Кровь Асахейма

Через разрывы в густой завесе грязного дыма можно было разглядеть очертания боевых машин, медленно ползущих к стенам по следам жертвенной пехоты. Тяжелые гусеницы перемалывали тела, превращая кучи трупов в лужи коричневатой слизи. Время от времени, после точного попадания из лаз-пушки, эти машины вспыхивали зеленым пламенем и разваливались на куски по мере того, как подключались другие виды оружия. Но на месте каждой подбитой машины появлялось множество новых, черепашьим шагом прокладывающих и прогрызающих себе путь через озера дергающейся и умирающей плоти.

Вальтир вытащил Хьольдбитр из ножен. Ольгейр поднял ствол Сигруна. Двое космодесантников стояли на стене и наблюдали, как первая из крупных машин появляется в зоне поражения. Рядом с ними по всей длине парапета смертные солдаты крепко сжимали лазганы, щурились, глядя на открывавшиеся картины, и пытались не впасть в ступор окончательно. Несколько Сестер Битвы в их рядах молча стояли и терпеливо ждали, похожие на эбеновые статуи забытых святых.

— Да направит тебя рука Русса, Тяжелая Рука, — сказал Вальтир.

— И тебя, мечник, — кивнул Ольгейр. — Развлекись как следует.

Вальтир взмахнул клинком. Даже в тусклом, плотном от смога воздухе его клинок сверкал, отполированный до зеркального блеска.

— Да, я как раз собирался, — ответил он.

До заката оставалось еще много часов, но небо быстро темнело. Разрастающаяся завеса цвета забродившей сливы поднималась от горизонта и затмевала солнечный свет. Высокие столбы рассеянной в воздухе золы поднимались с краев копошащихся орд по мере их наступления. Мертвенно-бледные зеленые молнии озаряли рваную кромку бегущих по небу облаков, и сразу раздавался глухой рокот противоестественного грома.

Раскаленный воздух стал к тому же удушающе влажным. Рои насекомых примчались с равнин и принялись терзать защитников на верхнем уровне стен. Они скапливались у воздушных клапанов гвардейских костюмов химзащиты, яростно жужжа и закупоривая дыхательные механизмы своими разбухшими брюшками. Стрелковые расчеты начали, задыхаясь, покидать свои посты. Люди хлопали и скребли по маскам противогазов. Интенсивность защитной стрельбы заметно упала.

— Стоять на местах! — взревел Гуннлаугур, пробираясь к краю широкой орудийной платформы, взгромоздившейся на вершине внешних ворот.

Его окружали сотни гвардейцев. Каждый из них управлял болтерной установкой, десятки которых разместились на богато украшенном бастионе. Невзирая на жужжащую массу кусачих насекомых, люди продолжали работать изо всех сил, подтаскивая новые ящики с боеприпасами к казенникам орудий и обеими руками вращая ручки вертикального наведения.

К этому моменту вражеские войска уже почти добрались до стен. Они по-прежнему теряли невероятное количество бойцов, но с каждой минутой расстояние до крепости сокращалось еще на несколько шагов. Некоторые мутанты даже успевали бросить захватные крюки или метнуть шипастые зажигательные бомбы в сторону защитников. Эти жалкие попытки почти не имели результата, лишь оставляли отметки на фундаменте городских стен, однако тот факт, что противники подобрались так близко и так быстро, охлаждал пыл обороняющихся.

Гуннлаугур ухватился за ограду платформы и высунулся наружу, нависая над яростной суматохой, кипящей внизу, надеясь лучше разглядеть происходящее. Осадные машины подползали все ближе, окутанные толстой пеленой маслянистого дыма. Первые вспышки лазерного огня полыхнули с земли. Постепенно к стенам начали подползать орудия, и обстрел становился все более разрушительным.

Хьек Алейя был окружен со всех сторон. Чумное войско растянулось во всех направлениях, поглощая островки открытой земли и окрашивая их в черный цвет. Светлый камень стен из-за сгущающегося смога приобрел коричневатый оттенок, похожий на засохшую кровь, а золотистая окантовка флагов утратила блеск. По всей длине укреплений и на защитных башнях начали загораться осветительные блоки, но их свет быстро рассеивался в плотной мгле.

