Кровь и Пламя
Шрифт:
Выждав еще немного, я убедился, что огромная решетчатая конструкция окончательно опустела, ее покинул последний гном — хромающий на обе ноги совсем седой старик с трясущейся головой и плечами. Худоба на пределе… видна каждая кость в прорехах лохмотьев.
Около семи десятков. Если и ошибся я, то лишь на три-четыре гнома. Все мужчины. Возраст от подросткового и немыслимо преклонного — похоже, на покой здесь уходят прямиком в свежую могилу на том самом придорожном кладбище, что мы миновали по пути сюда. Да уж… трудно представить насколько безрадостной была жизнь гномов, ведь если я прав в своих подсчетах, то многие из них уже с рождения были рабами и при освобождении из кандалов отправились в вырубленную в камне могилу — вот и весь их жизненный путь. Проклятье…
Разложив собранные вещи,
Сделав несколько шагов, я бросил весь бесполезный хлам в особо глубокую трещину рядом с железной гномьей темницей. Трещина очень глубока и вполне понятно, почему ее за прошедшие годы не засыпали гранитной крошкой — исходящая оттуда вонь явственно показывала, что это и помойка и сток для отхожего места — стоящие рядом ведра с остатками вонючего содержимого на стенках доказывали это. Да уж… не хочется и думать о том, как гномы мылись. Видит Создатель — не хочется думать. Но придется. Меня интересует ответ на любую пришедшую в мою голову мысль. Не поверю, что тут не было помывок — заросшие грязью рабы быстро подцепят какую-нибудь болячку, заразят других и все скопом сдохнут. Невыгодно. Но что-то не вижу я поблизости бьющих родников или падающих водопадов. Вопрос придется прояснить, иначе он так и будет мучить меня.
Пожалуй, пора приступать…
Неторопливо избавившись от жесткой хватки ремней, я медленно снял шлем и обвел всех спокойным взглядом. От гномов донесся дружный облегченный вздох — они уже успели увидеть свечение мои глаз за смотровыми щелями шлема и явно гадали, что за лицо окажется у их обладателя. Или же ужасная клыкастая морда нежити? На их счастье — как они думали — я оказался обычным человеком.
Завязывать разговор торопиться не стал. Показал себя — любуйтесь вволю — отошел чуть в сторону, присел на ровный каменный обломок, поставил шлем рядом, там же примостил снятый с пояса меч. Тут же подскочил понятливый Рикар, вместе с помощником, в четыре руки сложили дрова, сунули горящую головню, установили котелок, ливанули воды почти до края и так же быстро испарились, оставив меня наедине с разгорающимся костром.
Тем временем остальные мои воины заботились о гномах, щедро делясь скудной одеждой, раскладывая на расстеленной ткани нехитрую еду — вяленое и копченое мясо, такую же рыбу, остатки от вчера пристреленного оленя, высыпали грибы, сушеную ягоду, пряную траву. Пламя пяти костров разогнало немного темноту, над всеми из них начали готовить кушанья — котелков у нас мало, но вытесать из палки вертел и насадить на нее кусок мяса дело нетрудное.
В воздухе потянулся запах жаркого, я сам едва удержался, едва не сглотнув судорожно набежавшую слюну. Пока мне хватит кружки горячего травяного отвара, кстати, кружек Рикар оставил в количестве трех штук, да еще поставил на самом видном месте. Прямой намек для не совсем глупых людей и гномов — вот сидит у костра одинокий предводитель отряда, рядом три кружки. Из одной он изопьет сам. Две другие — для первых кто подойдет ради беседы. И гостей при этом должно быть не больше двух — умудренный Рикар не зря оставил именно такое количество посуды. Не из опасения за мою жизнь такое ограничение. Просто если придут пять, восемь или сразу десять гномов, то беседы не получится — поднимется сплошной галдеж и в этой бессвязице мы быстро утонем. По ним и так видно, что они изнемогают от жажды получить ответы — обрушивающиеся на моих людей расспросы становятся все громче. Кто-то уже и Тиксу окликает на гномьем языке, явно прося подойти. Но Тикса отрицательно качает головой и недвусмысленно указывает глазами на меня. Все верно. Поперед главного на вопросы не отвечай. Вдруг где соврать надо? Или недосказать чего? Хоть в этом шустрый коротышка не прокололся.
