Кроссворд для нелегала

…В тот раз трофейный коньяк «Мартель» вестовому конвойного капитана, ныне заслуженному пенсионеру МВД, не понравился – разведенный спиртик из фляжки победителя показался ядренее и слаще.

– А еще как-то раз Дремов против троих «робинзонов» вышел, – продолжил тогда вечер воспоминаний заслуженный пенсионер. – Это уже после войны было, мы вместе с ним в разведшколе науку проходили. Там «робинзонов» использовали как учебный материал – вроде живых чучел для рукопашки. В работе как раз были двое бывших власовцев и молодой уголовник. Власовцы мятые уже были, пожилые, без куражу – ну, б/у, короче. А урка помоложе, злой, падла, и… Ну, дубленый такой, жилистый пацан.

– Что, по серьезу буцкаем? – урка был самый натуральный бандит, осужден по мокрухе. Теперь таких авторитетами называют.

Дремов ему подтвердил, что вполне по серьезу.

– Ну, по серьезу так по серьезу, начальник, – урка слова лениво так гундосит, губу оттопыривает, зенки свои белесые прищурил, глядит на фигуру «гражданина начальника» с насмешкой – мол, щас я тебя урою, курва легавая…

Первым Егерь привалил тогда власовца. Кулаком под сердце, почти без замаха. Как он сумел – не знаю, только власовец отключился мгновенно, точно серпом подрубили – аж лбом оземь тюкнулся. Второго тоже с одного удара под корень подрубил – раздробил каблуком коленный сустав. А вот с уркой… До того сразу дошло, с кем он связался, только блатной кодекс ему убегать не позволил. Урка стал кругами ходить, держал дистанцию, что-то соображал, изучая Дремова, как опасную змею на тропе. И вдруг, неожиданно сорвав с головы свою блатную кепочку-восьмиклинку, насадил Андрею на голову так, что закрыл и глаза, и нос… Я вижу – на миг опешил Дремов, дыхание сбилось, врага не видать… Машинально дернул кепочку – не вышло сразу сорвать. Нос помешал… И тут же жуткий удар пропустил – носком сапога под самое дыхло…

Как Дремов устоял, не знаю. Все же к удару был готов, напрягся весь, это видно было… По счастью, на курсах СМЕРШа обучали бою в темноте либо с завязанными глазами. Дремов согнулся, качает корпусом туда-сюда, не дает урке выбрать, куда бить, а сам исхитрился и поймал того на захват, и уже поймал его голову на сгиб локтя – дальше удушающий прием, и хана бы уркагану. Но тот как-то выскользнул, и ударил было Дремова под колено, но Андрей уже успел сбросить чертову кепку и пошел на урку, как танк, освирепел, забыл про свою науку, вломил бандиту пару раз – и тот поплыл, стал заваливаться, но и тут свои блатные замашки не забыл – вместо того чтобы назад или вбок упасть, повалился прямо на Дремова, а сам хавку раскрыл и цап своими железными зубьями… Как Андрей успел уклониться – до сих пор не знаю, все было как в ускоренном кино… Вот реакция у мужика! Ну какой нормальный человек мог ожидать такое? А он – успел! Зубы уркана ну прямо в миллиметре от Андреева носа щелкнули. Еще немного – и остался бы калекой…

Теперь Дремов себя контролировал полностью – слепую ярость сменила расчетливая злость. Несколько сильных, точно нацеленных ударов – и урка, уже нисколько не притворяясь, упал на колени, прикрывая голову.

– Уй, начальник! Больно же! Пожалей, не калечь! Уй, не надо больше, помру! – урка завывал и взвизгивал, точно подбитый пес. Андрей остановился.

– Ой, отец… Ты что… Все нутро отбил… Как жить теперь? Больно… – гнусавые причитания звучали непрерывно и очень жалобно, пока урка медленно поднимался на ноги.

И вдруг, резко разогнувшись, молнией выбросил вперед правую руку с растопыренными рогаткой пальцами – прямо Дремову в глаза. Но Андрей ждал этого удара – кое-какой опыт общения с этим народом у него имелся. Как только завелась песнь: «Больно, начальник» – жди «козы» в глаза. Дремов поймал руку на излом, жалеть не стал. Послышался хруст, и урка взвыл уже не притворяясь. Дремов развернулся и пробил по печени и в переносицу. Блатарь упал. Несколько секунд лежал в отключке, затем Дремов ткнул его носком сапога по почкам. Урка охнул, застонал. Но попыток встать больше не делал. Так и остались лежать все трое – власовцы могли бы встать, но мудро рассудили, что лучше начать шевелиться потом, когда уйдет этот легавый волкодав, а урка только в больничке окончательно пришел в себя, после того как сердобольные врачи сложили и кое-как загипсовали его конечность.

