Кризисный центр "Монстр"
Шрифт:
– Позвать по имени?
– Позвали, но увлечённая игрой малышка на окрик не отреагировала. Закрались сомнения, что она вообще присутствует в общей куче: запах у оборотней даже в человеческом облике как у их зверей, а всех серых котят города на опознание к родителям не понесёшь, их же миллион штук наберётся!
– И что ты сделал?
– Рассыпал на дорожке кусочки сырого мяса, а поодаль конфеты в ярких фантиках положил. Обычные коты скопом понеслись к мясу, а девочка-потеряшка свернула к конфетам.
Под одобрительный смех Элен в бар завалилась шумная толпа юных ведьмочек, празднующих сдачу
– Спасибо тебе! У меня всё получилось! Как ты и говорила: мне самый высокий балл за пакости верховная ведьма присудила! Ох, как меня весь день сегодня проклинали – я вся пропиталась могучей силой этих яростных искренних проклятий!
Под пристальным взглядом капитана Элен от души поздравила несостоявшуюся клиентку кризисного центра, а когда весёлый ведьминский девичник сместился ближе к танцплощадке, отказалась отвечать на расспросы, за какую именно помощь её так горячо расцеловали.
– Неразглашение тайн клиентов – слышал о таком пункте в договорах?
– Да, но возникает чувство лёгкой тревоги, когда твою спутницу благодарят за организацию самых крутых пакостей. Причём благодарит не абы кто, а ведьмы! – озорно подмигнул Шон.
Пиликнула смс. Элен ткнула пальчиком в экран лежащего на столе телефона и надолго зависла над суммой перевода, указанной под сообщением: «Спасибо, милая. Марко».
Четверть миллиона долларов!!! Она провела самую дорогую операцию по имплантации зуба в истории человечества!
Шон нагнулся подлить вина в её бокал и даже умудрился не пролить его мимо, сосредоточив взгляд на экране телефона. Карие глаза захолодели, пылкий ухажёр мигом обернулся подозрительным копом.
– Не поклонник, говоришь? За какую услугу столь щедро расплатился глава клана?
– Ответ прежний: я не разглашаю тайн клиентов.
– Случаем, эта награда выдана не за отсутствие Джули в списке визитёров приёмной Эрла? Надеялась, твой шеф прямого вопроса о ней не задаст, лжи не услышит и пробел не вскроется? Марко в курсе, что ты уже сообщила нам о визите его внучки в центр?
О, романтический вечер быстро перетёк в вечер допросов. Собственно, как она и предполагала изначально. Шон рассчитывал, бутылка вина и расслабленность дружеской атмосферы сделают её более разговорчивой? Или помешают ей искусно лгать (если бы она имела такие намерения)?
– С Марко про Джули я сегодня не говорила, о её давнем минутном визите действительно забыла.
– А рекламный буклет потеряла.
– Да.
– И имя Лиама Глосса тебе ни о чём не говорит?
– А должно? Он из клиентов шефа?
Перед ней положили телефон с открытой на экране фотографией, дав понять, что её дело – отвечать на вопросы, а не задавать их.
– Узнаёшь?
Изображённая на фотографии женщина выглядела лет на двадцать пять. Голубоглазая блондинка чисто славянской внешности, очень похожая на сказочных русских красавиц с полотен Васнецова.
– Действительно кого-то напоминает, – сосредоточилась Элен, – но не могу сообразить – кого именно. Чем-то на меня похожа, типаж такой же.
– Типаж один в один, это родственница твоя. Бабушка по матери в молодости.
Элен отшатнулась, смертельно побелев и
прижав руки к груди. Застарелая боль от страшных слов заведующей детского дома всколыхнулась вновь: «Твоих родителей убила твоя же бабушка. Ты должна знать это, покидая родные края: мало ли, её когда-нибудь выпустят из тюрьмы и она заявится к тебе. Подробности преступления пересказывать не буду и тебе не советую обращаться в полицейский архив и читать уголовное дело. Уезжай подальше, где никто о тебе не знает. Ты умная и трудолюбивая, ты сумеешь наладить свою жизнь». Всё детство она думала, что её родные погибли в автокатастрофе, и шок от вскрывшейся правды оказался глубок даже в восемнадцать лет. Настолько глубок, что она постаралась запихнуть ужасную истину в глубины памяти и никогда не доставать её оттуда.– У тебя всё в порядке? Капитана не попросить на выход? – грозно прорычал голос василиска над её ухом. Высокий мулат возвышался над ней, сверля Шона неприязненным взглядом.
– Н-нет, Гидеон, всё хорошо, – с трудом выдавила Элен.
– А мне кажется, детектив попутал бар с допросной и где-то растерял свои манеры милого парня!
– Ты правда считал капитана милым парнем? – приходя в себя, криво улыбнулась Элен. – Где твой волшебный взор, василиск? Шон Мур первым делом коп, а потом уже всё остальное.
– Остального там не много наберётся, – предупредил Гидеон, нехотя отходя от их столика, послав капитану предупреждающий взгляд.
Глубоко вдохнув, Элен прямо посмотрела на Шона.
– Я не могу знать, как бабушка выглядела в молодости: я выросла в детском доме, и мне никто не привёз семейные альбомы. У меня совсем ничего не осталось от бывшей семьи, только личные детские воспоминания, а в них бабушке больше лет, чем на этом фото. Откуда оно у тебя?
– Твоих семейных фотоальбомов и нам найти не удалось, это результат обработки более поздних фотографий с помощью программы омоложения лица.
– Зачем тебе такая обработка? – обескуражено потёрла лоб Элен.
– Появились подозрения, что твоя бабушка отправилась следом за тобой в Соединённые Штаты, однако таможенники не подтвердили пересечение границы человеком с её паспортными данными. Более того, пожилые женщины, похожие на неё, границу тоже не пересекали: система распознавания лиц не нашла совпадений за последние четыре года. Я пообщался с Эрлом и интуиция нашептала мне, что не худо бы проверить, не приезжала ли в США твоя молодая бабушка. Именно этот момент сейчас проясняют по моей просьбе: пару часов назад мне прислали из лаборатории это фото и я перекинул его в миграционный департамент.
Замерев на месте, Элен анализировала новые сведения, стыкуя их с ранее известными и с заданными ей вопросами. Учитывая, что капитан Мур вместе с её шефом работают по делу маньяка «Гость со скальпелем», предположения вырисовывались самые мрачные...
– Подозреваешь, я пошла по стопам бабушки? А может, помогаю ей продолжать начатое в России? Есть основания для таких подозрений?
– Основания есть.
Элен припомнила телевизионные репортажи:
– Ночь первого убийства я провела в палате кризисного центра: за решёткой и под усиленной охраной.