Кроличья нора, или Хроники Торнбери

Вызвав его образ, необходимо задать вопрос, который логичен в реальном мире, но редко произносится в тонком: необходимо спросить имя.

И это не было простой задачей. Прошло много времени и безуспешных попыток, выбросов из сна, пока я осознанно высказала намерение увидеть Его. Сложно дать приказ подсознанию, когда оно привыкло безраздельно властвовать. Трудно вложить в него всю силу желания, не отвлекаясь на постоянно возникающие и мешающие задуманному образы и видения. Тем не менее мне удалось произнести волшебное слово – «Хочу». Оставалось ждать.

Постепенно образы, похожие на моего друга, стали все чаще появляться во снах, но стоило мне приблизиться – видение размывалось, рисунок искажался, и человек, вначале принятый мною за Фитцджеральда, оказывался незнакомцем. Я бродила среди вызванных фантомов как в лабиринте.

И наконец пришел долгожданный сон.

Я удивилась его реальности, спутав с пробуждением.

Тело чувствовало каждую клеточку и полностью контролировалось сознанием. Я слышала аромат цветов, пение птиц и теплоту легкого летнего ветерка. Соткался незнакомый город, но как ни пыталась я прочесть название улиц, не удавалось. Латинские буквы на потрескавшихся от времени старых щитках разбегались и меняли свое положение.

Диковинная архитектура города не существовала в действительности. Вокруг меня возвышались многоаркадные дома, украшенные спиральными, уносящимися ввысь колоннадами.

Я слышала голоса людей, но они не привлекали внимание. Я проходила мимо, не вглядываясь в их лица; они проплывали размытыми фантомными пятнами. Я шла на плач, тихий, бесконечно грустный плач ребенка. И в конце концов увидела худенького мальчика с взъерошенными светлыми волосами. Он сидел на краю пересохшего фонтана. Маленькое тельце вздрагивало от рыданий. Малыш низко опустил голову, размазывая по щекам слезы. Чувство бесконечной жалости захлестнуло меня, я присела на корточки и дотронулась до щупленького плечика:

– Солнышко, что случилось с тобой, кто-то обидел? Почему ты так горько плачешь?

Он молчал, растирая слезы грязными кулачками, не поднимал глаз. Правда, плакать перестал, лишь тихонько хныкал. Бедное одинокое маленькое создание. Я погладила его по мягким, как пух одуванчика, волосам.

Мальчик всхлипнул и наконец взглянул на меня нереально взрослыми глазами. Он внимательно смотрел и молчал, я же была потрясена выражением его лица. Скорбный лик как будто не принадлежал ребенку. Боль в его глазах рождала странную иллюзию. Малыш перестал плакать. Я в свою очередь также не могла отвести взгляд. В тонком мире мы узнаем друг о друге абсолютно все, вступив в физический или визуальный контакт. Маленький мальчик смотрел на меня глазами Фитцджеральда.

Вот он – долгожданный шанс, главное, не разволноваться, не поддаться эмоциям, которые могут моментально вынести в реальность. Я отвела от ребенка глаза и, не фиксируя на нем взгляд, задала самый важный вопрос:

– Как твое имя?

Мальчик вздрогнул, но сохранил молчание. Тогда я, стараясь не смотреть ему в глаза, взяла маленькую ручку и прижала пальчики к губам.

– Помнишь, я обещала, что ты будешь плакать только от радости? Скажи мне свое имя.

Я видела, что плечи мальчика дрогнули, он опустил голову, прерывисто вздохнул и тихо произнес:

– Меня зовут Том. Я потерялся и не знаю, где моя мама. Вы ее не видели? Она очень красивая… – его голосок задрожал, малыш готовился снова захныкать.

– Не надо плакать, Том, ты уже большой мальчик. Иди ко мне, я отведу тебя домой.

Я взяла на руки почти невесомое тельце; малыш обнял меня за шею, но продолжал дрожать и жалобно всхлипывать.