Гуннлаугур вызывающе стоял над всем этим, замерев на вершине осажденных ворот, как древний морской капитан на носу своего корабля.

Перед ним из тумана выплывала, шатаясь, огромная осадная башня, собранная из каркасных элементов и окутанная подсвеченными клубами пара. В высоту она достигала уровня крепостных зубцов, возвышаясь над рядами смертных, марширующих рядом с ее громадными вращающимися гусеницами. Борта машины состояли из перепутанных между собой мотков железной сетки. К каркасу башни железными штырями были приколочены знамена, грубо сшитые из свежесодранной человеческой кожи. Все еще истекающие кровью и не очищенные от остатков мяса, они хлопали по воздуху в унисон с движениями машины. Пока Гуннлаугур наблюдал, на верхний уровень адского устройства выкатился ряд бронзовых пушек, все они дымились, начиненные какой-то мерзостью.

— Уничтожьте ее! — пророкотал он, обращаясь к окружавшим его расчетам.

Они попытались. Две турели с лаз-пушками нашли свою цель, лучи ослепительного света разрушили опорную структуру башни, практически обрушив ее на землю. Однако осадная машина каким-то чудом устояла и продолжила движение, трясясь и раскачиваясь.

Затем, издав утробный рев, пушки на ней открыли ответный огонь. Снаряды с визгом обрушились на открытую орудийную платформу, пролетая над ней на уровне головы. Гуннлаугур пригнулся, чтобы укрыться от залпа, и наблюдал, как гвардейцев убивало прямыми попаданиями и разрывало на кровавые куски, когда осколочные снаряды детонировали. Металлические осколки разлетались во все стороны, рассекая нательную броню и вонзаясь в камень. Взрывающиеся снаряды расплескивали вокруг себя рвотно-желтую слизь, прилипавшую ко всему, чего касалась, и едкую, как кислота.

Этот единственный залп уничтожил половину орудийных установок. Уцелевшие расчеты понесли тяжелые потери и медленно пробирались к орудиям, чтобы нанести ответный удар.

Гуннлаугур рывком поднялся на ноги и подбежал к ближайшей болтерной турели. Это была открытая установка с единственной спаренной пушкой, установленной на вращающейся плите. Космодесантник ухватился за рукоять, развернул стволы и открыл огонь. Двойная дорожка масс-реактивных снарядов полыхнула точно в направлении приближающейся вершины башни.

Пушки на верхней площадке взрывались одна за другой, когда поток болтов залетал в их зияющие жерла. Скелетоподобные фигуры, цепляющиеся за каркас башни, открыли ответный огонь по Волчьему Гвардейцу, сконцентрировав лазерные залпы на его позиции. Выстрелы не причиняли вреда его броне. Гуннлаугур выдержал эту атаку, не прекращая стрелять и стойко удерживая позицию, пока длинная лента с боеприпасами всасывалась в зарядный механизм болтера.

К тому времени как боек его орудия щелкнул вхолостую, успели восстановиться стрелковые расчеты на других установках. Ослепительно-белые лазерные лучи и реактивные снаряды врезались в раскачивающуюся башню. С похожим на вздох хрустом несущая конструкция машины сломалась, и верхняя площадка полетела вниз, на затянутую дымом землю. Запас боеприпасов, сложенный внутри башни, вспыхнул со свистящим хлопком, и густые языки оранжевого пламени взметнулись по рассыпающимся бортам машины. Она покачнулась, несколько секунд балансировала в неустойчивом положении и наконец опрокинулась, разваливаясь на горящие обломки над головами толпящихся внизу солдат.

Гуннлаугур оглянулся вокруг. Еще три машины, каждая из которых не уступала размером первой, приближались, пробивая себе путь сквозь толпящиеся вокруг них орды. Зараженные в тяжелых черных доспехах тащили к запечатанным воротам что-то похожее на громадные бомбы. Интенсивность огня, обрушившегося на укрепления, росла с каждой минутой.

Космодесантник мрачно водил болтером из стороны в сторону, пытаясь прикинуть, сколько еще времени сможет продержаться защитный периметр, прежде чем отступление станет неизбежным. Задача уже казалась практически безнадежной, как будто они пытались удержать штормовой прилив во время Зимы Хель.