Кровь и молоко

– Сестра, – неодобрительно шикнула ей Амелия, – прошу, будь сдержаннее.

Не успев, как следует осмотреться, Мэри увидела в толпе мистера Уитмора, который, в свою очередь, приметил дам чуть раньше и теперь пытался протиснуться к выходу, чтобы поприветствовать их.

– Мисс Амелия, Мэри, – наконец добравшись до девушек, мужчина галантно поклонился. – Безмерно рад встретить вас здесь.

– Уже, небось, заскучали в обществе снобов? – иронично улыбнулась старшая мисс Говард.

Мистер Уитмор ничего не ответил, лишь слегка кивнул, опасаясь попасть в неловкое положение. Но его вниманием практически сразу завладела Мэри. Она смотрела на молодого человека с нескрываемым восторгом. Амелия нередко журила сестру за неумение сеять вокруг своей персоны интригу, убеждённая, что лишь тайна, которую мужчине не терпится разгадать, способна привязать его крепче любого долга. Но, когда сердце объято юношеской любовью, разве есть шанс втолковать в голову поражённую мысль разумную?

– Вы надели кулон… – восторженно прошептал джентльмен, оставляя на тыльной стороне ладони Мэри кроткий поцелуй.

Чарльз Уитмор, как и младшая Говард, крайне скверно скрывал свои симпатии. Любой сторонний наблюдатель с уверенностью бы заключил, что сын банкира души не чает в Мэри.

Сама Амелия относилась к чувству, именуемому «любовь», весьма скептически. Она признавала страсть, одержимость, любые другие грани влечения, но любовь казалась ей слишком абстрактным понятием.

– Что же, не буду вам мешать, веселитесь, – вглядываясь в толпу, явно в поисках кого-то определённого, между делом произнесла Амелия. – И Мэри, не злоупотребляй, пожалуйста, шампанским.

После старшая Говард направилась прямиком к Линчу. Он стоял справа от фуршетного стола в компании нескольких джентльменов. Врываться в беседу наскоком леди не стала. По пути она перехватила бокал с шампанским и остановилась чуть поодаль, дабы не привлекая внимания, вникнуть в суть разговора. Говорили, как всегда, о политике. Ничего нового.

Впрочем, долго оставаться «в тени» Амелии не удалось, мистер Линч весьма скоро заметил её среди гостей и радостно воскликнул, заставляя своих собеседников обернуться.

– Мисс Говард! Как я счастлив, что Вы почтили нас своим присутствием!

Амелия медленно повернулась, изображая «искреннее» удивление. Затем широко улыбнулась и шагнула «в круг мужчин», протягивая Линчу руку.

– Дорогой Алан, потрясающий вечер! – льстиво отозвалась молодая женщина, вкладывая тонкие пальцы в широкую мужскую ладонь.

Линч низко наклонился, припав к запястью дамы губами. А выровнявшись после, отпустил учтивый комплимент:

– Как всегда прекрасны и обворожительны.

– Как и Вы, дорогой друг, – ответила Амелия любезностью на любезность, окинула лукавым взглядом собравшихся и прибавила, – как и вы все, господа!

– Вы сегодня без сопровождения? – включился в беседу Даниэль Байрон, частный детектив по профессии и сын окружного Лондонского судьи по совместительству. – Вашего отца давно не видно в обществе.

– О, отцу нездоровится, – словно отмахиваясь от назойливой мухи, отозвалась мисс Говард. – Алан, он просил передать Вам свои извинения. Надеется в скором времени поправиться и навестить Вас.

Линч почтительно кивнул.

– Передавайте мистеру Говарду пожелания скорейшего выздоровления.

– Всенепременно, – кивнула Амелия, переведя взгляд на Байрона. – И да, Даниель, я без сопровождающего. Этот вопрос Вас интересовал пуще остальных?

Кто-то из мужчин сдавленно засмеялся. Детектив недовольно хмыкнул, но Амелия уже на него не смотрела.

– И о чём вы говорили, пока я не помешала своим бессовестным вторжением? – уже обращаясь ко всем, кокетливо улыбнулась Говард.

