Кровь Ив

В конце концов, обязательства оторвали нас друг от друга. Остаток дня мы ели, общались с нескончаемой очередью людей на улице и снова ели.

Но к ночи мы вернулись в нашу комнату, где они изучали друг друга открыто, жадно, и всегда держа меня в центре их внимания. Когда они не растягивали и не заполняли каждую дырочку в моем теле, они трахали друг друга, наблюдая за мной, питаясь желанием в моих глазах. Мичио никогда не был нижним, но Джесси и Рорк одержимо и свирепо менялись местами в вихре глубоких толчков, сжимающих до синяков рук, хриплого рычания.

Я не понимала истинной силы их страсти, пока не увидела, как они обрушивают ее друг на друга. Им не приходилось быть нежными или добрыми. Они брали и завоевывали, как мужчины на войне, все время удерживая мой взгляд и полностью осознавая, что вид их гибких тел, скользящих вместе, разжигает во мне огонь. Их глаза цеплялись за меня, заманивали и удерживали вместе с собой. Я знала, что они заботятся друг о друге, но они не отказывались от своей гордой, соревновательной натуры. Каждый мужчина был здесь ради меня, сражаясь с другими за мое внимание и любовь. Если бы я не наблюдала и не участвовала, они не были бы вместе на этом уровне, воплощая все мои фантазии. Я надеялась, что когда-нибудь они полюбят друг друга так же сильно, как я их.

Стояла уже поздняя ночь, когда мы наконец рухнули в постель, чувствуя боль и усталость в мышцах, и наши желания были полностью удовлетворены. Джесси свернулся калачиком у моего бока, Рорк положил голову на мою грудь, устроив тело под прямым углом к моему, и простыня сбились на нашей обнаженной коже.

Я провела пальцем по следу от укуса на шее Рорка.

— А вы не думали об именах?

Мичио покинул нашу потную кучу, чтобы взять что-то из своей сумки у двери. Он выпрямился, держа в руке нечто металлическое, и снова посмотрел на меня.

— Как вам имя Мория?

Рорк скорчил гримасу.

— Мы что, в Средиземье?

— Мория, — Джесси попробовал произнести это, и его голос сорвался. — У меня от этого имени болит горло.

— Ладно, — Мичио пошел обратно и забрался на кровать рядом с Рорком; его голова легла рядом с моей, а взгляд устремился на Джесси. — А как бы ты ее назвал?

Джесси нарисовал пальцем круг вокруг моего пупка.

— Пруденс (прим. благоразумие, осторожность). Потому что она будет чопорной, скромной, невинной и… чопорной. Очень чопорной.

Мичио фыркнул.

— Это наводит меня на мысль о черносливе (прим. чернослив/сливы в англ. это «plums», что немного созвучно с «prudence»)

— И о древних старых тетушках, — я вздохнула. — У меня есть несколько идей.

Мичио уперся локтем на подушку над моей головой, подперев подбородок кулаком.

— Давайте послушаем их.

— Фэйт, Хоуп, Хармони, Грейс, Дестини… (прим. вера, надежда, гармония, благодать, судьба/предназначение соответственно) Все они подходят, но кажутся… я не знаю. Такие имена создают определенные ожидания. У нее этого и так будет по горло, так что да, я не в восторге от таких вариантов, — я повернула голову и посмотрела на его руку, в которой он держал то, что достал из сумки. — А это что такое?

Он поднял этот предмет над моей головой. Медальон выпал из его хватки и повис на длинной серебряной цепочке над моим лицом. Я схватила его и положила на ладонь, чтобы рассмотреть поближе. У меня перехватило дыхание.

Медальон был около двух дюймов в диаметре и отлит из серебра. В металл был вставлен бирюзовый камень, подаренный мне Джесси, черная бусина из четок Рорка и один из клыков Мичио.

Мои ребра сжались, а руки задрожали. Я облизала губы, пытаясь обрести дар речи.

— Это ты сделал?

— Я попросил одного из парней Линка сделать это. Подними голову.

Мичио застегнул его на моей шее и откинулся назад, наблюдая за мной с безграничной преданностью на лице.

Я прижала медальон к груди, и длинная цепочка поместила его прямо над моим сердцем.

— Мне очень нравится. Я… — у меня защипало в глазах, и я прокляла свои чертовы гормоны беременности за то, что они превратили меня в такое хнычущее месиво. — Вы, ребята, так много мне дали.

Джесси поцеловал меня в шею под ухом.

— Мы чувствуем то же самое по отношению к тебе, дорогая.

Воцарилась приятная, уютная тишина, нарушившаяся лишь тогда, когда Рорк сел и усмехнулся.

— Мы должны назвать ее Бетти.

Джесси провел рукой по лицу.

— Да ты каждую увиденную женщину называешь Бетти (прим. Бетти — сленговое выражение, означающее привлекательную женщину).

— Тогда мне будет легко запомнить.

Высока вероятность, что мы не придем к согласию по поводу имени, но я получала удовольствие, слушая их шутки по этому поводу.

— А как насчет Берты? — спросил Джесси.

Он говорил так серьезно, но я знала, что он просто издевается над нами.

Мичио нахмурился.

— Ты хочешь, чтобы Иви родила Берту? (прим. Берта/«Bertha» очень созвучно с «birth»/родить) Я полагаю, что это лучше, чем просто плюнуть на все и назвать ее Плацента или Вагина.

Рорк закрыл глаза.

— Всякий, кто назовет своего ребенка так, должен быть наказан страшными пытками в неугасимом пламени, — он перекатился на грудь, уставившись на мой живот. — Давайте просто назовем ее Шартцмугель и покончим с этим (прим. Шартцмугель — это просто набор букв, который в англ. яз. олицетворяет все ужасные имена, какие только можно дать ребенку. Т. е. если у нас шутят про Даздраперму и все такое, то у них это Шартцмугель).

Джесси подложил руку под голову, его глаза улыбались.

— Привет, меня зовут Шартцмугель, и я здесь, чтобы спасти мир.

Я потерла виски.

— Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Рорк склонил голову и поцеловал мою бедренную кость.

— Мы хотим, чтобы ты сама выбрала это имя. Нам понравится все, что ты выберешь.

— Окей.

Я провела пальцами по его волосам; пряди были мягкими и нежными, такими непохожими на спутанные дреды из нашей жизни на дороге. На самом деле, это был символ того, насколько легкой и упорядоченной стала наша рутина. Жить на плотине, с электричеством, стрижками и постелью, казалось таким… нормальным. Нормальным, как до заражения. Мне хотелось ухватиться за этот момент времени, удержать его для них и оставить с ними после того, как я уйду. Но я не могла остановить будущее или ту боль, которую оно принесет им. Все, что я могла сделать, — это дать им свое одобрение, чтобы они выбрали любой путь, который им нужен, и снова обрели то ощущение нормальности.

— Пообещайте мне кое-что, — я подождала, пока они посмотрят на меня. — Я провела много времени в раздумьях, пытаясь понять, что сказать вам, как сделать все лучше, после того как…

— Иви, — прорычал Джесси с каменным выражением лица.

Рядом со мной застыли Рорк и Мичио.

— Просто слушайте. Когда я умру, обещайте мне, что когда другие женщины…

— Мы не будем разговаривать об этом, — Рорк соскользнул с кровати, совершенно голый, и направился к двери.

— Мы должны поговорить об этом, — я встала на колени и повернулась к нему лицом. — Для моего душевного спокойствия. Ну пожалуйста!