Ощущение неземного блаженства пронизало меня насквозь, когда я прижала его к груди и вдохнула медово-молочный запах волос.

– Все будет хорошо, Том, сейчас найдем маму.

И мы пошли по улице, в надежде, что соткется ее образ. Но чем дольше я шла, тем меньше ноги слушались меня – они налились свинцом, то и дело увязали в брусчатке, каждое движение предполагало невероятные усилия. Но эту интересную уловку сна я знала очень давно, ее можно легко обойти, стоит лишь повернуться и начать идти задом наперед. Поверьте, это правило всегда срабатывает. Сны – иллюзии-перевертыши, они предполагают нестандартные решения. По мере того как я передвигалась по улице, пятясь назад, малыш на моих руках менялся, я не видела, как именно, но он становился тяжелее, а под конец я уже не могла его удержать и без сил опустила на землю.

– Вот вы и пришли, – услышала я знакомый голос и, удивившись, резко посмотрела в сторону. Как можно забыть, что ничего подобного делать нельзя? Изображение окружающего мира поплыло. В последнее мгновение я успела ухватить силуэты двух людей, стоящих передо мной. Молодая красивая испанка в белом платье, украшенном крупными розами, радостно протянула руки к мальчику. Второй образ почти потерялся, он испарялся на глазах, но, как это бывает в мире сновидений, я уже знала об этом человеке все, не видя его, я почувствовала это своей оболочкой. Рядом с мамой малыша стояла сущность врача-убийцы Лукаса Фишерли. То, что малыш уйдет с этим чудовищем, вызвало животный ужас, и я в отчаянии замахала руками, отталкивая молодую испанку от фантома доктора. Но было уже поздно – Другая нарушила все возможные законы пребывания в спокойном мире снов, превысила уровни эмоций и амплитуды движений. Меня вынесло в реальность.

Некоторое время я лежала в кровати, бессмысленно глядя в потолок. Что это было? Сон запомнился до мельчайших подробностей, я до сих пор ощущала хрупкое тело ребенка на своих руках, шелк его волос и запах молока. Или цветов?

Итак, мне удалось разыскать Фитцджеральда, но образ, что он выбрал для появления во сне, озадачил. Возможно, мне явилась его незащищенная страдающая душа, он чувствовал себя брошенным и потерянным, как и маленький Том? Хорошо, что Фрида (в том, что это именно она, я была абсолютно уверена, даже не взглянув в ее лицо) осталась и даже в мире сновидений охраняла своего сына. Но что там делал образ злого гения Лукаса? Какую мерзкую роль он продолжал играть? Зачем он явился в мой сон?

Глава 17 Портрет

Этот памятный день начался, как обычно, с пиканья будильника и поспешных сборов на работу.

В офис приходилось ехать через весь город. Дорога с севера на юг Москвы и обратно занимала каждый день около трех часов. Но ко всему привыкаешь. Меня устраивали ежедневные переезды в метро с книжкой в руках. Да и сама работа приносила удовлетворение. Продавать людям отдых и хорошие впечатления – разве это не здорово?

Утро, как и всегда, сопровождалось прочтением писем в электронном ящике, из которых добрая половина всевозможной ерунды и рекламы сразу же летела в корзину.

Звонок телефона отвлек от прочтения сплетни об очередном разводе какого-то актера. Это был Игорь, друг моего бывшего мужа.

– Привет, дорогая! Как твое ничего? – услышала я мягкий вкрадчивый голос.

«Интересно, что ему понадобилось с утра пораньше? Пригласить меня в кино, напроситься на чашку чая? Как бы вежливо отказаться?»

– Да все как всегда, без изменений. Как твоя жизнь? Бьет ключом?

– Ага! Да только все по голове! Короче, я чего звоню.

Ты не подумай, что я с ума сошел или лишнего перебрал.