Крошка из Шанхая

Часы пробили полночь. Все проголодались, но когда я принесла еще одну тарелку с колбасой, Мадонна спросила:

– А что, ничего другого нет?

Я виновато понурила голову:

– Все съели.

– Можно заказать еду на дом, – нашелся Тиан-Тиан. – У «Крошки из Сычуаня [36] » открыто допоздна. Позвони им, они без проблем все доставят.

– Дорогой, ты просто умница, – радостно защебетала Мадонна, нежно обняв Ай Дика за мощную мускулистую талию и чмокнув Тиан-Тиана в щеку. Она принадлежала к той породе легковозбудимых женщин, которые в состоянии экзальтации ведут себя необычайно сексуально и кокетливо.

[36]Сычуань – провинция, расположенная на юго-западе КНР, в верхнем течении реки Янцзы.

Посыльный из ресторана принес четыре коробки с едой и рисом. Я поблагодарила его и немного дала на чай. Сначала он наотрез отказывался от чаевых, но потом, покраснев как рак, все-таки взял деньги. Его застенчивость удивила меня. Из любопытства я стала расспрашивать, кто он и откуда. Выяснилось, что его зовут Дин, он только что приехал из деревни и работает в ресторане всего несколько дней. Я сочувственно кивала, зная, что новичков всегда норовят держать на посылках и заставляют бегать по мелким поручениям.

Мы наелись до отвала, а потом снова пили. Так продолжалось до тех пор, пока не начали слипаться глаза. Мадонна и Ай Дик расположились во второй спальне. Поскольку там были кровать и кондиционер, мы с Тиан-Тианом на всякий случай ничего в ней не меняли – вдруг поссоримся и решим спать в разных комнатах. Правда, пока такого еще не случалось.

Было, должно быть, около двух или трех часов. Что-то тихое и мягкое прокралось внутрь спальни в черноте ночи. Я ясно и отчетливо увидела его – лунный свет, тонкой струйкой просочившийся в комнату сквозь щели неплотно закрытых жалюзи. Почти полчаса я лежала, пристально вглядываясь в эту серебристую нить. Она была слабой и холодной, словно притаившаяся в расщелине маленькая сонная змейка. Я выпростала ногу из-под одеяла, по-балетному вытянула пальцы, пытаясь попасть ими в серебристую лунную струю. До меня доносилось слабое, едва различимое дыхание мирно спящего рядом мужчины и приглушенные стоны двух любовников, в пылу страсти безжалостно истязавших матрас в комнате для гостей.

Меня оглушало биение собственного сердца, пульсация крови в жилах, чувственный и удовлетворенный рык североевропейского самца в соседней комнате и тиканье электрических часов. Кончики пальцев, легко касаясь, прошлись по набухшему пульсирующему холмику между бедер, и все тело мгновенно свело горячей судорогой оргазма. Обессиленные пальцы в изнеможении вынырнули из этой содрогающейся плоти и скользнули в рот. На языке остался солоновато-горький привкус, привкус моей подлинной женской сущности.

Лежавший на простыне луч лунного света исчез, и маленькая змейка бесследно растворилась в ночной дымке.

7 Один день нашей жизни

Пальто нашел и шляпу нахлобучил,

И на ходу в автобус сиганул.

Мой путь наверх лежит сквозь дым летучий,

Но кто-то говорит, и я заснул [37].

The Beatles

Обнаженные деревья купались в солнечном свете. Мы весь день не выходили из дома, лишь пару раз выглянули на улицу. Стоявшая в ванной комнате стиральная машина была битком набита несвежими носками и грязными рубашками. Тиан-Тиан не соглашался нанять уборщицу или приходящую горничную, которая могла бы хоть изредка наводить здесь порядок. Он не желал допускать посторонних в свое жизненное пространство, позволять чужому человеку прикасаться к его нижнему белью, пепельницам или домашним тапочкам. А мы сами почти ничего не делали по дому и постепенно совсем обленились. В идеале мы, наверное, вполне обошлись бы и без трехразового питания.

– Все что нужно человеку – это потреблять 2790 килокалорий в сутки, 1,214 МЕ витамина А и 1,094 миллиграмма кальция, – рассуждал Тиан-Тиан, размахивая передо мной несколькими флакончиками с зелеными, белыми и желтыми таблетками.

Он был убежден, что эти таблетки содержат все необходимые нашему организму витамины и питательные вещества.

– Чтобы они казались вкуснее, можно растворять их во фруктовом соке, йогурте или еще в чем-нибудь и выпивать в таком виде, – вполне серьезно говорил он.

Я безоговорочно верила каждому его слову, но, на мой взгляд, с таким питанием недалеко до невроза и депрессии. Лучше уж каждый день заказывать еду на дом в «Крошке из Сычуаня».

Тиан-Тиан постоянно понукал меня, как заправский надсмотрщик, заставляя писать. И пока я работала, сам сидел в соседней комнате и занимался живописью: акриловыми красками расписывал купленное в супермаркете нижнее белье от И Эршуана, изображая на ткани маленьких леопардов, искаженные людские лица и аквариумы с золотыми рыбками. После еды мы устраивали друг для друга персональную выставку своих произведений. Я читала ему отрывки из романа. Он до колик смеялся над той сценой, которую я позже вымарала – над разговором пациентки и ее психоаналитика.

– Муж мне отвратителен. Он настоящая свинья.

– В постели или вне ее?

– Безмозглый болван. Только и умеет, что трахаться. Не пропускает ни одной юбки. Будь его воля, даже козу бы трахнул. Скоро мое терпение лопнет, и я его кастрирую, как Лорена Боббитт [38], которую судили в Вирджинии семь лет тому назад.

– Вы что, всерьез подумываете об этом?

– Господи, почему все мужики убеждены в своей правоте? За кого вы нас, женщин, держите? За пустых безвольных кукол? Похоже, даже психоаналитику не под силу решить мои проблемы. Зря трачу деньги на тупого придурка!

– Что вы имеете в виду?

– Где ваше профессиональное чутье, вы должны уметь заглянуть человеку в душу! Невыносимо, когда тобой все время манипулируют!

– Если вы мне не доверяете, можете уйти! И, пожалуйста, не забудьте закрыть за собой дверь!

– Ну, все, с меня хватит! Все вы свиньи! – и с этим воплем она выбежала из кабинета.

– Это так вульгарно, похоже на фарс, – хихикнул Тиан-Тиан, – но смешно.

Я померила одну из белых футболок, на которой Тиан-Тиан карикатурно нарисовал уморительную кошачью мордочку. Выглядело классно. На остальном белье красовались изображения луны, губ, глаз, солнца и женских лиц. На софе высилась целая груда из нескольких дюжин вручную расписанных вещей.

– Мы могли бы куда-нибудь пристроить это на продажу, – сказала я.