– Ничего интересного, – ответил кто-то из господ. – Так, политика и планы на будущее.

– Мм, политика… Мужчины спорят друг с другом о мужчинах, которые спорят друг с другом. Нет ничего увлекательнее данной темы.

Теперь же, приступ смеха обрушился на каждого из присутствующих, за исключением всё того же Байрона. Он держался в стороне, смотрел прямо на Амелию, но дама настойчиво игнорировала мужчину, памятуя о прежних распрях и неуместных высказываниях детектива на её счёт. Даниель всегда упрекал старшую Говард в чрезмерной прямолинейности, дерзости и резкости высказываний. А так же, открыто высмеивал намеренное желание мисс не связывать себя узами брака. Однажды, он во всеуслышание заявил, что Амелия испорченное дитя, плод вседозволенности, халатного отношения к литературе и печатному бизнесу, своего рода продукт чтения. Книги извратили некогда прекрасную и тонкую особу, которая могла стать преданной женой и ласковой матерью, превратив её в подобие мужчины в юбке. После, Байрон не раз извинялся, за тот вопиющий случай – он был пьян и взвинчен, после очередной стычки с предметом своих рассуждений. Но Амелия так его и не простила и предпочла отплатить более изощрённой «монетой» – она не делала никаких громких заявлений, а попросту перестала его замечать.

– Мне кажется или в словах мисс скрыта ирония? – низкий, но до дрожи приятный, бархатный баритон, раздался прямо за спиной леди.

Она неспешно повернула голову, чтобы проследить боковым зрением за тем, кому тот принадлежал. Алан, в это время, просиял многозначительной улыбкой, а Даниель, дёрнув плечом, отошёл в сторону и вскоре затерялся в толпе.

– Отнюдь, я нахожу политику весьма увлекательной темой. Вот только мужчины, зачастую, склонны сводить всю беседу к двум, по их мнению, неоспоримым аргументам: первый – все, кроме меня, неправы. И второй – будь я на их месте, сделал бы всё по-другому!

К этому моменту незнакомец уже обошёл собравшихся и встал рядом с Линчем, прямо напротив Амелии. Он был весьма неплох собой, но красота его заключалась не в правильности черт, а в обезоруживающей харизме. Высокий, статный, держался достойно, даже более чем. Брюнет. Волосы средней длинны, затейливо вьются, уложены на прямой пробор. А самое притягательное во внешности, то, что Амелия оценила в первую очередь – это глаза, смотрящие из-под тени длинных ресниц, пытливо, с нескрываемой заинтересованностью. В них можно было увидеть саму суть небес. Но, в тоже время, мисс Говард ни на секунду не сомневалась, что в момент бури, эти глаза становились темнее штормового моря и могли за считанные секунда поглотить всё сущее подле себя.

– Смелое заявление для юной и, смею предположить, «наивной» леди, – подразнивая, произнёс мужчина, озарив собравшихся притягательной улыбкой.

– Оу, – игриво обронила Амелия, – увы, вынуждена Вас разочаровать. Я не так уж юна и совершенно не «наивна».

Джентльмен удивлённо вскинул бровь, словно был потрясён до глубины души. Более пристально оглядел стоящую перед ним даму, и, сохраняя молчание, протянул ей руку. Говард намеренно медлила, с вызовом глядя джентльмену в глаза. И когда пауза слишком затянулась, ввергая в состояние неловкости всех наблюдавших за столкновением характеров, в беседу вступил Алан Линч.

– Дорогая мисс Говард, позвольте представить моего друга и партнёра, мистера Томаса Рэнделла.

Лишь после этих слов, Амелия ответила американцу приветственным кивком и подала свою руку. Томас, почти не наклоняясь, поднёс к своим губам её пальцы, оставляя на них затяжной, но не выходящий за рамки приличия, поцелуй – горячий и влажный.

– Безмерно рад нашему знакомству, позвольте заверить, Вы ничуть меня не разочаровали. Даже напротив…

– Чего я, пока, не могу сказать о Вас, – отнимая руку, с хитрым прищуром карих глаз, ответила Амелия.