Среди приписанных к разведшколе «робинзонов» никто его больше не видел.

Побуцкали по серьезу.

В конце сороковых, еще при жизни вождя и его верного соратника Лаврентия Палыча, «робинзоны» исчезли. То ли вымерли, то ли на стройках коммунизма оказались нужнее. Это потом Резун-Суворов – «власовец» семидесятых – про них вспомнил в своем «Аквариуме» и почему-то обозвал их «куклами». Нет, не было больше ни «кукол», ни «волонтеров», ни «робинзонов».

…Телегин постепенно засыпал, непрошенные мысли и образы в голову больше не лезли. Да, байки о Дремове, да и его собственные рассказы – лучший освежитель для мозгов. Про кепку, и пальцы веером, и про прочие смертоносные штучки Дремов Телегину с Никитиным не только рассказал, но и показал, и научил, и контрприемы преподал. Мало ли, в жизни все может пригодиться.

Западная Ю…я. 200… год

– У меня мало времени, – ствол «магнума» уперся Зорану в разбитую переносицу. А голос Наташи звучал мягко и тихо. – Меня интересует владелец квартиры. Это вы убили его? – Наташа отвела ствол от покалеченной физиономии сантиметров на десять, наставляя его то в лоб, то в глаз бандита. Допрос вела она, так как лучше знала язык, Телегин следил за Бочонком. Тот немного пришел в себя, но лежал без движения – и правильно делал, беречь его шкуру Слава не собирался.

– …Так уж получилось. Мы и не собирались, только хотели деньги взять. Он нам должен был, – Зоран говорил торопливо, безуспешно силясь унять мелкую дрожь. – Яким на Эмира работал, а может, еще на кого-то… – Зоран часто затряс головой. – Он сам за нож схватился!

– На Эмира работал, говоришь? А ваш хозяин – Касим?

– Да. Он очень рассердится, когда узнает…

– Это его проблемы, – оборвала бандита Наталья. – Кстати, как нам его увидеть?

Парень поспешно замотал головой. Телегин бросил на него быстрый взгляд, затем вновь повернулся к Бочонку. Тот еле слышно постанывал, но демонстрировать, что пришел в себя, не торопился. Впрочем, все и так было понятно – агент Яким Елеч слишком любил деньги. И с кем-то не поделился.

Тем временем в дверь, к которой привалился Зоран, вдруг кто-то постучал. На пару секунд все затихли, первой стряхнула с себя оцепенение Наталья.

– Кто это? – спросила она Зорана.

– Наверное, наши, – сдавленно произнес тот. – Мы их минут двадцать назад вызвали, с трупом помочь.

– Это просто праздник какой-то! – с этими словами она приложила Зорану рукояткой «магнума» по темечку – с таким расчетом, чтобы он молча полежал с полчасика. Слава подверг той же процедуре Бочонка, использовав ножку от табуретки.

– Давай на балкон – и вниз, если там чисто! – Наталья встала так, чтобы держать под прицелом дверь, в которую все настойчивее колотили очередные визитеры – надо же, ну что за популярная личность этот Елеч… Слава метнулся к балкону – к счастью, улица была пуста, три часа пополудни, самая жара, местное население вкушает послеобеденный сон или грабит продажных агентов…

Телегин подхватил свой «докторский» саквояжик, сбросил вниз. Перевалился через перила, повис на руках, держась за основания металлических прутьев-балясин, чтобы быть как можно ближе к земле, и отпустил руки. Четыре метра свободного полета с приземлением на газон – пустяк, на тренировках прыгали с шести…

Наталью он подхватил под мышки, хотел подстраховать, но неудачно – оба потеряли равновесие, плюхнулись на бок. Наталья что-то прошипела свирепо о том, что без рыцарской помощи была бы целее… Через минуту они дворами уходили от злополучного дома, стараясь двигаться не спеша.

– Слушай, а как ты влезла на этот балкон? Сверху вниз – это и кирпич сумеет, а снизу вверх…

– А я не снизу вверх, а справа налево… Когда ты по мобильнику не ответил, мне стало обидно – наобещал бедной девушке, а сам ни ответа, ни привета. Ну, барабанить в дверь сочла бестактным в этой ситуации, решила пройти через смежную квартиру, о которой нам дома толковали, помнишь? И прошла, там никого не оказалось, вышла на балкон, а он от «нашего» – на расстоянии одного шага. Ну я и шагнула…