Кровь охотника

Перед выходом из квартиры я тщательно протер подошвы ботинок о полы пальто первой твари — не оставлять же кровавые следы по всему подъезду. После чего покинул квартиру, на всякий случай заперев дверь Васькиными ключами. Глядишь, пока милиция будет возиться с замками, я успею свалить отсюда подальше.

Из подъезда я вышел вразвалку, надвинув ушанку по самые брови и подняв воротник.

Так и есть, четверо недорослей стояли у входа, буравя меня недоверчивыми взглядами. Что ж, будем надеяться, что Васькина спецодежда достаточно пропахла дешевым табаком и помоечными ароматами, для того чтоб через это амбре звери в человечьем обличье не учуяли свежую кровь своих товарищей на моем камуфляже.

— Здравствуйте, — сказал я душевно. И повернулся к ним спиной, доставая ключи от мусорной камеры…

Какой бы ты ни был суперниндзя, но если на твоей стороне нет фактора неожиданности, с которым мне крупно повезло в Васькиной квартире, то четыре отморозка с ножами в карманах имеют все шансы превратить тебя в дуршлаг, пока ты будешь корчить из себя Чака Норриса. К тому же, когда на тебя пялится из окон десяток старушек, мающихся от безделья и с телефонами под боком, даже в случае удачной ликвидации подростковой банды московский Норрис имеет все шансы загреметь в ментовку. Что в свете натюрморта, созданного мной и кровососами пятью этажами выше, в мои планы решительно не входило. Видели что Витькины соседи, не видели — еще вопрос, но уж наши подмосковные бабушки сто пудов тут же отзвонят по ноль-два, как только увидят малейший намек на уличную махаловку.

За моей спиной повисло тягостное молчание. Твари мучительно соображали. Я почти слышал за спиной, как медленно, словно толстые черви в банках, с чавканьем ворочаются извилины в их отнюдь не человеческих черепах. Старший с товарищами пошли мочить дворника и его жену и за каким-то хреном ждать мясо (кстати, за каким именно, мне еще предстояло выяснить). Итак, мясо появилось, вошло в подъезд, поднялось на этаж. После чего из подъезда вышел… дворник.

Информация явно не укладывалась в обдолбанные марихуаной межушные ганглии. Я же, сняв замок, обернулся и добавил кровопийцам пищи для размышлений:

— Напарник вот на работу не вышел. А мне из ДЭЗа звонят, иди, мол, вместо него. Ну прям мне делать нечего в выходной…

С этими словами я нырнул в мусорную камеру, оставив недорослей снаружи переваривать дополнительную вводную.

За дверью был вонючий бокс два на два с квадратным черным жерлом, из которого в подставленный фанерный ящик на колесах валятся отходы жизнедеятельности, скидываемые в мусоропровод населением подъезда. В данный момент из жерла ничего не валилось. В нем, словно в телевизоре, сидела толстая крыса и смотрела на меня мудрым взглядом буддистского монаха, потревоженного во время медитации.

— Я на минутку, — шепнул я крысе, кривясь от шибанувших в нос помоечных ароматов.

В свое время мне потребовалось полтора часа, чтобы оборудовать тайник, который можно было бы при необходимости вскрыть за полминуты. Сложного здесь ничего не было — фанерка, загодя крашенная под цвет стены и прямо на месте при свете фонарика подпиленная под необходимый размер, надежно прикрыла естественную нишу, в которой скрылся мой чемоданчик. Крысам чемоданчик был явно не по зубам, а того, что Вася или его сменщик случайно обнаружат мою закладку, я не боялся — в углу бокса, загораживая тайник, стояли лопаты, метлы, веники и пара ломов. Как говорил наш инструктор по спецподготовке майор Громов, «оборудуя схрон, не забывайте об обычных предметах, которые другому человеку будет просто лень двигать туда-сюда».

Сдвинув в сторону охапку «обычных предметов» дворницкого ремесла, я просунул руку между стеной и мусоропроводом и одним движением оторвал фанерку.

Есть!