Сородичи сородичами, а мы, люди Подковы, стали ему куда ближе.Освобожденные гномы пришли в явную оторопь от нашего спокойствия, четкости действий, грубой заботы, привычности и некоем равнодушии. Никто не бросался на них с расспросами, никто никуда не тащил, не угрожал, ничего вообще от них не хотел, но при этом и не бросал их позади. Однако я еще не встречал среди Подгорного народа «вялых» представителей сей расы. Коротышки пробивные, где надо у них и нахальства и напористости куда больше чем у людей.
— Мир очагу вашему — в дрожащий свет от костра вступил седобородый костистый гном, рядом с ним встал другой, чуть постарше, с лицом похожим на растрескавшуюся посмертную маску.
— Присаживайтесь у костра, добрые гномы — склонил я голову, указывая рукой на лежащие чуть поодаль камни — в их наличии и удобства для сидения Рикар убедился мимоходом, дабы не заставлять гостей садиться прямо на землю.
Запах,… ужасная вонь немытых тел напоминала о той глубокой трещине превращенный в сток для нечистот и помойку. Но я не выказал недовольства или брезгливости. Подался вперед, бросил в закипевшую воду пригоршню молотой травы, чтобы отвар был покрепче. Отряхнул ладонь — ту, что без железной перчатки. Подбросил пару полешек в костер.
— Подвиньтесь ближе к костру, согрейтесь. Скоро будет готов отвар. Выпьем горячего. Мое имя вы уже знаете.
— Я Легий — склонил голову седой.
— Тугра — прижал руку к груди второй.
— Кто из вас глава родов Медерубов? — осведомился я, желая сразу все расставить по своим местам.
— Я — Легий сверкнул глазами при упоминании рода Медерубов — Я,… если от нашего рода что-то осталось… Корис! Друг! Не откажи — поведай, что сейчас с нашими женщинами и детьми? Какова их судьба?
— Не знаю — развел я руками и подался вперед — Мы не слышали о роде Медерубов и этой рабской каменоломне до тех пор, пока не прошли через расщелину и не увидели все своими глазами. Легий, Тугра. Я хочу услышать историю Медерубов с того рокового дня, когда весь род погрузился на большие корабли и отправился навстречу новой судьбе. Я понимаю, что это было очень давно. Но мне надо знать как можно больше подробностей. Затем, когда вы все расскажете и подкрепите силы едой и питьем, настанет моя очередь поведать о нас. И в самом конце нашей беседы, решим, как все будет дальше. Если забыли, то напоминаю еще раз — отныне вы все свободны. Ничего нам не должны, ни златом, ни делом. Коли мы решим разойтись и пойти разными путями, то поделимся с вами, чем можем.
— Благодарю, друг Корис!
— Благодарю, друг Корис!
Как быстро я стал им всем другом…
Проклятье… откуда во мне столько злой иронии? Где мое сострадание к нечастным пленникам, что всю жизнь претерпевали ужасы рабской неволи?
— Мы не забыли ничего! — Легий едва не захрипел от душащих его бешенства и застарелой лютой ненависти — Все, что с нами случилось с тех дней, передавалось от старых к младшим по цепочке все годы неволи! Вот только особо рассказывать нечего, друг Корис,… хотя видит Отец Каменный — мы расскажем все что знаем! Ответим на любые твои вопросы, если сможем!
— Буду благодарен — коротко улыбнулся я, окуная в огонь закованную в железу руку и снимая котелок с бурлящим отваром — Угощайтесь.
Видимо мое скрытое нетерпение чувствовалось и сквозь толстую броню доспехов. Легий и Тугра не стали тянуть с началом рассказа, не забывая подкреплять свои силы глотками отвара и кусками оленины.
Не было никакого кораблекрушения два столетия назад. Не было и атаки пиратской флотилии, не было ужасного шторма — во всяком случае, не сразу. Как только цепь больших и тяжело нагруженных кораблей отошла достаточно в сторону северо-запада, к неким мифическим островам Красного Полумесяца, как команды кораблей, по незаметному сигналу, разом стали из улыбающихся друзей злобными врагами. Битвы как таковой и не было — все случилось посреди ночи, когда выпившие вина и все еще страдающие от морской болезни гномы забылись тяжелым сном. В вине, помимо доброго хмельного сока, было что-то еще, настолько сильное, что все кто выпил хотя бы половину чаши, провалился в сон. Те, кто не пил вина получили сонную отраву в еде.