Крот 3. Сага о криминале

Дальше шел разговор Глеба, Кузьмичева и Старкова.

ГЛЕБ: Я его, суку, порешу… Сегодня же.

КУЗЬМИЧЕВ: Успеешь. Нам сейчас надо понять, что делать… Допустим, Катюшу уже завтра мы вывезем. Но Глеб все равно должен туда лететь. Верно?

ГЛЕБ: Зачем?

КУЗЬМИЧЕВ: Ты же не знаешь, что мальчика там нет.

ГЛЕБ: А зачем мне лететь в Краснодар, если его там нет?

СТАРКОВ: Старый кагэбэшник Виктор Сергеевич вряд ли оставит тебя без присмотра.

ГЛЕБ: Не оставит… Хвост будет обязательно.

Виктор Сергеевич выключил магнитофон, постоял какое-то время в раздумье, вернулся в гостиную.

Пнул ногой Глеба, тот промычал что-то, но не проснулся.

Виктор Сергеевич надел туфли, набросил пиджак, с трудом приподнял парня, взвалил себе на плечи, повел его, почти не держащегося на ногах, к выходу.

Вывел на площадку, кое-как вошел с ним в лифт, спустился вниз.

Дежурный лифтер, увидев уважаемого человека, волокущего на себе парня, быстро бросился на помощь.

– Что случилось, Виктор Сергеевич? Перепил, что ли?

– Молодежь, совсем не умеют пить, – ответил тот и попросил: – Подсоби до машины.

Вдвоем они довели Глеба до «мерса», посадили на переднее сиденье, и машина поплыла со двора.

Виктор Сергеевич миновал центр города, выскочил на Дмитровское шоссе, вскоре «мерс» свернул на одну из боковых дорог.

Впереди виднелось бесконечное водохранилище.

Виктор Сергеевич остановил машину в удобном месте, выволок вялое тело Глеба, потащил к воде. Завел поглубже, с силой оттолкнул от себя парня, и тот быстро и тяжело пошел ко дну.

Виктор Сергеевич на берегу отжал мокрые брюки, сел в автомобиль и покатил в обратную сторону.

Самолет Краснодар – Сибирск совершил посадку точно по расписанию. Вован взял вытянувшуюся, похудевшую Катюшу за руку, направился по летному полю в сторону ворот, за которыми стояла толпа встречающих. Увидел Антона, безбородого и одетого в хороший костюм, махнул рукой.

Катюша тоже махнула встречающему высокому дядьке, тот подхватил ее, подбросил под самое небо.

– Тебя как зовут? – спросил, улыбаясь, Антон.

– Катя, – ответила та.

– А чья ты?

– Папы и мамы.

Антон под улыбчивым взглядом Вована подставил свое ухо девочке, попросил:

– А теперь шепотом… чтоб никто не слышал… какая у тебя фамилия?

Катюша совсем плотно прижалась губами к уху Антона, прошептала:

– Кузьмичева… – И чуть погодя поинтересовалась: – А папки тут не будет?

– Пока нет.

– А мамки?

– Тоже пока нет. Но скоро обязательно будут – и папка, и мамка.

Вован подхватил поудобнее сумку, и они направились к мощному джипу.

Следом за джипом в сторону города понеслись две машины охраны. Катюша с интересом вертела головой и прижималась к Антону.

Вован взял мобильный Антона.

– Можно?

Тот кивнул.

Вован набрал номер.

– Сергей Андреевич! Вован беспокоит! Все в ажуре, прилетели! Доча? Доча рядом! Сейчас передам. – Приложил трубку к уху девочки, прошептал: – Папка…

– Доченька, – сказал Сергей, и голос его сразу сел. – Здравствуй, доченька. Это папка.

– Папка! – закричала Катя как резаная. – Папка, родной, дорогой! Мой папка! Ты где? Когда приедешь?

– Скоро, доченька… Скоро, родная… – Кузьмичева душили слезы. – Я обязательно скоро приеду, дочь.

Городской дом Антона был небольшой, но крепкий, добротный, обнесенный изящным кирпичным забором. Ворота были автоматические, во дворе охрана.

Джип и машины охраны въехали во двор, Антон повел гостей в дом. Бесновались на цепях злые псы.

…Антон и Вован сидели вдвоем за обеденным столом. Девчушка, свернувшись калачиком на диванчике, крепко спала с дороги.

– Вот так и живем, – говорил Антон, закусывая. – То под охраной из десяти человек, то за двухметровым забором, то в окружении кавказских овчарок.

– Тяжко, – согласился Вован.

– Не то слово. Иногда думаю, на кой хрен я послушался Кузьму и полез в эту губернаторскую катавасию?

– С Линником пересекался?

Антон засмеялся, поднялся, показал во двор.

– Видишь, часть забора совсем новая? Это господин Линник и шарахнул.

– Почему решил, что именно он?

– А он и не скрывает. На следующий день после бомбиловки прикатили его парни, передали записку: чем выше карабкаешься, тем больнее падать.

– А ты что ж, не ответил? – удивился Вован.

– Я – чтоб не ответил? – возмутился хозяин. – Три загородных дома спалил!

– А губернатор?

– Молчит, затаился… Видать, никак не скумекает, к какому берегу притулиться. Линник – беспредельщик. Страшно. В любой момент может или взорвать, или пристрелить. Ко мне подкатывался. Обещал пост вице-губернатора… Поддержи только, говорит. Знаешь, что я ему ответил? Обещаю, говорю, тебе, Жилин, хорошие нары с подогревом. Наподобие финской сауны!

Они расхохотались так, что Катюша проснулась, удивленно посмотрела на мужчин и снова уснула.

– Пацанку нужно беречь, – сказал Вован. – Если пронюхают, чья она, сразу стырят. И тогда беда.

– Никто ничего не узнает, – с пониманием ответил Антон. – Всем говорю, что племянница. Погостить приехала… – Налил по рюмке. – Ты когда отбываешь?

– Не знаю. Сюда должны прибыть люди Вахтанга, надо встретить.

– Неужели к Линнику? Он же кавказцев на нюх не переваривает!

– Маргеладзе хочет попробовать. Потому и присылает самых близких родственников – вроде как смертников.

– Так что, надо встретить хлебом-солью? – спросил Антон.

– Надо опередить Линника. Тот сразу пустит их в расход. А парни прилетают нормальные. Андреич говорит, наши люди.

– А Филин к кому с припеком?

– Похоже, к губернатору. Он боится Линника. Линник будет поумнее губернатора, черта с два обскачешь его.

Часы показывали уже половину одиннадцатого утра, а автомобиль Шалвы все еще не появился возле офиса. Аркадий и Колян сидели в машине совсем рядом с въездом на автомобильную стоянку, ждали появления страстного кавказца.