Я вытащил объемистый стальной кейс, в котором дипкурьеры возят особо секретные документы. Чтобы спецчемоданчик не особо бросался в глаза, он был выкрашен в матово-черный цвет и сильно смахивал на обычный, разве что чуть более объемистый «дипломат».

Задерживаться дольше в мусорной камере смысла не было. Я положил чемодан в наполовину заполненный ящик для мусора и взвесил на руке один из ломов. Нормально. С учетом того, что один конец лома заострен, а к другому приварен за обух топор, более чем нормально. Многофункциональное оружие, хоть и немного тяжеловатое. Но не метлой же отгонять кровопийц в случае чего. А выходить наружу с голыми руками против четверых вооруженных противников не хотелось. И с чемоданом возиться времени не было, того и гляди молодежь сообразит, что уж больно много дворников обитает в одном подъезде.

Левой рукой я ухватился за веревку, привязанную к ящику, и, навесив на лицо сосредоточенную маску человека, выполняющего важную миссию, покинул бокс, подмигнув на прощание крысе. Которая, кстати, так и не подумала сдвинуться с места во время моих достаточно шумных манипуляций.

Четверка юных кровопийц продолжала стоять на прежнем месте, переводя взгляды с меня на подъезд и обратно. Эх, жаль, что их тут слишком много! Из-за чего сейчас идти в свою квартиру равносильно самоубийству. Хоть за тетю Валю поквитаться очень хочется, но, видать, с отмщением придется повременить. Сейчас бы до Васиной «шестерки» добраться без приключений, вон она стоит, родимая, сразу за синим «Рено»…

Без приключений добраться не получилось.

— Слышь, ты! — раздалось за спиной.

— Чево? — бросил я через плечо и не подумав остановиться. Краем глаза я видел, как наиболее рослый из недорослей, затянутый в косуху, отделился от группы и двинулся за мной.

— «Ничево», деревня, — ответствовал недоросль, суя руку в карман. — На хрена тебе лом?

Действительно, лом, специально модернизированный дэзовским сварщиком для колки льда на асфальтовых пешеходных дорожках, в ноябре смотрелся несколько странно.

Н-да, подвело меня глобальное потепление. Крутить в полумраке мусорного бокса четыре колесика кодового замка чемодана, пытаясь рассмотреть выдавленные на них циферки, было делом заранее обреченным на провал. Вот лом и прихватил за неимением лучшего. Правда, думаю, этот в косухе и без лома нашел бы к чему докопаться. А так хоть какой-то шанс.

— Надо, — сказал я грубовато. — Работать не мешай.

Мне показалось, что именно так должен ответить уважающий себя дворник в подобной ситуации.

Но недоросль в косухе думал иначе.

— Стоять, козел! — прорычал он, выдергивая руку из кармана.

Понятно. На улице клыками сверкать им, похоже, религия не позволяет. А вот выкидухой помахать — это у них в порядке вещей. Только очень интересно, как он собирается с ножиком против лома воевать?

Но следующее движение недоросля развеяло мои сомнения. Знакомое такое, короткое, от бедра снизу. Так называемое безоборотное метание, когда нож летит в лицо противника не вращаясь в воздухе, а по прямой, словно стрела, — ни увидеть, ни отклониться в сторону… Если, конечно, сам не убил какое-то время на необязательные тренировки по метанию ножа — полузабытое направление спецподготовки диверсантов, постепенно затухающее под обилием различных модификаций огнестрельного оружия.

Ножа я, естественно, не видел — траектория его полета проходила как раз на уровне моих глаз. Интересно, кто их учит таким приемам?

Додумывал мысль я уже в рывке, уходя с линии броска по диагонали и вперед. При этом моя правая рука, занятая ломом, на долю секунды осталась на месте — инерция тяжелой железяки при таком скоротечном бое вещь труднопреодолимая. Но возможная — если, конечно, очень надо и при этом не жаль плечевого сустава. Который я, кстати, чуть не вывернул из суставной сумки, разгоняя тело и вкладывая весь его вес в бросок.