Кровь моего монстра

— Господи, чувак. Я думал, мы потеряли тебя и капитана.

Мы оба поворачиваемся туда, где, я думаю, он исчез за углом. У меня перехватывает дыхание, когда я оказываюсь в плену его удушающего внимания.

Кирилл стоит там какое-то время, его глаза холодны, прищурены и полны презрения. Выражение лица исчезает так же быстро, как и появилось, а затем он сворачивает за угол.

Мое сердце, однако, не замедляется и не успокаивается. Если бы я сказала, что это только из-за того, как я только что выглядела, это было бы ложью.

Я была такой беспокойной и не в духе с тех пор, как он позволил мне обнять его вчера в коттедже. Он не утешал меня физически, но его присутствия было достаточно, чтобы создать чувство безопасности.

Именно так мне удалось взять себя в руки и отказаться от суицидальной мысли о том, чтобы попасть в опасную ситуацию.

Ему не нужно было ничего говорить или даже прикасаться ко мне. Одного ощущения его твердых мышц и ровного сердцебиения было достаточно, чтобы заставить демонов внутри меня замолчать. Я полагалась на себя в течение многих лет, и это повлекло за собой необходимость скрывать свои эмоции и бороться за выживание. Я так привыкла к этому чувству до того маленького момента, когда он позволил мне обнять его. Присутствие кого-то рядом для разнообразия вызывало опасное привыкание.

— Земля вызывает Сашу. — Максим щелкает пальцами перед моим лицом, и я моргаю.

— Да?

— Что заставило тебя так отключиться? — он подходит ближе и совершает обход вокруг меня. — Ты ударился головой?

Я игриво шлепаю его по руке.

— Может быть, ты.

— Не-а. Я так же хорош, как дьявол — он улыбается, но за этой улыбкой нет той обычной беззаботной энергии.

Если кто-то вроде Максима так пострадал, то для остальных из нас надежды нет.

— Мне жаль Рулана и остальных — тихо шепчу я, как будто боюсь, что он меня услышит.

— С чего бы? Ты их не убивал.

— Нет, но я знаю, как вы, ребята, были близки… Я привык к нему, хоть даже не знал его долго.

— Он был просто клоуном — его плечи опускаются. — Подумать только, что мы так небрежно пели в ночь перед его смертью, не имея ни малейшего представления о том, что нас ждет.

— Макс...

— Он ушел с честью — он кивает, как будто сам себе. — Он спас ребенка, прикрыв его своим телом, потому что он был ответственным ублюдком.

Я сжимаю его плечо, и он прерывисто вдыхает. Я хотела бы сказать ему, что это нормально - плакать, кричать или делать все необходимое, чтобы выразить свое горе, но эти люди жестокие и воспримут это как слабость.

— В любом случае. — он поднимает воображаемый бокал. — Я обещаю прожить все те годы, которые он не смог прожить, для нас обоих.

Я чокаюсь своим воображаемым бокалом с его.

— Я присоединюсь.

— Это мой чувак!

— Где Юрий? — Спрашиваю я, бросая взгляд на свое окружение.

— Ему повредили руку — Максим обнимает меня за плечи и ведет по коридору.

Вскоре после этого, мы приходим в палату, где на кроватях лежат несколько солдат, одни с бинтами, другие с гипсами. Это ужасный взгляд на последствия насилия.

Возле окна я замечаю фигуру Юрия, он смотрит в сторону от нас, его забинтованная рука безвольно свисает вдоль тела.

Мы медленно приближаемся к нему, но в тот момент, когда мы оказываемся в пределах досягаемости, Максим чуть ли не хлопает его по загривку.

— Эй, ублюдок, посмотри, кто вернулся!

Юрий разворачивается с намерением вмазать своему другу, но останавливается, увидев меня.

— Саша!

На этот раз я обнимаю его по-братски и сопротивляюсь желанию задержаться слишком надолго. Я просто так благодарна, что они оба живы и здоровы. И так сломлена, если бы с ними тоже что-нибудь случилось, я бы не знала, как это пережить. Смерть Рулана и его людей и так достаточно сильно повлияла на меня.

В то время как Максим - сердце вечеринки, Юрий — душа. Его лицо классически красиво. Темно-русые волосы, квадратная челюсть и знакомые, приветливые глаза. Мне всегда кажется, что мы встречались в прошлой жизни.

— Он повредил плечо — Максим показывает на меня большим пальцем, затем указывает подбородком в сторону Юрия. — Ты повредил руку, но я как новенький.

Юрий всей ладонью бьет Максима по лицу и отталкивает его. Затем он выдвигает для меня стул, прежде чем сесть на кровать.

— Давай поговорим как взрослые, без того, чтобы это портило удовольствие между нами.

— Ты проклятый предатель! Ты так легко меня меняешь? — Максим дразнящее бьет его головой.

Слабая улыбка появляется на моих губах и становится все шире, чем больше я на них смотрю. Юрий отмахивается от Максима, как будто он не более чем муха, и сосредотачивается на мне.

— Что случилось между тобой и капитаном? Как получилось, что ты пропал на несколько дней?

— Когда меня подстрелили, Ки ... я имею в виду, капитан отвез меня в маленькую деревню, где мы скрывались, пока мне не стало лучше. Мы бы приехали раньше, но была буря.

— Неудивительно, что мы не смогли получить сигнал! — Максим кладет обе руки на матрас и опирается на них. — Виктор сходил с ума, пытаясь найти босса. Я рад, что ты вернулся, но капитану будет нелегко.

Я наклоняюсь ближе в своем кресле.

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас он с начальством, которое, без сомнения, возложит на него вину за провал миссии, когда станет ясно, что это было спланировано с самого начала. Неважно, что он мог бы сделать, он с самого начала был обречен на неудачу. Эти тупые ублюдки все это спланировали.

— Заткнись. — Юрий пинает своего друга в голень, и тот воет.

— Какого хрена это было? Здесь я говорю правду. Саша заслуживает того, чтобы знать, почему он получил эту пулю.

Я смотрю между ними, хватаясь за крупицу информации.

— Что происходит?

— Помнишь толстяка, который приходил в день миссии? — спрашивает Максим.

— Отец капитана?

— Это тот самый. Он всегда хотел, чтобы Босс вернулся в Нью-Йорк, и уже много лет пытается добиться его увольнения из армии. Поскольку он потерпел неудачу, и большинство из нас предпочло остаться с боссом, как вы думаете, каким будет его следующий курс действий?

— Попробовать заставить его.

Он щелкает пальцами.

— Вот именно.

— Мы не знаем наверняка — Юрий понижает голос. — Но это правда, что старый босс встречался с комендантами капитана перед отъездом.

— В нашей работе мы не верим в совпадения, — добавляет Максим.

— А... может ли капитан разделять те же подозрения? — спрашиваю я.

— Я уверен, что он знает. — брови Юрия сходятся на переносице. — Если мы подумали об этом после миссии, то он, должно быть, понял это вовремя. Вероятно, именно поэтому он не решался отправлять их на этот склад.