Кровь и песок

Все предместье Ферия поспешило на новильяду, шумно выражая радость за своего земляка. Жители Макарены тоже были заинтересованы в его успехе, а за ними потянулись и остальные народные окраины, с воодушевлением разделяя общий восторг. Новый матадор из Севильи!.. Билетов не хватило, и за воротами цирка шумела тысячная толпа, нетерпеливо ожидая результатов корриды.

Гальярдо выступил, успешно заколол одного быка, был отброшен другим, не получив при этом ранения, и своими дерзкими выходками, из которых большинство закончилось удачей, держал зрителей в постоянном напряжении, вызывая оглушительный рев одобрения. Влиятельные любители одобрительно улыбались. Новичку нужно еще много учиться, но он обладает отвагой и упорством, а это самое главное.

– Парень не хитрит и смело бросается на быка, чтобы его прикончить.

Красотки – подруги юного тореро – сходили с ума от восторга: то и дело вскакивая с места, сверкая влажными глазами и брызгая слюной, они настолько забылись, что среди бела дня вслух выражали свои нежные чувства, о которых принято шептать лишь по ночам. Одна из них бросила на арену свою шаль, другая, чтобы не отстать от соперницы, – блузку и корсаж, третья скинула с себя юбку, а соседи только смеялись, ухватив их за руки, чтобы они, чего доброго, сами не бросились на арену или не остались в одной сорочке.

На теневой стороне амфитеатра старый чиновник прятал растроганную улыбку в седой бороде, восхищенный смелостью мальчугана и его прекрасной осанкой в «парадном» наряде. Когда бык отбросил юного тореро в сторону, взволнованный старик в изнеможении откинулся в кресле: он был близок к обмороку.

Сидя за вторым барьером, самодовольно пыжился муж Энкарнасьон, сестры нового матадора, шорник [20] , владелец мелочной лавочки, человек положительный, враг безделья, который женился на красивой табачнице ради ее прелестных глаз, поставив, однако, условием, что она порвет всякие отношения со своим лодырем братом.

20

Шорник – мастер по изготовлению из кожи конской упряжи (шор, сбруи), а также ремней, чемоданов, бумажников, портмоне и т. д.

Оскорбленный Гальярдо никогда не переступал порога лавки, находившейся на окраине Макарены, а встречаясь с шурином изредка в доме матери, обращался к нему только на «вы».

– Пойду погляжу, как забросают апельсинами твоего бессовестного братца, – сказал шорник жене, собираясь в цирк.

Теперь же, сидя за барьером, он шумно приветствовал тореро, называл его Хуанильо, обращаясь к нему на «ты», и положительно растаял от удовольствия, когда Гальярдо, привлеченный громкими возгласами зятя, ответил ему взглядом и взмахом шпаги.

– Это мой шурин, – самодовольно объяснял всем и каждому счастливый шорник. – Я постоянно твердил, что мальчик сделает карьеру на арене. Моя супруга и я всегда ему помогали…

Возвращение Хуана из цирка превратилось в подлинный триумф. В неистовом восторге толпа, казалось, была готова растерзать героя дня. К счастью, подле него оказался шурин, который вовремя прикрыл его своим телом, навел порядок и усадил победителя рядом с собой в экипаж.

Огромная толпа провожала Гальярдо до убогого домишки в предместье Ферия; то была настоящая народная демонстрация. Привлеченные шумными возгласами, из домов высыпали обитатели. Весть о триумфе достигла предместья раньше, чем подъехал экипаж, и все соседи спешили поглядеть вблизи на победителя, пожать ему руку.

Сеньора Ангустиас с дочерью стояли на пороге дома. Шорник почти на руках вынес шурина из коляски и в качестве представителя семьи полностью завладел им, бесцеремонно отстраняя поклонников, чтобы они и пальцем не дотронулись до Гальярдо, словно тот был тяжелобольным человеком.

