Кровь данов

Благодаря вышагивающим впереди Тумме и Йолташу мы продвигались без задержек. И даже ничью ногу не отдавили чудо-каталкой. Народ здесь был простой, неискушенный. Увидев нашу процессию, люди останавливались, ставили свои котомки и корзины с провизией на мостовую и глядели во все глаза, тыкая пальцами и хватаясь за голову.

Наконец здания расступились, и мы вышли на площадь. Неба над головой сразу стало вдосталь, и дышать стало легче. Грубую брусчатку улицы сменил знакомый по госпиталю гладкий мрамор. Кое-где на плитах виднелись высеченные цифры. Народ сновал по площади, торопясь к торговым рядам, которые галереей опоясывали одну из сторон площади, или неторопливо шел от них, груженный поклажей.

– Нам сюда, мой господин, – Тумма махнул рукой вправо.

«Интересно. Слепой же – а как свободно ориентируется. И рукой машет так уверенно».

Впрочем, заблудиться здесь трудно было даже слепому. После узости улиц следовало пройти вдоль длинного здания с широкими ступенями и дойти до ворот с каменной караулкой и стражниками. Это и был вход и в имение, и в школу, располагающиеся рядом.

Вслед за Туммой верный Барат покатил кресло к воротам, но я остановил его:

– Подожди. Не хочу появляться в таком виде. Наследник дана Дорчариан должен выглядеть сильным и здоровым.

– Но, Оли… – начал Барат, но тотчас осекся под тяжелым взглядом Остаха.

Я крепко взялся за поручни каталки и с удивительной легкостью поднялся. Видимо, недавний осмотр и массаж волшебника Туммы помогли.

«Эх, надо бы с креслом что-то придумать», – запоздало подумал я. Стоило огород городить: пустое кресло, которое катил за мной Барат, наталкивало на нехорошие мысли. Получается, что болезный, которого везли в каталке, или помер, или его просто вытряхнули в канаву, отобрав диковинку на колесах. Нижняя челюсть Йолташа, которую он продолжал выпячивать, наталкивала на последний вариант.

– Тумма! – окликнул я.

Темнокожий гигант остановился и повернул свое удивительное лицо с алой повязкой на глазах в мою сторону. Подойдя ближе, я попросил:

– Поможешь? Надо каталку-кресло припрятать, мы потом заберем.

Тумма помолчал, размышляя. Потом тряхнул головой:

– Сделаю, маленький господин.

– Для тебя я не господин, Тумма. – Я дотронулся до его руки. И почувствовал, как всем телом вздрогнул лекарь – то ли от прикосновения, то ли от моих слов. – Зови меня Олтером. Или просто Оли.

– Хорошо, Олтер, – слегка наклонил голову Тумма. – Постойте.

С этими словами Тумма широкими шагами направился к воротам с высокой кованой решеткой, а мы встали у здания с длинными ступенями. Стражники по обеим сторонам ворот даже не пошевелились, когда Тумма прошел мимо них.

– Присядь пока, – предложил Остах.

Я не стал отказываться и примостился обратно в свое кресло. Огладил удобные деревянные подлокотники, подергал колеса. Держались крепко, не расшатались; ничего в механизме не отошло и не оторвалось; спинка, на которую я откидывался всем весом, не скрипела.

«Хорошая каталка получилась», – еще раз огладил подлокотник я.

Надо будет обязательно к колеснику еще раз наведаться. Добрый мастер! Сильно там на него насела стража после покушения на меня? А то мы сдернули оттуда, оставили хозяина одного расхлебывать…

При мысли о втором за короткий срок покушении гворча на мою драгоценную жизнь я опять вспомнил о своем несчастном одиноком брате и вновь почувствовал растущее в животе раздражение. Неизвестность и отсутствие новостей угнетали. Где мой мобильный, где мой скайп, где мой интернет, клиббы вас задери!

– Кстати! – обратился я к Остаху. – Ты что, тот стул на колесиках, то уродство умудрился продать?

– Уродство! Скажешь тоже, Оли. Толстосумы местные чуть драку не устроили. Видел бы ты… У них же кошели толстые, а задницы – еще толще. А коридоры в госпитале сам видел – дли-и-инные. Задницу-то по таким узким коридорам в паланкине не поносишь, а на стуле с колесиками – самое то! Едешь мимо своих приятелей и поплевываешь!

– Ну-ну… И чем драка за трон закончилась? – хмыкнул я.

– Какая драка?! – махнул рукой Остах. – На шум пришел серьезный дядька. Из военных. Шея – как у матерого секача. Толстозадые мигом заткнулись. Он и купил.

– А чего такой недовольный тогда?

– Ох… Чует мое сердце, Оли – зря мы с ним связались, с секачом этим…

– Ладно тебе… Мы ж теперь у наместника живем. Сколько монет то выручил?

– Три золотых, – ответил Остах. И подначил: – Что, тоже Буддалу отнести?

– Нет, самому пригодятся, – я чуть не ляпнул про «карманные деньги», забыв, что такого понятия здесь нет. В горских нарядах карманов и вовсе не имелось. А здесь, в Атриане, я встречал пару раз лишь грубые накладные карманы. Выглядели они… Убожество, одним словом. А если нет толковых карманов, то и карманным деньгам неоткуда взяться.

«Не забыть внутренние карманы изобрести», – поставил я про себя галочку.

– Зачем тебе три золотых? – не понял Остах. – Это ж такие деньжищи… Увидит кто… А что понадобится тебе – так я мигом…

– Наследник дана Дорчариан не должен бегать и просить, Остах, – возмутился я. – Так что разменяй золотой и выдели мне меди и серебра. Всего один золотой, не три!

Остах поджал губы, но вновь вспомнил, что не такой уж я теперь и маленький. Бубня про себя, он полез в кошель на поясе.

– А это-то что за здание? – дабы сгладить неловкость спросил я и мотнул подбородком в сторону мраморных ступеней и высоких массивных дверей.

– Провинциальный архив, – не поднимая головы и не отрываясь от пересчета мелочи, ответил Остах. Закончив звенеть монетками, он протянул мне кошель и добавил: – Сам скоро увидишь. Внутренний двор у архива общий со школой, оттуда можно с заднего входа войти в библиотеку. Она тоже в здании архива, ее часть. Ох, и книг там, Оли!.. Вход для любого ученика бесплатный, но посетителей немного. Ученики такие ленивые, что… только мухи и библиотекарь ждут тебя. Мухи – клиббы с ними, а вот библиотекарь… – Остах замолчал, дернул нижней губой и продолжил невпопад: – А Эндир одно время в библиотеке дневал. А я – ночевал, – наставительно добавил Остах, покачав указательным пальцем.

Намек Остаха я понял и послушно кивнул. Библиотеку я и без того непременно бы посетил. При моем-то информационном голоде! А вот как дядька мог ночевать в охраняемом здании архива… Я открыл рот, чтобы вызнать у наставника подробности, но меня окликнули.

– Олтер! – раздался громкий голос Туммы.

Я оглянулся. Темнокожий врачеватель вернулся не один. Рядом мялась парочка сопровождающих. Они подошли, и я поднялся.

– Отвезите каталку, – велел им Тумма.

Те низко поклонились и схватились за рукояти, пытаясь приподнять мое кресло. Они что, на закорках его собрались тащить?