Кровь дракона

Среди нападавших были погибшие, но убийцы унесли тела с собой. Я не знал, кто убил мою семью и решил, что нужно ехать к Крадо, как и планировалось. Там могли знать, кто послал шиноби в наш дом. Мерзавец Гвидо рассчитал правильно. Он специально послал то письмо, чтобы заманить к себе последних из Грейдаго, если кто-то из нас выживет. И я попался в его ловушку.

Шагая по мозаичному полу, я почувствовал движение за своей спиной и через мгновение острое лезвие перерезало мне горло. Я повернулся и захрипел, не в силах сказать ни слова. Гвидо отступил на пару шагов, вытер и спрятал нож.

Я оперся о стену, пытаясь устоять на ногах и последнее, что я успел увидеть, была струйка моей крови падающая на мозаичную фреску. Потом комната исчезла, я оказался на дороге среди камней и в трех шагах от меня парил Гои-но. Он предлагал провести меня. Насколько я знаю, это большая честь, которую непросто заслужить. Чаще дух сам должен икать дорогу к следующей жизни. Только достойным огненный птах помогает найти дорогу. Может моя кровь пролитая на фреску сыграла свою роль, а может то, что я последний из рода Грейдаго. Но я не хотел уходить на перерождение. Я жаждал вернуться и отомстить. Птах понял меня и покачал головой.

—Я не могу вернуть тебя, ты умираешь. Если я проведу тебя обратно, то ты превратишься в призрака. Видеть тебя смогут лишь немногие, а прикоснуться ты не сможешь ни к кому.

— Но я хочу отомстить! И защитить сестру! Помоги! Я готов отдать за это все будущие жизни!

— Я не могу помочь, чешуйка, но могут другие. Я спрошу. Жди!

На несколько мгновений Гои-но исчез. Без его огненных перьев мир вокруг стал серым и темным, а дорога между камнями еле различимой. Но вот снова запылал свет и Гои-но вернулся.

— Один из твоих огнекроводных братьев готов тебе помочь. Я приведу его из его мира. Его тело там умрет и даст жизнь твоему телу в твоем мире. Он займет твое место. У него будет твое тело и твоя память. Он захочет отомстить твоим врагам и помочь твоей сестре. Но это будет он, а не ты! Твой дух останется здесь, в пустошах, пока не угаснет.

— Я согласен!

— Хорошо, — птах взмахнул крыльями, как будто собираясь взлететь, но остался на месте. Вместо этого мир вокруг закружился и через миг все оборвалось.

С этого момента воспоминания Ризадо закончились. Его дух окончательно оборвал связь с этим телом. А вот я ее обрел. Интересно, что я не помню того, как давал свое согласие этой жар-птице на переселение из своего мира в чужое тело.

Но по крайней мере теперь я знаю что за мужик в кимоно кинулся на меня в первую минуту моей жизни в этом мире. Эту гниду зовут Гвидо Крадо. Я совершенно согласен с Ризадо в том, что он заслуживает плохой смерти. И мне понятно почему меч урода идеально вошел в мои ножны. Когда я ожил он попытался зарубить меня моим же мечем, оставленном на столике у двери. Но похоже у этого гада резать горло изподтишка получается куда лучше, чем рубить мечом того, кто смотрит ему в глаза. Какая жалость, что я не помнил ничего в те мгновенья. Я бы сразу прикончил подлеца и сделал этот непростой мир немного чище. И половину долга перед Ризадо закрыл бы. Обидно. Но дорогу в тот дом я найти смогу...

Воспоминания о последнем свидании с главой дома Крадо заставили ощупать свою шею. На ней ощущался тонкий длинный рубец — напоминание, что его владельца уже один раз убили. Месть это хорошо. Но только не надо забывать, что чтобы отомстить нужно по крайней мере выжить. А на меня сейчас охотиться один из самых сильных боевых кланов сегуната. А если учесть, что их глава привык привлекать для своих целей шиноби, то жизнь моя висит на очень тонком волоске.

Я еще раз взглянул на керамическую фигурку Гои-но, повернулся и пошел обратно к месту ночевки. У дома меня встретила Кизото.

— Я вижу, вы очень рано встали, господин. Вам плохо спалось?

— Нет я спал как убитый, — отвечая старосте я вновь посмотрел на закрывающую горизонт вершину.

— Ваши глаза видят несколько больше, чем у ваших спутников, не так ли, господин? — на лице Кизото появилась легкая улыбка, — Можете не беспокоится, господин, мы никому не расскажем о Вас, раз вы путешествуете тайно. Мы помним свой долг, даже, если кто-то о нем и забыл. Я вижу, что дорога для вас не была легкой. Останьтесь у нас сегодня. Посетите наш сенте, он хорошо восстанавливает силы. А пока можете умыться. Скоро будет готов завтрак.

— Спасибо. Кизото, — ответил я и тут же не удержался от бестактного вопроса, — но скажите, что это за гора, и что на ней такого, что не все ее видят?

— Гора. как гора. На ней растет лес, в котором можно найти редкие травы. Ну и конечно там есть духи, которые не любят когда их часто тревожат. Поэтому не всякий может увидеть их прибежище.

—Злые духи?

— Почему злые? Разве бывают злые камни или злая река? О камень можно больно удариться, а в реке можно утонуть, но это не делает предметы злыми.

— Но они опасны?

— Да господин, духи горы достаточно сильны. А сила всегда опасна. Мы уважаем их силу и стараемся понапрасну не тревожить.

— Вот оно как. Что же, тогда мне остается уважать местный порядок, — Я старался ответить вежливо, тогда как сам все еще был погружен в мысли о прошлом владельце моего ныне тела.

— Доброго дня вам, господин. Солнце уже взошло, и меня ждет работа. Еда для ваших спутников уже на столе, так что найдете меня в поле, если что-нибудь будет нужно.

— Спасибо вам. Доброго дня, — я вновь погрузился в мысли, пока смотрел на спину уходящей женщины.

«Духи могут знать больше людей. Они ведь духи, и живут на земле много дольше смертных» — словно резонанс между воспоминаниями прошлой жизни и нынешней, мысль явилась столь громкой, что я даже произнес ее вслух.

Поразмышляв о надобности идти в гору, я вернулся к дому. Мои спутники уже проснулись и приводили себя в порядок. Кафка с Сабуро делали простенькую зарядку, а сонный Фуго пытался повторять за ними.

— У меня и так все болит, как ты это делаешь? — Кафка обратился к Сабуро уже при мне.

— Делай! Движение — это лучшее лекарство от застоя в мускулах!

— Раз-два... три-четыре... — Фуго мотал головой, выполняя простые упражнения, пока его сознание было где-то в царстве Морфея.

Было видно, что это детское тельце не было подготовлено к двухдневному марш-броску на выживание без отдыха и подпитки. Кафка выглядел получше, но все время жаловался на боль в мышцах. Только Сабуро, преисполненный мотивацией, наслаждался утренней тренировкой.