Кровь Луны

– Долеталась! – бросил Антон и тут же осекся, словно почувствовав опасный край, заступать за который рискованно. Этой заминкой тут же воспользовалась Лариса. Прижав руку к футболке над тем местом, где полагается находиться сердцу, она авторитетно заявила, что причина самоубийства сестры известна ей очень хорошо, но она так глупа, что неудобно ее озвучивать.

– Вот Катя знает! – указала она на свою гостью, безмолвно следившую за разыгравшимися страстями. – Мать не дала Вике двести долларов на сапоги, та ударилась в истерику и вот, получите! Кать, подтверди!

Девушка не шевельнулась, да никто и не взглянул в ее сторону. В наступившей тишине послышался слабый вздох. Его издала мать Антона.

– Двести долларов? На… сапоги?!

– Бред какой-то! – нервно заметил ее супруг. – Ларис, ты не шутишь?!

– Она врет! – Пятна на щеках Антона стали еще ярче и расплылись, сливаясь в сплошной огненный румянец. У него даже слезы на глазах выступили. Катя искренне сострадала этому слишком юному жениху, у нее было впечатление, что он глубоко переживает гибель девушки.

– Вика не могла покончить с собой из-за такой чепухи! – выкрикнул он, обращаясь к Ларисе. – Ты, ее сестра, не должна так говорить!

Та лишь руками развела, давая понять, что с истиной не поспоришь. Мать Антона растерянно взглянула на мужа:

– Не знаю, что думать. Сапоги… В самом деле, неужели ей обуви не хватало? – Женщина указала под вешалку, где выстроились в ряд несколько пар модных сапог на высоких каблуках, и на тумбочку, заставленную модельными туфлями. Судя по вызывающим расцветкам и последним фасонам, все это принадлежало Вике. – А записки она не оставила?

– Какая записка, Вика после школы ни буквы не написала! Наверное, даже алфавит забыла! – сквозь зубы проговорила осиротевшая сестра. Поймав на себе пристальный взгляд Кати и почувствовав, что перегнула палку, Лариса поторопилась добавить: – Она не обижалась, когда я над ней шутила из-за этого! Ну что, обсудим подробности?

Девушка вытащила из кармана коротенького халатика смятую бумажку и призывно ею взмахнула:

– Я набросала примерную смету, только боюсь, многое упустила.

– Дай взглянуть, – потянулась к ней вконец расстроенная женщина. – Голова кругом… Анатолий, иди сюда!

– Как хотите, а я в этом не участвую! – гневно выпалил парень, берясь за дверную ручку. – И на эти проклятые похороны не приду!

– Антон, останься! – неожиданно визгливо воскликнул отец. – Кому говорю!

В ответ хлопнула входная дверь. Женщина содрогнулась от этого звука, словно от удара:

– Господи, что с ним сегодня?! Анатолий, его надо вернуть! Я боюсь!

– Чего? – мрачно бросил супруг. – С собой не покончит, не фантазируй! Он предпочитает издеваться над родителями! Вырастила эгоиста? Любуйся теперь!

– Пожалуй, я тоже пойду, – обернулась Катя к хозяйке. – Насчет серии созвонимся вечером.

– Ты уж меня не бросай, – та проводила ее до самых дверей. – Сама видишь, что творится! Если не успею написать серию, меня выкинут?

– Лучше тебе успеть, – Катя не удержалась от зловещей интонации. Она не собиралась морально поддерживать человека, который до такой степени ей неприятен. – А то сразу окажешься в низшей касте.

И, не слушая жалобных восклицаний хозяйки, торопливо вышла. С родителями Антона Катя не попрощалась, справедливо полагая, что они этого и не ждут.

Столкнувшись на лестничной площадке с самим Антоном, Катя тоже рассчитывала проскочить мимо, не задерживаясь, но парень внезапно преградил ей путь к лифту:

– Ты тоже всем рассказываешь, что Вика выбросилась с балкона из-за сапог?!

– И не рассказываю, и не верю в это! – Катя решительно отстранила парня. – Дай пройти. Я тороплюсь.

– А почему Лариса на тебя сослалась? – не унимался тот.

– Она говорит только то, что ей выгодно, – не оборачиваясь, девушка нажала кнопку вызова, и в недрах шахты громыхнул проснувшийся дряхлый лифт. – И как правило, врет.

– Я тоже так считаю… – обретя единомышленницу, Антон сразу утратил боевой настрой и сник. – Вика ее ненавидела.

– А она… Вику?

Парень только качнул головой, и Катя поняла, что вопрос показался ему абсурдным. Устрашающе содрогаясь, словно в припадке эпилепсии, лифт добрался наконец до седьмого этажа и в два приема раздвинул двери. Антон вошел в кабинку вместе с девушкой и нажал кнопку с цифрой «1». Ехали молча, в молчании вышли из подъезда, и Катя, не ожидая продолжения разговора, уже направилась к своему крыльцу, когда парень окликнул ее:

– Слушай, а ты-то знаешь, почему она это сделала? Скажи мне, а? Клянусь, никому не передам!

Обернувшись, девушка была потрясена жалобной гримасой, исказившей лицо Антона. Казалось, парень страдает от острого приступа зубной боли. Катя прониклась к нему еще большим сочувствием, начиная подозревать, что его мучает не только чувство вины. «Неужели тут неразделенная любовь? Ну, если Вике нравился такой мужчина, как Леша, у этого бедняги не было никаких шансов! Он слишком… Наивный, что ли?»

– Если бы я знала, разве стала бы молчать? – Катя двинулась к своему подъезду. Антон, как загипнотизированный, последовал за ней по пятам. Ей одновременно хотелось и утешить этого парня, и скорее избавиться от него. Подойдя к двери и достав магнитный ключ, девушка остановилась и взглянула на Антона в упор: – Ты, кажется, не веришь?

– Я никому не верю! – Тот ожесточенно кусал губы, борясь со смятением. – Вика никогда не покончила бы с собой! Только не она! Когда так любят жизнь, с балкона не прыгают!

– А ты хорошо ее знал?

Катя держала ключ наготове, но к замку его не прикладывала, и потому, когда дверь, запищав, внезапно отворилась, девушка испуганно отскочила. На крыльцо вышла знакомая пожилая соседка. Увидев молодых людей, она окинула их цепким взглядом. Катя перенесла его равнодушно, ей было совершенно все равно, каков ее моральный облик в глазах соседей. Она только вежливо кивнула в знак приветствия. Женщина ответила таким же безмолвным кивком, спустилась с крыльца, отошла на несколько шагов и остановилась. Катя поняла, что та желает подслушать разговор, и раздраженно обернулась к Антону: