Кровь и Пламя

Девушка быстро кивнула и ушла с веранды внутрь кафе.

— Бомба или яд, как думаешь? — хитро прищурился Лисицын, глядя на собеседника.

— Вряд ли бомба, — покачал головой Раввин и аккуратно наколол вилкой один из кусочков пахлавы, — И даже какой-то смертельный яд не нужен, достаточно привязать нас к унитазу.

— Противник, запертый в туалете, противником не является, — согласился Иван. доедая свой плов.

Откуда-то сверху раздался шум вертолётных винтов, на который русские инстинктивно подняли головы.

— Что, “Айрин”? — ухмыльнулся Раввин, повернув голову в сторону, где как раз вскочили на ноги оба турка из-за соседнего столика.

Лисицын успел подумать, что будет неловко, если это окажется просто какой-то вертолёт санавиации или, прости Господи, прогулочный, но противник уже начал движение, а потому, как говорится, какая русская свадьба без драки? Фсбшник вскочил на ноги и ударил ребром ладони по горлу ближайшего мужчину, что уже почти подскочил к их столу. Тот захрипел, всплеснул руками и стал заваливаться назад, когда прозвучал выстрел.

Раввин знал, что в рукопашной схватке всегда выигрывает тот, кто принёс пистолет, а оттого решил не испытывать судьбу и просто выстрелил во второго турка — тот дёрнулся, споткнулся и осел на пол.

Сзади завизжала вышедшая к ним официантка, а сверху всё отчётливей раздавался звук винтов — вертолёты, любезно предоставленные Бундесвером, заходили на посадку на крышу их здания.

**

(21 августа)

— А я уж думал, ты не вернёшься, — устало усмехнулся Мольтке, когда в дверном проёме появился, позвякивая ключами, Рудольф. Мракоборец успел заметить, что тело юноши заметно подрагивало, хотя тот и пытался держаться уверенно.

— Сначала Энцо, — отрицательно помотал головой Готье, когда их спаситель приблизился к нему, но тот был невозмутим. Он нащупал небольшую замочную скважину на кандалах, что держали щиколотку француза и отомкнул их.

Железки со звоном упали на каменный пол, зародив в голове Мольтке сомнение — ну, вот они сейчас освободятся, а дальше-то что? Они без палочек и в женских сарафанах, а ещё продрогшие и замёрзшие — турки же их легко скрутят.

— Вот она, долгожданная свобода, — мрачно произнёс Энцо, когда к нему подошли Рудольф с Полем. Щёлкнули замки, и могучего телосложения француз несколько неуверенно шагнул вперёд, чтобы тут же завалиться на руки Готье — его ноги слабо слушались, — Ну, и вонь тут у нас, — он помотал головой, опираясь на своего товарища, — Дай мне пару минут, и я пойду.

Пол и стены чуть заметно дрогнули, до слуха узников донёсся далёкий гул, а после раздались крики ужаса из коридора.

— Видать, твой друг повстречал ещё тюремщиков, — Рихард встал на ноги, звякнув цепью, к которой торопливо направился Люфт.

— Сейчас-сейчас, — он явно сдерживал волнение, обуявшее его, и страх, его пугало сейчас буквально всё, что происходило вокруг. Где те сказочные истории о милых волшебников, творящих добро и помогающих страждущим? Вокруг него была только грязь, вонь, а рядом в коридоре призрак ему мёртвого друга только что до смерти испугал каких-то турок. И Рудольф видел, что это была ни разу не фигура речи, ведь ключи от их кандалов он взял с пояса уже мёртвого человека.

Говорили ему, не надо связываться с русскими военными консультантами…

— Что, идём? — Рихард размял ногу, от которой только что отстегнули кандалы и посмотрел на сокамерников. Ламбер зашёлся в кашле, по прежнему опираясь на Готье, и немецкий мракоборец подумал, что их сейчас, должно быть, отлично слышно в комнате наверху.

— Д-давайте, з-за мной, — голос Люфта задрожал, но юноша быстро рванулся к дверному проёму.

— Сейчас, — кивнул француз, похлопав своего товарища по спине, того после кашля начало рвать прямо на пол. Мольтке же кивнул и зашагал по холодному липкому полу вслед за своим спасителем.

За дверью был коридор, освещённый фонарями на цепях, и с одной стороны — метрах в пяти от него — заканчивающийся массивной металлической дверью, а в другой — выломанной решёткой, лежавшей сейчас на каком-то тучном мужчине.

— Ганс сказал, что нам туда, — Люфт показал дрожащей рукой в сторону решётки, за которой коридор продолжался и упирался в лестницу.

— Стоит ли верить призраку? — фыркнул мракоборец и опёрся о стену. Судя по звукам из их камеры, Ламбера перестало рвать, и они с Готье наконец-то направились к ним.

— Я в-видел его л-лицо, — юноша повернулся к мракоборцу, и тот увидел проседь на его волосах. Да уж, это останется навсегда с ним, если они сумеют выбраться на волю.

В проёме позади показались французы, Энцо в грязном и изорванном женском сарафане выглядел одновременно жалко и комично, но уже более уверенно держался на ногах. Поль же, осторожно ступая босыми ногами по полу, прошёлся мимо них и присел на корточки у мёртвого мужчины:

— Как он здесь только оказался, твой призрак? — голос француза был сосредоточен, пока тот осматривал мертвеца.

— Его призрак сказал, что единственный наш путь, это к лестнице прямо, — отозвался Мольтке.

— Значит идём, — глава французских мракоборцев распрямился и, всё также осторожно ступая, пошёл дальше по коридору.

Стены и потолок здесь были бетонными, как в подвалах самых обычных домов, а оттого ажурные фонари, свисавшие с потолка на цепях, и дававшие неверный тёплый свет, выглядели даже черезчур вычурно. Зато здесь было намного теплее, чем в том каменном мешке, где они были в заточении.

В конце коридора у металлической лестницы лежало тело — этот турок явно умудрился сломать себе шею, упав с неё. Готье достаточно быстро осмотрел его и нашёл рацию и пистолет. Мольтке грязно выругался на то, что не умеет пользоваться этим прибором, зато оружие забрал себе. Когда-то давно отец учил его стрелять, осталось лишь надеяться, что руки не забыли навыка.

Лестница поднималась до небольшой площадки вверху, а затем уходила ещё одним более длинным пролётом направо. Мужчины успели дойти до его начала, когда рация у мертвеца заговорила по-турецки.

— Ну что, кто-то знает этот язык? — Ламбер закашлялся и сплюнул вниз.

— Н-нет, — помотал головой Люфт, — Не доводилось общаться.

— Сдаётся мне, — Готье прислушался к отрывистым и явно повторяющимся фразам, доносившимся сквозь шипение, — Кто-то наш труп вызывает.

— Это ничего не даст нам, — задумчиво произнёс Мольтке, глядя на видневшуюся наверху лестницы ещё одну металлическую дверь, — Кроме того, что этого турка кто-то ищет.

— Как не найдёт, придёт смотреть, что случилось, — мрачно сказал Энцо и стал подниматься наверх, держась за перила.