Кроха для эгоиста

Даже малышка замерла, и хныкать перестала, проникнувшись моментом.

– Это что? Вы сломали мой короб? Да вы… – кивнула на непонятные руины, подозрительно смахивающие на… Точно, это же мой короб. Ну, был… Вон изображение улыбающегося цыпленка. Точнее, сейчас нарисованная птичка была похожа на прошедшего огонь и воду бомжа-алкоголика. Ашотик меня точно зажарит и скормит уличным кошкам.

Бородатый Громозепа посмотрел на меня недобро и ни на один вопрос не ответил. Просто бросил в меня пакетом с логотипом детского магазина, и захромал в недра своего воздушного замка, изрыгая такие ругательства, что у меня уши запылали.

– Тут, вообще-то ребенок, – крикнула я вслед этому невоспитанному великану. Да плевать он хотел на мои замечания. И бог бы с ним. Главное…

В пакете оказалось настоящее сокровище: баночки с детским питанием, десяток сосок, бутылочки, стерилизатор, подогреватель для детских рожков, зачем-то молокоотсос, подгузники, детский крем, присыпка, шампунь для младенцев, без слезок и несколько фланелевых боди.

– Надо тебя вымыть, – задумчиво прошептала. На розовой коже малышки начала появляться опрелость.

– Агу, – согласился ребенок.

Я подхватила малышку и пошла в ванную, которую обнаружила, когда шлялась по этому лабиринту, поисках туалетной комнаты. Если честно, я даже примерно не представляла, как вымыть ребенка в джакузи, напоминающем габаритами бассейн олимпийского резерва. Ничего. До утра осталось совсем немного времени. Только ночь продержаться, да день простоять, как говорится. А что потом? На этот вопрос мне ответа знать не хотелось, если честно. Крошечная девочка, доверчиво сопящая мне в ухо, совсем не заслужила участи расти в детском доме.

Я толкнула дверь задом, и спиной зашла в банную комнату, руки то заняты. Дура, какая я дура. Ну почему сразу не обратила внимания на приглушенный свет, исходящий от стенных светильников, и на аромат благовоний.

– Сейчас я тебя помою, попке будет хорошо, хорошо, тратата. А потом намажемся кремом, и наша сыпька пройдет, и мы будем кушать вкусняшки и сосать соски, – радостно пропела малышке, и начала поворачиваться туда, где стояла огромная купель.

Боже, лучше бы я провалилась под дорогущую мраморную плитку. Лучше бы у меня сломались обе ноги на подходе к ванной комнате. Лучше бы…

– Что ты там собралась сосать? – раздался громоподобный голос, и из пышной пены, начал подниматься огромный, абсолютно голый бородатый великан, покрытый клочьями белых пенных клякс.

– Соски, – икнула я, пятясь к двери, словно рак. Вареный рак, потому что от моей физиономии сейчас наверняка можно было прикуривать.

Глава 4

Дмитрий Воронцов

Я доставил и вторую курицу. Дверь мне открыла бабулька. Похожая на полевой одуванчик. Маленькая, сухонькая, она посмотрела на меня бесцветными глазами и так тепло улыбнулась, что я почувствовал себя маленьким мальчиком. И квартирка маленькая, в дверном проеме за спиной старушки, веяла таким уютом.

– Пройди, внучек. Устал, поди. Задубел. Пальтишко то легкое, да и подштанники вы не носите. Таперича. Не бережете себя, молодежь. А потом родить не могёте. Эх беда.

И я не отказался. Прошел в светлую прихожую, пахнущую ванилью и духами старыми и теплом. Так пахло в моем детстве. Давным-давно.

– Чаю попьем. Курочку поешь. Внуку я курочку то заказала. А он не смог приехать, – улыбнулась пожилая женщина. – Вот, и елочку не успел из подвала принести. Ну, что ж, не в елочках же счастье. Были б все здоровы.

– Что же это он вас бросил в праздник? – спросил я, впиваясь зубами в куриное бедро, тарелку с которым поставила передо мной радушная хозяйка. Надо же, а вкусно то как. Я ведь сто лет не ел таких цыплят. С института, наверное. Запил ароматным чаем, исходящим паром. И вдруг подумал, что я неправильно как – то живу. Черт, дурацкие мысли. Крамольные.

– Не бросил. Ребеночек у него заболел. Правнучек мой, значить. Я вот и молюсь за него, свечечку зажгла. А внук у меня отличный, бизнесьмен. Открыл столярную мастерскую. Деньги зарабатывает. Хочешь, и тебя пристроим к нему. Ты вон крепкий парень. Негоже таким то здоровякам по улицам бегать с коробом. И денег, поди, слезы зарабатываешь. И детишек не завел наверняка. Ты зайди ко мне после праздников. Знаешь ведь, сейчас дни такие. Именно сейчас с людьми чудеса случаются, – вздохнула бабуля. У меня от чего-то сердце кольнуло, будто игла впилась раскаленная.

– Я подумаю, – мое обещание прозвучало фальшиво, и даже насмешка проскользнула в голосе. Но старушка ее не заметила, надеюсь. Знала бы она, кто я. Хотя, для нее наверняка это не важно. Главное, что у внука все хорошо, и это правильно. – Давайте вам елочку принесем. Я помогу.

И ведь помог. А мне это совсем не свойственно. Приволок доброй женщине задубевшее деревце из сарая, пахнущее хвоей и праздником, не думая о том, кто я, и что сам себе никогда бы не понес ничего, тяжелее кейса с деньгами. Нанял бы какого-нибудь бедолагу. Смешно.

– Ты ведь подарок сегодня получил важный? – прошелестела старушка, когда я уходил, заставив меня вздрогнуть. – Даже не один. Они обе тебе принесут то, чего не хватает в твоей жизни. Так держи не отпускай.

– Не получал я никаких подарков… – слишком грубо гаркнул, но она уже не слышала. Дверь захлопнулась, выкинув меня из временного умопомрачения. Я определенно сошел с ума, какого черта я взялся помогать старой ведьме? Может она в курицу мне что-то подсыпала, или в чай. Короб грохнул с силой об ступени, ослепнув от накатившей на меня ярости. Только вот на кого я злился?

На улице начало мести. Ледяная крошка колко ударила в лицо. Ветер гнал поземку по пустынному двору и вдруг понял, в доме из которого я только что выскочил, не горит ни одно окно. Стало жутко. Поежившись я побрел к машине. На все лады костеря оба подарочка, ждущие меня дома. Черт. А вдруг… Ну я и лошара. Лошара ми кантара. Девка свою личинку подкинула мне, потом просто как идиота меня вокруг пальца обвела. Наверняка я сейчас вернусь к колбасным обрезкам. Я истерично хихикнул, и замер на месте, почувствовав спиной злобный взгляд.

Оглянулся и опешил, стараясь не смотреть на оскаленную пасть, светящуюся в ночи. Огромная дворняга, вздыбив на загривке клочкастую шерсть, припала к земле, готовясь напасть. Из полумрака начали выступать еще собаки. Я насчитал пять псин, жаждущих сожрать воняющий курами ящик за моей спиной болтающийся.

Короче. Я так быстро не бегал никогда. И уж тем более никогда не заскакивал с разбегу в вонючий мусорный бак. Собаки ушли только через час, нажравшись лавашей, которые я им принес в жертву. Я час просидел в ледяных отходах. Черт. Может я сдох, и это один из кругов ада?