Кроссворд для негодяев
Шрифт:
Офицеры незаметно переглянулись, и Логинов сказал:
– Евгений Николаевич! Пока подъедет «Волга», нужно решить одну важную проблему.
– Да-да, Павел Викторович, я весь – внимание.
– Там, в «Мерседесе», граната с выдернутой чекой...
– Как?.. – поперхнулся прокурор, отступая назад.
– Она зажата в руке бандита. Но, естественно, представляет большую опасность.
– Да-да, я понимаю, граната это, конечно, опасно... Извините, у меня гастрит, я, кажется, говорил... – продолжал пятиться прокурор.
– Куда же вы? – проговорил опешивший Беляев. – Надо что-то решать!
– Да-да,
– Евгений Николаевич! – едва сдерживая улыбку, сказал Логинов. – Нам нужна санкция, все остальное мы сделаем сами.
– Да, санкция, конечно... А-а на что, простите?..
– Граната может взорваться в любую минуту, – напомнил Беляев.
– Тем более если мы начнем вскрывать «Мерседес», – добавил Виктор. – В общем, единственный выход – отрезать руку и вывезти гранату за город.
– И взорвать вдали от людей.
– Да, конечно, надо вывезти, безусловно... Но я, конечно, не специалист по анестезиологии и прошу понять меня правильно, но, простите, – понизив голос до трагического шепота, произнес прокурор, – он же будет кричать... Может, его предварительно, так сказать, усыпить?
– Кто будет кричать? – тихо спросил Беляев.
– Ну, так сказать, бандит...
– Гм-м, – подался вперед Логинов, закрывая собой Беляева. – Евгений Петрович, руку надо отрезать мертвому бандиту, он кричать не будет.
– Ф-фух! – вздохнул прокурор, – конечно! Конечно, Павел Викторович, то есть Виктор Павлович! Режьте, я санкционирую в интересах, так сказать, общественной безопасности! Я все санкционирую! – повторил он, неожиданно выпрямляясь и окидывая взглядом переулок. – А сейчас, простите, у меня гастрит, то есть обед...
Гордо проследовав к подъехавшей со стороны Десятинной «Волге», прокурор оглянулся и вдруг громко крикнул:
– Литецкий! Литецкий! Подойдите сюда!
Бледный как мел адвокат на полусогнутых подскочил к «Волге». Прокурор тем временем уселся на переднее сиденье и, сурово глядя прямо перед собой, отчеканил:
– Я рассмотрел материалы. Заявление и свидетельские показания носят клеветнический характер и направлены на дискредитацию достойного офицера спецслужбы. Я этого не потерплю!
– Но...
– Я еще не закончил.
– Простите...
– Я еще не решил, санкционировать ваш арест или нет и по какой статье вы пойдете – как организатор массовых беспорядков или как рядовой участник...
– Евгений Николаевич...
– Пока я буду думать, вы должны предоставить мне заявления всех свидетелей, в которых будет написано, что клеветнические показания ими были даны под принуждением. Ясно?
– Да.
– Если к трем часам у меня не будет чьих-то заявлений, виновные будут привлечены к ответственности за клевету... вместе с вами. Трогай!
«Волга» фыркнула и отъехала от застывшего в полупоклоне адвоката. Литецкий еще минуту стоял неподвижно, а потом с испугом посмотрел в сторону «Мерседеса». Минер с окровавленным тесаком как раз высунулся из салона и крикнул:
– Товарищ полковник! Не получается! Нужен топор!
– Какой топор? – вздохнул Беляев. – Милютин! Милютин! Ко мне!
Когда дюжий спецназовец подскочил, Беляев кивнул на «мерс» и сказал:
– Пособи
минеру. Только осторожно, там «лимонка»!– А-а! – вдруг завопил бандит из машины. – Она взорвется, она взорвется!
– Да закройте ему пасть! – крикнул Беляев.
Логинов подождал, пока из «мерса» извлекли находящегося в полуобморочном состоянии бандита с «лимонкой». Его правая рука, перемотанная скотчем, была забрызгана кровью. Под локтем из странных ошметок торчал осколок плечевой кости убитого снайпером бандита. Логинов повернулся и увидел: на крыльце прокуратуры рвало какого-то расфуфыренного типа в шикарном костюме. Это был Литецкий.
Бандита дотащили до милицейского «лунохода» и сунули внутрь. Следом сел Петров, дверца с решетчатым окошком захлопнулась, и кавалькада из трех машин с воем и мигалками вырулила из Планерного на Пролетарскую. Логинов понаблюдал, как бандитов одного за другим грузят в «пазик», и крикнул Беляеву, разговаривавшему с начальником ГОВД:
– Полковник! Я – в управление! Заканчивайте тут и приезжайте.
– Есть, – кивнул Беляев.
На Пролетарской, за милицейским оцеплением, несмотря на дождь, собралась огромная толпа зевак. Она тут же сомкнулась за машинами, которые увезли злополучную «лимонку». Люди сообщали друг другу новости – одна страшнее другой.
– Бандиты заминировали прокуратуру и взяли заложников, как в Буденновске...
– Тридцать человек убили, я сам видел...
– Снайпера сбросили на парашюте, и он приземлился прямо на крышу...
– Говорят, переулок закроют, а ночью пожарными машинами будут смывать кровь...
– Привет, отец, – сказал Логинов, с трудом прорвавшийся сквозь толпу, и устало опустился на сиденье «Опеля».
– Говорят, шибко побили там бандюг? Такие страсти рассказывають...
– Не очень шибко, но побили, – вздохнул Логинов.
Он прикурил сигарету, потянулся к микрофону и только тут вдруг вспомнил о водителе «КрАЗа».
– На Десятинную, отец. «Волк-10», «Волк-10», я – «Тигр-6», отзовитесь.
– Я – «Волк-10».
– Клиента взяли?
– Нет. На всякий случай проводим осмотр всех помещений, но многие люди видели, как этот Поплавский смылся сорок минут назад. Самое главное, что его машина осталась здесь.
– Понял. Узнайте его адрес и загляните туда. Машину отгоните в управление. Конец связи.
На Десятинной у Планерного тоже стояла толпа, но поменьше. Оглядываясь по сторонам, Логинов выругался и уже хотел возвращаться, когда вдруг увидел лысоватого водителя «КрАЗа» у забора воинской части. Стоя в окружении, судя по всему – водителей других грузовиков, он о чем-то рассказывал, размахивая руками и кивая головой.
– Стоп, отец, – сказал Михеичу Логинов. – Посигналь.
Он посигналил, лысый оглянулся и вдруг, растеряв весь свой пыл, попятился.
– Позови его, – сказал Логинов, посмотрев на часы. – Вон того, лысого.
– Эй! Мил человек! – крикнул Михеич, опуская стекло. – Ты, который с плешью! Поди сюда!
– Кто – я?
– Да ты, ты! Не задерживай!
Лысый ни живой ни мертвый побрел через дорогу. По сторонам он не смотрел, и какая-то «семерка» едва его не сшибла.
– Где ваша путевка? – спросил Логинов, когда лысый наконец приблизился.