Кровь Пламенных
Шрифт:
Утро понедельника в Сером замке выдалось привычно суетливым. Хунта сидел в своем кабинете. На столе перед ним громоздилась гора отчетов. Дело о покушении на принца становилось все более запутанным. После выпуска юноша был назначен личным помощником Аллатриссиэля. Должность подразумевала не только полномочия, но и ответственность. А также неизменную кипу бумаг. Юноша отбросил в сторону очередной отчет и тяжко вздохнул.
Внезапно дверь резко распахнулась, с грохотом ударилась о стену и застыла, чуть подрагивая. Ищейка вскинул голову. На пороге стоял Линдереллио фуу
“Он в бешенстве, — с тоской подумал Хунта. — Неужели Райга ему рассказала? Я был уверен, что постесняется.”
Эльф сделал еще несколько шагов вперед и начертил заклинание. Дверь с таким же грохотом закрылась. Сверху упало запирающее заклинание и глушилка. Хунта медленно поднялся из-за стола, понимая, что от гнева магистра ему уже деваться некуда.
Тот оказался рядом мгновенно и схватил юношу за запястье. Холодный взгляд пронзил Сида насквозь. Когда эльф заговорил, в его голосе звучала едва сдерживаемая ярость.
— Я не знаю, что у тебя на уме, щенок. Но если ты втянешь ее в разборки своего рода, или тронешь еще раз хотя бы пальцем… Так и быть, в знак уважения к Аллатриссиэлю, я оставлю от тебя кучку пепла.
Пальцы эльфа, которые держали руку Хунты, вспыхнули, прожигая рубашку и оставляя ожоги на коже Серого. Юноша зашипел и попытался вырваться. Но у эльфа была железная хватка, и боль только нарастала, заставляя забыть обо всем.
Цанцюритэль взгромоздил пачку бумаг на стол Аллатриссиэля и заявил:
— Эти я просмотрел. Все мимо.
Тот вздохнул и махнул рукой:
— Сдай Хансу, пусть подошьет все в архив.
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился Линдереллио. С первого взгляда оба ищейки поняли, что их друг пылает гневом. Пламенный пересек кабинет, остановился перед столом Аллатриссиэля и веско сказал, глядя ему в глаза:
— Преподай своему щенку пару уроков общения с Пламенными. Иначе в следующий раз тебе придется его хоронить.
После этого он резко развернулся и ушел, не прощаясь.
Аллатриссиэль поднялся и быстрым шагом отправился в кабинет своего ученика. Хунта сидел на полу, всхлипывая и баюкая раненую руку. Четверть левого рукава серого мундира сгорела. На запястье юноши красовался ожог. Волдыри складывались в следы пальцев. Эльф опустился на пол рядом с юношей, положил руку на его голову, и произнес пару эльфийских слов. Его пальцы вспыхнули зеленым. Зеленое сияние вспыхнуло вокруг ожогов, успокаивая боль.
Цанцюритэль в это время остановился рядом и покачал головой:
— Что ты натворил, Хунтабере? Линдереллио иногда не считает нужным сдерживаться. Но калечить просто так тоже не в его правилах. Шрамы останутся.
— Значит, хотел, чтобы ты помнил, — задумчиво произнес Аллатриссиэль. — Помнил, что бывает с теми, кто задевает Пламенных. Когда ты успел перейти ему дорогу, Хунта?
— Я не могу вам сказать, простите, — прошептал ищейка. — Это дела рода.
— Цанцю, мазь и бинты, — приказал его наставник.
Серый принес то, о чем его попросили. И начал расхаживать
по кабинету и поучать Сида:— Хунта, Хунта… Почему вы, люди, так неосторожны? Связываться с Пламенными — себе дороже. Об этом любой эльф осведомлен с малолетства. А уж задевать Линдереллио фуу Акаттон Вал… — он покачал головой.
— Я его не трогал, — прошипел тот.
— Дело в леди Манкьери? — прозорливо спросил Аллатриссиэль. — С ней тоже нужно держать ухо востро. Она сама Пламенная и ученица Пламенного. А Линдереллио… Он только выглядит суровым. На самом деле, он души не чает в своих учениках. И опекает их, как заправская наседка.
— Понял уже, — сквозь зубы ответил Хунта.
Его учитель встал и вздохнул.
— Поменяй рубашку и мундир, — снисходительно бросил ему Цанцюритель. — И выбери уже себе девицу попроще, чем ученица Линдереллио. Или хотя бы подожди того момента, когда будет развязана ученическая нить.
Глава 20. Первые ласточки перемен
— Зря ты так с мальчишкой, — сказал Глиобальд, помешивая ложкой чай. — Скорее всего, Сид не желает Райге зла.
Магическая лампа сегодня не горела. Россыпь пламенных светлячков кружила по кабинету директора, отбрасывая причудливые тени на корешки книг и стол. Задумчивый взгляд Линдереллио скользил по знакомой обстановке. Эльф отхлебнул из своей чашки и скривился.
— И ты туда же. Цанцю вчера два часа читал мне нотации. О том, какой перспективный юноша этот щенок, что все молодые люди совершают ошибки и так далее, и тому подобное. В своей излюбленной назидательной манере. Два часа!
Старый маг улыбнулся в усы. О способности Цанцюрителя довести своими наставлениями до белого каления кого угодно он был прекрасно осведомлен. И тот факт, что в этот раз его жертвой стал прежде безгрешный Пламенный, казался директору очень забавным. Но заговорил он серьезно:
— Хунтабере Сид — ученик Ала. Он верен короне и не станет вредить Райге.
— Он? Верен короне? — в голосе эльфа звучал сарказм. — Если б он был так верен короне, как считает Аллатриссиэль, мальчишка давно слил бы ему все воспоминания о Печати Молчания. Хунтабере Сид верен короне тогда, когда ему это выгодно.
Директор осторожно заметил:
— И пока все, что он делал, было тебе на руку. Этот юноша разрушил ловушку на Осеннем балу и спас принца. Благодаря ему тебе удалось спасти ребят от Айю. И сейчас он, с большой вероятностью, воспользовался обещанием Райги, чтобы помочь. Защитить.
Аметистовый глаз холодно блеснул в полумраке. Линдереллио жестко ответил:
— А его отец подсказал Фортео воспользоваться номером уложения и подбить на это принца Риовелла. А также сватал за сына Иравель Сага. Рэуто гостил в его имении не далее, как вчера. И с новым главой Магического совета он близок еще со школьной скамьи. Так что не верю я в благие намерения этого щенка. Кроме того, ему стоило соблюсти границы приличий и не распускать руки… — последнюю фразу он процедил сквозь зубы.