– Вот твой брат, Энкарнасьон, – сказал шорник, подталкивая Хуана к жене. – Заткнул за пояс самого Рожер де Флора! [21]

Энкарнасьон не требовалось никаких объяснений по поводу Рожер де Флора; она хорошо знала, что муж, смутно припоминая давно прочитанную повесть, приписывал этому историческому персонажу все величайшие подвиги, решаясь соединять его имя лишь с событиями из ряда вон выходящими.

21

Рожер де Флор (1267–1305) – каталонский авантюрист и пират, возглавивший в 1303–1305 гг. экспедицию каталонских наемников в Византию.

Вернувшиеся из цирка соседи осыпали сеньору Ангустиас любезностями, с восторгом и благоговением взирая на ее объемистый живот.

– Слава матери, родившей такого отважного сына!

Приятельницы оглушали ее восклицаниями: экое счастье привалило! Ведь сын будет зарабатывать пропасть денег!

Глаза бедной женщины выражали удивление и недоверие. Неужто и впрямь ради ее Хуанильо сбежалась с неистовыми криками вся эта толпа? Право, похоже, что люди спятили.

Но внезапно она бросилась к сыну на грудь, словно раскаиваясь в постыдном заблуждении; как дурной, мучительный сон исчезло прошлое. Толстыми, дряблыми руками она обвила шею сына, орошая потоком слез его лицо.

– Сынок! Хуанильо! Как бы на тебя порадовался бедный отец!

– Не плачьте, мама… Сегодня такой радостный день. Вот увидите, если бог пошлет мне счастье, я построю для вас дом, вы будете разъезжать в карете и носить такую мантилью из Манилы, что все с ума сойдут от зависти.

Шорник одобрительно кивал головой, подтверждая эти величественные планы Хуанильо, меж тем как ошеломленная Энкарнасьон не могла прийти в себя от удивления при виде такой резкой перемены в муже.

– Да, Энкарнасьон, твой брат далеко пойдет, если захочет… Это что-то необычайное! Он превзошел самого Рожер де Флора!

Вечером в тавернах на окраине города и в кафе только и разговору было что о Гальярдо.

– Тореро с будущим. Ну до чего же ловок! Всех кордовских калифов за пояс заткнет!

В этих похвалах сквозила радость уроженцев Севильи, постоянно соперничавших с Кордовой, которая не без основания гордилась своими искусными тореро.

После этого дня жизнь Гальярдо в корне изменилась. Молодые сеньоры, дружески приветствуя его, приглашали за свой столик на террасе кафе. Красотки, которые в трудные времена подкармливали юношу и пеклись о его гардеробе, были с презрением забыты. Даже старик покровитель, видя, что в нем больше не нуждаются, благоразумно отступил и перенес свое нежное участие на других новичков.

Владельцы цирка всячески льстили Хуану, точно он стал уже знаменитостью. Если на афишах стояло его имя, сбор был обеспечен: билеты покупались нарасхват. Толпа восторженно принимала «сына сеньоры Ангустиас» и не скупилась на похвалы смельчаку. Слава Гальярдо распространилась по всей Андалузии, и шорник, не ожидая приглашения, вмешивался во все, самовольно взяв на себя роль защитника интересов новичка.

Считая себя необычайно опытным и предусмотрительным во всех делах, он наметил для шурина план на всю жизнь.

– Твой брат, – говорил он жене, укладываясь спать, – нуждается в помощи надежного человека, который умел бы толково вести его дела. Согласись, ему было бы очень выгодно пригласить меня своим доверенным. Я для него настоящая находка. А он для нас… Ведь Хуанильо перещеголяет самого Рожер де Флора.

И шорник мысленно подсчитывал огромные заработки Гальярдо, думая при этом о своих уже имеющихся пяти отпрысках, а также о тех, которым суждено появиться в будущем, ибо шорник был неутомим и весьма плодовит в своей супружеской верности. Как знать, не перейдут ли в конце концов к племянникам денежки матадора.