уклада и привел к крайнему огосударствлению, из которого оказалось невозможно выйти за срок, отпущенный историей до новой войны. Это убило значительную часть творчества масс — прежде всего те структуры самоуправления трудящихся, в которых мог раскрыться огромный потенциал российской общинной культуры.

Из Гражданской войны выросли жесткость, суровость и склонность к грубому разрешению противоречий, которые очень дорого обошлись нам и продолжают дорого обходиться и сегодня.

Гражданская война была сложным конфликтом множества сил с разными интересами и идеалами. Мы здесь рассмотрим лишь один конфликт — между белыми и красными. Это, конечно, сильно упрощенный подход, но с него придется начинать, чтобы не запутаться в слишком сложной системе. Выводы будут огрубленными, но, считаю, в первом приближении верными.

От каких же важных «срезов» Гражданской войны мы отвлечемся?

— Не будем рассматривать прямую военную интервенцию Запада и Японии. Примем ее как фактор «внешней среды», усугубляющий наш внутренний конфликт. Сюда же можно отнести интервенцию Польши, которая вызвала крупномасштабную и тяжелую межгосударственную войну.

— Не будем останавливаться на войне Красной армии с силами антисоветских антироссийских националистических движений, которая происходила практически на всех западных окраинах, на Кавказе и в Средней Азии.

— Не будем рассматривать роли движения «зеленых». Это, в основном крестьянское, движение, было антилиберальным, т. е. несовместимым с программой Белого движения. Но оно находилось и в оппозиции к программе модернизации, лежащей в основе советского проекта. Во многом установками «зеленых» были вдохновлены восстания против Советской власти, происходившие на исходе Гражданской войны (в Кронштадте, Сибири, в Тамбовской губернии и др.).

— Отвлечемся от глубокого конфликта, который возник в самом лагере красных между большевиками-«космополитами» и «почвенниками». Он был вызван важными несовместимыми представлениями о России (а также о ее месте в мире). Главное столкновение произошло позже, в 1930-е годы.

Исключение этих составляющих Гражданской войны из рассмотрения обедняет и огрубляет картину, но не вносит недопустимых искажений в главные выводы относительно того конфликта, который самым прямым и срочным образом определял путь развития России-СССР в XX веке.

Мы кратко осветим такие темы:

— Кто с кем воевал?

— Кто за что воевал?

— Образ действий сторон: цивилизационный проект, целеполагание, создание социальных форм, государственность.

— Совместимость проектов и чаяний главных социальных групп.

— Механизм выращивания ненависти; «агенты войны».

— Роль поколений; война и «сборка» советского народа.

— Война и сборка «матриц» советского строя.

— Почему белые проиграли войну.

3. Наше представление о гражданских войнах сильно деформировано официальным обществоведением. Поэтому мы легко проглатываем ложные утверждения. Вот важное выступление Б.Н. Ельцина по телевидению 14 марта 1991 года: «Не надо опасаться гражданской войны, потому что у нас нет противоречий между социальными слоями». А в ноябре 1993 года, после событий 3-4 октября, он же говорит: 6-7 октября в стране должна была начаться гражданская война, и, дескать, лишь при помощи расстрела Дома Советов ее удалось предотвратить.

И оба эти ошибочные заявления принимаются как убедительные.

Говоря об угрозе войны, обычно упирают на чисто классовые причины, говорят о войне за собственность. На деле классовые интересы — лишь фон. Страшная гражданская война в США — насколько она была классовой? И почему в нашей Гражданской войне офицерство, выходцы из одного и того же социального слоя, разделилось между красными и белыми ровно пополам?

Босния два десятилетия тому назад — пример искусственного, почти лабораторного разжигания войны без классовых предпосылок. Строго говоря, в истории вообще не было гражданских войн, вызванных «противоположными классовыми интересами трудящихся и эксплуататоров». Воюют не из классового интереса, а «за правду».