Кровь-камень

– Что мне делать? – спросил Брум. – Кто мне поверит?

– Не придавай важности, сынок, – откликнулся Джейк. – Вот что я тебе скажу.

– Как вы можете говорить такое? – охнул Брум. Джейк вернул пистолеты в глубокие кобуры под мышками и взял короткоствольное ружье, которое тоже начал заряжать, вставляя патрон за патроном в овальное окошко магазина. Закончив, он пощелкал затвором и отложил ружье.

– Очень скоро, – сказал он негромко, – люди забудут про эту стрельбу, а будут думать только о том, как бы уцелеть. А это будет очень нелегко, когда явится то, что явится. Ты же был тут во время вторжения Кинжалов. Но то были дисциплинированные воины. Они выполняли приказы. А подстерегающий теперь ужас превосходит всякое понимание. Вот почему я здесь, Джозия. Чтобы противостоять ему.

Джозия Брум ничего не понял. Он был способен думать только о страшных событиях, разразившихся накануне, – об убийстве Даниила Кейда, о мучительной тряске в тележке среди ночной тьмы. Может, старик не в своем уме? Но говорит как будто бы разумно. Боль в груди утратила остроту, стала тупой, ноющей; поднявшийся к рассвету ветер пронизывал его холодом. Его сотряс озноб. Повязка на его щуплой грудной клетке была вся в запекшейся крови, и каждое движение правой руки вызывало тошноту.

– Кто вы? – спросил он старика.

– Диакон, – ответил Джейк, убирая пустой кувшин в большой заплечный мешок.

На мгновение Брум забыл о боли и в изумлении уставился на старика.

– Да нет! – еле выговорил он, оглядывая поношенные брюки, стоптанные сапоги, видавшую виды куртку из овчины, спутанные седые волосы, нерасчесанную бороду.

Джейк улыбнулся:

– Не суди по внешности, сынок. Я тот, кем себя назвал. А теперь нам с тобой пора отправиться к Бет Мак-Адам. Мне надо поговорить с ней. – Джейк всунул руки в ремни мешка, взял ружье, подошел к Бруму и помог ему встать. Закутав раненого в одеяло, Джейк вывел его из пещеры и подошел с ним к стреноженному мулу.

– Ты поедешь, а я поведу, – сказал старик. Брум с большим трудом взгромоздился на мула. Из-за деревьев донесся жуткий вой, и Джейк остановился как вкопанный. Затем донесся ответный вой… с востока.

Брум услышал вой, однако боль в груди и стук в висках мешали ему замечать окружающее. Тут в отдалении прогремели два выстрела, и сразу же раздался вопль ужаса. Брум пошатнулся в седле.

– Что это было? – спросил он.

Джейк не ответил. Сняв путы с передних ног мула, он взял поводья в левую руку и начал долгий спуск в лесистую долину.

Шагал Диакон очень осторожно, часто оглядываясь на раненого. Брум был в полубреду, и старику пришлось привязать его кисти к луке седла. День занялся ясный, солнечный, почти безветренный. Диакона это обрадовало. Мешок был тяжелым, как и ружье, и он смертельно устал. Спуск в долину был очень медленным, к тому же он часто останавливался, прислушивался, вглядывался в деревья.

Теперь в горах рыскала Смерть: он знал, как стремительно Пожиратели разделываются со своими жертвами. У него не будет времени вскинуть ружье к плечу. Иногда Диакон посматривал на мула – тот ведь учуял бы их много раньше, чем он. Но пока мул шагал спокойно, опустив голову, уши поставив торчком и охотно повинуясь поводьям.

Если им повезет, они доберутся до фермы Бет Мак-Адам к закату. Но что тогда?

Как можно сразить бога крови?

Этого Диакон не знал. А знал он, что грудь у него очень болит и его старое усталое тело напрягает последние силы. Впервые за долгие годы у него возник соблазн использовать камешек для себя: омолодить одряхлевшие мышцы, исцелить изъеденное временем сердце.

Было бы так хорошо вновь почувствовать себя молодым, полным энергии, целеустремленным, вернуть себе страстность и веру юности. И быстроту, подумал он. Это могло бы стать решающим.

Внезапно мул встал как вкопанный, дернув Диакона на себя. Он резко обернулся, и увидел, что мул вздернул голову, а глаза у него расширены от страха. Сняв мешок с плеч, старик вскинул ружье и вернулся к мулу.

– Все в порядке, девочка, – сказал он ласково. – Стой смирно.

Оставив мешок валяться на земле, Диакон взобрался на мула позади Брума и пятками ударил так, что мул припустил во всю мочь. Ему не требовалось других понуканий, и он помчался стрелой вниз по склону. Брум накренился влево, и Диакон поддержал его левой рукой.

Мул несся почти галопом. Когда справа от тропы взметнулся серый зверь, Диакон поднял ружье, точно пистолет и выстрелил. Пуля ударила зверя в плечо и опрокинула. Мул проскочил мимо и вскоре уже бежал по ровному дну долины.

* * *

Они миновали Врата около полуночи, вдыхая прохладный воздух в блеске звезд над головой, а миг спустя оказались в ярких утренних лучах осеннего солнца. Каменное кольцо, в которое они прибыли, густо заросло кустами, так что им пришлось спешиться и продираться сквозь них на открытое место ярдах в тридцати слева.

Амазига что-то тихо сказала в микрофон. Слов Шэнноу не расслышал, но он увидел, как она поднесла к глазам запястье со счетчиком времени и передвинула стрелки. Она перехватила его взгляд.

– Люкас говорит, что сейчас тут восемь часов сорок пять минут утра, и в нашем распоряжении двое суток, чтобы добраться до гор Мардих, где укрылись Сэм и его товарищи. До них примерно сорок две мили, но дорога в основном проходит по ровной местности.

Шэнноу кивнул и сел в седло. Гарет поехал с ним рядом.

– Я глубоко вам благодарен, мистер Шэнноу, – сказал он. – Человеку не так уж часто представляется возможность вернуть к жизни мертвого отца.

– Насколько я понял, – сказал Шэнноу, –он вам не отец, а всего лишь обладатель такой же внешности и имени.

– И идентичной генетической структуры. Почему вы согласились?

Шэнноу не ответил и повернул коня на север, Амазига и Гарет поехали за ним. Они ехали весь день, ненадолго остановившись, чтобы съесть холодный обед. Широкие просторы вокруг были пустынны и безлюдны, а горы, голубевшие вдали, почти не приближались. Дважды они проезжали мимо брошенных домов, а ближе к сумеркам Шэнноу различил в отдалении скопление зданий, видимо, небольшого городка на восточном склоне долины. И там тоже – никаких признаков жизни: фонари не зажглись, и нигде ни малейшего движения.

Свет дня начал угасать, и Шэнноу свернул с тропы в сосняк, подыскивая место для ночлега. Земля тут круто пошла вверх, и впереди показались высокие обрывы, протянувшиеся с севера на юг. С базальтовой скалы низвергался узкий водопад, над которым в лучах заходящего солнца играли маленькие радуги. Там брал начало ручей, бежавший по камням к равнине.

Шэнноу спешился и расслабил подпругу.

– Мы могли бы проехать по крайней мере еще пять миль, – сказала Амазига. Но он ее не слушал. Его зоркий глаз остановился на красном пятне в кустах, примерно в шестидесяти ярдах за водопадом. Бросив поводья, он перешел мелкий ручей и взобрался на крутой противоположный берег. Гарет последовал за ним.