Крокодил на песке

Первым нас приветствовал не кто иной, как Уолтер. Раненая рука у него была подвязана, но в остальном он выглядел вполне пристойно. Я обрадовалась, увидев его на ногах. Уолтер почти бегом устремился нам навстречу. Оказавшись рядом, он схватил меня за руку, но взгляд его был прикован к Эвелине.

– Вы представить себе не можете, как я рад вас видеть! – воскликнул он. – Я страшно разозлился на Рэдклиффа, когда он сообщил мне, что вы перебрались на судно.

– Ну уж не знаю, с какой стати было беспокоиться, – ворчливо ответила я, крепко сжимая здоровую руку Уолтера. – Если и надо было о ком-то тревожиться, так это о вас. Как вы себя чувствуете? И где ваш непоседливый родственник?

– Вы не поверите! – рассмеялся Уолтер. – Угадайте!

– Да что тут угадывать. Разумеется, Эмерсон воспользовался моим отсутствием, чтобы продолжить раскопки. У этого человека нет совести! Полагаю, он сделал очередное открытие. И что это? Говорите же, Уолтер, не томите! Еще один фрагмент напольной росписи?

– Мисс Амелия, вы меня поражаете! Неужели вы умеете читать мысли? Откуда вы узнали?

– Просто успела изучить вашего брата, – сердито ответила я. – Когда дело касается его любимых древностей, он способен на любую глупость. В таком положении тратить время и силы... Так где Эмерсон? Мне нужно с ним поговорить.

– Это совсем рядом с разрушенными плитами, но...

– Никаких «но»! – отрезала я. – Возвращайтесь в лагерь, а я приведу Эмерсона.

И я поспешила к месту раскопок, не обременяя себя излишней болтовней.

К тому времени, когда Эмерсон наконец попался мне на глаза, я вся извелась от нетерпения. Он сидел на корточках, а выцветшая одежда и пыльный шлем так хорошо сливались с окружающим песком, что я заметила Эмерсона, только почти споткнувшись об него. Поглощенный своими изысканиями, он не услышал моего приближения. В сердцах я огрела его зонтиком.

– О, – протянул он, рассеянно глянув на меня. – Это вы, Пибоди. Ну конечно! Кто еще станет приветствовать человека ударом по голове?

Я опустилась на песок и по-турецки скрестила ноги. Эта поза, которая поначалу давалась мне с трудом, в последнее время стала получаться куда лучше. По крайней мере колени больше не издавали оглушительного скрипа.

Эмерсон успел очистить роспись размером в три квадратных фута. Я разглядела синий фон – озеро и три изысканных цветка лотоса. Зеленые листья обрамляли белоснежные лепестки.

– Так вот в чем заключался ваш замысел! – пропыхтела я, справившись с одышкой. – Отослать меня с Эвелиной, чтобы отвлечь мумию, а самому преспокойно посвятить себя раскопкам. Ну, спасибо, дорогой Эмерсон, за вашу заботу! Вы самый презренный, самый эгоистичный... Вы же прекрасно знаете, что рыться в песке голыми руками – пустая трата времени. Так вам никогда не расчистить роспись. Песок засыпает все с той же скоростью, с какой вы его сгребаете.

Эмерсон покосился на меня через плечо.

– Стоп, стоп, Пибоди, вы не договорили. Я самый презренный, самый эгоистичный...

– Вам что, даже не любопытно? – сердито буркнула я. – Неужели вы не хотите узнать, что случилось прошлой ночью?

– А я уже знаю. – Эмерсон снова сгорбился над древней плитой. – Еще до рассвета я наведался к судну и поболтал с капитаном Хасаном.

Присмотревшись, я поняла, что он выглядит утомленным. Под глазами залегли темные круги, а морщины в уголках рта обозначились глубже. От его усталого вида и спокойствия я на мгновение сникла, но только на одно мимолетное мгновение.

– Значит, поболтали, да? И что вы обо всем этом думаете?

– Все произошло, как я и предполагал. Мумия появилась, а вы обратили ее в бегство...

– Не я, а Лукас!

– По-моему, от Его Безмозглости было мало толку. Своим нелепым падением он вверг команду в состояние паники. Даже капитан Хасан испугался, а он, смею вас уверить, далеко не робкого десятка. Полагаю, к утру его светлость полностью оправился от того, что Хасан назвал «лично доставленным проклятием»?

– Не знаю, что с ним такое стряслось, – призналась я. – Если бы Лукас не был таким отважным человеком, я бы решила, что он просто упал в обморок.

– Ха!

– Насмехайтесь сколько хотите, но вы не можете отказать Лукасу в храбрости. Он отнюдь не трус.

Эмерсон пожал плечами и продолжил расчищать плиты.

– Похоже, вы лишились остатков разума, – заметила я. – У вас уже одну роспись разрушили, а если расчистите эту, ее ждет та же судьба. Она останется в целости и сохранности только в том случае, если будет закрыта песком.

– А может, меня заботит вовсе не сохранность находки? Это отличная приманка, способная привлечь нашего таинственного гостя. Лучше потерять плиту с древней росписью, чем Эвелину.

Эмерсон быстро взглянул на меня и чуть улыбнулся. Несколько минут я молча рассматривала его, потом медленно проговорила:

– Вы ведь и сами в это не верите.

– Нисколько не сомневаюсь, дорогая Пибоди, что вы крайне невысокого мнения обо мне и моих идеях, но ничего лучшего в голову мне не пришло.

В его голосе появились интонации, которых я прежде не слышала. Гнев, презрение и отвращение мне были знакомы, но этой усталой горечи в голосе Эмерсона раньше не было. Мне почему-то вдруг захотелось расплакаться. Я быстро отвернулась, чтобы он не заметил слез, предательски навернувшихся на глаза.

– Неправда, что я невысокого мнения о вас, – промямлила я и шмыгнула носом. Эмерсон резко вскинул голову:

– Что-что?

В эту минуту мы, должно быть, являли на редкость нелепую картину. Эмерсон подался вперед, пытаясь заглянуть мне в лицо. Руки его упирались в песок, и всей своей позой он напоминал любопытного орангутанга. Да и моя собственная поза – со скрещенными по-турецки ногами, в ворохе многочисленных юбок – была не менее идиотской. Впрочем, в тот момент я не сознавала анекдотичности происходящего, я видела лишь пронзительно-синие глаза, сверкавшие, словно сапфиры. Долго выносить этот взгляд было нельзя, я опустила глаза, с ужасом чувствуя, как горят щеки.

И тут чей-то голос разрушил чары. Мы с Эмерсоном дружно отпрянули друг от друга. К нам приближался Уолтер.

– Рэдклифф, – заговорил Уолтер, – как ты думаешь, что...

Он остановился и изумленно посмотрел сначала на брата, потом на меня.

– Что-то случилось? Я не помешал?

– Ничуть, – надменно ответил Эмерсон. – Ты ничуть не помешал. Что стряслось на этот раз, Уолтер? Ты выглядишь взволнованным.

– Взволнованным? Еще бы! Ты тоже будешь выглядеть взволнованным, когда услышишь, что произошло прошлой ночью.